Горький привкус его поцелуев - Лорейн Хит

Кроме того, что ее руки казались шелковистыми и теплыми, когда гладили его грудь и спину. Ее рот был пламенным и нетерпеливым. Ее стоны были низкими и хриплыми.

Эдвард встал с кресла и подошел к окну. Ему было так жарко, что, казалось, еще чуть-чуть – и он загорится. Он должен пойти в мавзолей, вспомнить о своем обещании, которое дал брату. Прижав лоб к прохладному стеклу, он понял, что ему нужно перестать воображать себе Джулию в спальне. Думая о ней, лучше видеть перед глазами какое-то другое место.

Возможно, подойдет столовая. Он представил, как ее губы охватывают вилку, как на ее лице появляется чувственный восторг. Ее язык быстро касается уголка рта… Нет, не в столовой. Если он побродит по резиденции, то сможет найти место, где Джулия казалась бы непривлекательной и скучной. Он должен найти такое место ради своего здравомыслия.

Поместье было большим, а дом имел два крыла. Можно бродить по коридорам в течение нескольких дней и не встретить ни души. Ему было довольно легко избегать встречи с Джулией, когда он приезжал сюда погостить. Однако теперь ему пристало искать с ней встречи. Если они столкнутся, он скажет, что искал ее. Это, конечно же, будет ложью, ведь не станет же он блуждать, заглядывая в одну комнату за другой в надежде найти ее. Поэтому пустые комнаты не разочаровывали его. Эдвард был скорее раздосадован тем фактом, что ни одна из комнат не удовлетворяла его нужду.

Ни одна из комнат не напоминала ему о Джулии. Они казались величественными, слишком суровыми и отнюдь не приветливыми.

Он должен предложить ей переделать резиденцию так, чтобы та соответствовала ей как графине. Эдвард не испытывал сентиментальной привязанности к этому месту. Он даже не знал, какие комнаты переделывала под себя его мать, когда была жива. Будучи ребенком, он большую часть времени проводил в детской, за исключением тех случаев, когда их с Альбертом приводили к родителям днем или вечером. У него было гораздо больше хороших воспоминаний о гувернантке, чем о родителях.

И ему в большей степени нравилось в Хэвишеме, чем в Эверморе. Хотя многие из комнат были заперты, Эдвард и Альберт могли бродить везде, где им вздумается. Несмотря на то, что они обошли все комнаты своего поместья, основная часть Эвермора так и осталась чужой для него. И только в своей лондонской резиденции он чувствовал себя как дома.

Он должен сделать это место своим домом. Альберт хотел бы, чтобы его сын рос в этих стенах, а значит, Эдвард должен отказаться от кутежей. Он обязан стать хорошим примером для мальчика, научить его быть лордом. Он не собирался жениться, иметь детей, но теперь был близок к тому, чтобы воспитывать ребенка без возможности насладиться прелестями брака. В его кровати нет места женщине. Не то чтобы он хотел наслаждаться теплом тела Джулии. Не то чтобы он скучал по ее размеренному дыханию. Не то чтобы он с удовольствием наблюдал за ней спящей. Не то чтобы он желал знать, что будет после того, как правда раскроется…

Он заглянул в угловую комнату в конце длинного коридора, стены которой были оклеены обоями с желтыми цветами. Из огромных, от пола до потолка, окон открывался замечательный вид на холмы. В комнате царил порядок. Перед камином стоял маленький диван, а за ним – расписной стол. Рядом с окном на обитой бархатом скамейке сидела Джулия. Перед ней стояли мольберт и краски.

Он мог видеть только ее профиль, но она казалась безмятежной и спокойной, несмотря на то, что за окном буйствовал ветер и нависали темные тучи. Ему хотелось бы видеть ее в комнате, залитой солнечным светом. Он подозревал, что Джулия выбрала эту комнату как раз из-за того, что она светлая и как будто освещена солнцем.

Она пела лирическую песню об ангелах, наблюдавших за младенцем, пока тот спит. Он представил себе, как она держит на руках ребенка, качает его и поет ту же песню. Он сомневался, что когда-нибудь сможет насладиться этим зрелищем. Джулия изгонит его из своей жизни, как только узнает правду. Эдвард не понимал, почему его сердце заныло от этой мысли.

Он будет присутствовать в жизни ребенка. Если потребуется, то настоит на этом, но никак не сможет повлиять на его мать. Все мгновения, проведенные с ней, будут мимолетными, ибо после рождения ребенка у него не будет причин продолжать обманывать Джулию.

Но пока что он был ее мужем, пусть и ненастоящим. И ему нужно сдержать обещание, несмотря на последствия.

Он попытался представить себе, что бы сейчас сделал Альберт, но понял, что это не имеет значения. Они оба признали, что изменились за время разлуки. Ему нужно перестать действовать осторожно и пытаться подражать Альберту. Он мог быть самим собой, в разумных пределах, конечно же. Поэтому он решил поддаться искушению.

Ступая как можно тише, он прошел по обюссонскому ковру, пока не оказался рядом с Джулией. Он обнял ее за талию и услышал легкий вздох, а затем прижался губами к ее затылку. Тихо вздохнув, она слегка откинула голову.

– Я не слышала, как ты вошел.

Он прижался губами к шелковой коже под ухом и ответил:

– Я хотел сделать тебе сюрприз.

Джулия встала и повернулась к нему, ее глаза цвета сапфира блестели ярче драгоценных камней.

– Я рада. Я так скучала по тебе.

Она поднялась на цыпочки, Эдвард наклонил голову, накрыл ее рот своим и поцеловал, как подобает хорошему мужу, – с голодом и желанием. Такие поцелуи должны быть для него игрой. Но все казалось реальным и естественным.

Если бы он не отвлекся, то уложил бы Джулию на диван и воспользовался ее желанием. Он мог бы стать негодяем, но не собирался становиться еще хуже в ее глазах. Он должен заботиться о Джулии, и, хотя в данной ситуации его подход был не столь традиционен, ему не хотелось предавать доверие брата.

Чуть отстранившись от нее, он улыбнулся и сказал:

– Ты умеешь вознаградить мужчину, который искал тебя. – Опустив взгляд на ее живот, он с сожалением добавил: – Но мы должны хорошо себя вести.

Джулия нахмурилась и прикусила нижнюю губу.

– Я с нетерпением жду момента, когда смогу быть игривой.

У него захватило дух при мысли о Джулии, извивающейся под ним на атласных простынях, об их переплетенных, пышущих жаром и покрытых потом телах. С большим трудом он заставил себя посмотреть на холст, ожидая увидеть голую богиню.

Вместо этого перед ним предстала мышь, одетая в штаны, рубашку, жилет, пиджак и аккуратно завязанный галстук. К счастью, такая картина умерила его пыл.

– Интересно. Я не думал, что леди любят мышей.

Он искренне надеялся, что она не показывала это маленькое существо Альберту перед путешествием.

Джулия рассмеялась и сказала:

– Я знаю, что ты привык к моим пейзажам, но в последнее время в моей голове поселились эти причудливые существа.

Он подошел к столу с разбросанными бумагами. Джулия нарисовала целый зверинец с одетыми животными.

– Рисунки очень хорошие.