Украденная ночь - Триш Мори

— Подожди здесь, — попросил он, ничего не объясняя и оставляя заведенным двигатель, чтобы продолжал работать кондиционер. — Я недолго.

Не дожидаясь ее ответа, он вышел из машины в горячий сухой воздух и сильно захлопнул дверцу обеими руками. Смотря на дорогу, исчезающую за вершиной, он уже предчувствовал сцену, которая ожидала его. Набрав побольше воздуха в легкие, он заставил себя оторваться от машины и с тяжелым сердцем отправился наверх.

Добравшись до вершины, Бахир остановился и какое-то время смотрел на тихую долину, где в малюсеньком оазисе когда-то было раскинуто несколько черных шатров и где дюжина ребятишек, весело смеясь, играла в салки. Когда-то все здесь было полно жизнью…

А теперь здесь не было ничего, кроме мрачного ветра, поднимавшего песок в скорбном танце вокруг нескольких неровных линий из плоских белых камней, врытых в каменистую почву.

Его семья…

Ветер окружил Бахира, когда он подошел ближе, как будто заключая в тюрьму и показывая его как трофей белым камням.

Он стоял у одного из двадцати шести простых, истерзанных ветром и песком камней, поглощенный чудовищностью произошедшего. Охваченный жутким чувством вины, что здесь должен быть еще один плоский белый камень…

Бахир упал на колени и положил руку на один из камней. Камень был теплый, как будто живой.

— Отец, — сказал он, и несколько слезинок упали на высушенную землю. — Я вернулся домой.

Сколько в пустыне считается «недолго»? Бахир не возвращался уже по меньшей мере минут тридцать. Марина больше не могла сдерживать гнетущее беспокойство.

Почему он до сих пор не вернулся? Что его задерживало?

Он поднялся на вершину, а потом стоял и смотрел вниз на что-то. Все в его облике говорило о том, что он подавлен. А потом Бахир исчез и оставил ее томиться в ожидании разгадок. Быть может, если она поднимется на вершину, то сможет что-нибудь увидеть?

Марина нагнулась к водительскому сиденью и выключила двигатель. Выйдя из машины, она вдохнула сухой воздух, который, казалось, забрал всю влагу из ее легких. Легкий ветерок играл кончиками ее волос и слегка подбрасывал подол ее тоненькой туники, пока она шла вверх по дороге.

«Какое грустное место», — подумала она, подрагивая от предчувствия.

Добравшись до вершины холма, Марина увидела его — совсем недалеко, стоящим на коленях. На какой-то момент она даже успокоилась, что нашла Бахира. Но когда заметила белые плоские камни, торчащие из земли рядом с ним, ее сердце сжалось.

— О нет, Бахир, — прошептала она, понимая: хуже быть не может. — Только не это!

Через секунду она опустилась рядом с ним на колени перед одним из камней.

— Кто они?

— Моя семья, — глухо ответил Бахир. — Позволь тебе представить. — И, указав на один из камней, добавил: — Это моя мать. А это, — он указал на другой камень, — мой отец. А дальше мой кузен, мой дядя, моя тетя, ее мать. Они все здесь…

— А это кто?

— А это мой младший брат, Джамиль. Ему было три. Он был такого же возраста, как и Шакир сейчас. — Его голос дрогнул, когда он произнес имя их сына.

Впервые за все это время Марина посмотрела на него и увидела слезы, стекающие по щекам. Сердце ее наполнилось болью.

— О, Бахир!

— Всего их двадцать шесть, — сказал он, как бы подводя итог. — Весь наш клан. Кроме одного.

— Все, кроме тебя.

— Я был в школе в Англии, — сказал он безучастно. — Гордость семьи. Избранный. Тот, на кого были возложены все надежды и мечты, — тряхнул он головой. — Мне было двенадцать. Как мне потом стало известно, в пустыне нашли больного путешественника и привели его в лагерь, чтобы помочь. Но он умер, а за ним слегли и все остальные: старые, молодые, сильные — болезнь не сделала исключений. Только спустя две недели после похорон меня смогли разыскать и рассказать, что произошло.

— Бахир, — тихо произнесла Марина и, не зная, что еще можно сделать в такой ситуации, чтобы поддержать человека, обняла его за плечи. Несмотря на жару, ей показалось, что он был холодным. — Мне очень жаль…

Он посмотрел на небо, черты лица его обострились.

— Я должен был быть здесь. Были каникулы, а я всегда возвращался домой на каникулы. Но на этот раз меня позвал в гости одноклассник. Я раньше никогда не отмечал Рождество и видел восторг других детей, которые торопились домой на праздник, за подарками. Я прекрасно знал — родители будут настаивать, чтобы я вернулся домой, поэтому решил сказать им, будто меня задержали учителя, чтобы подтянуться по некоторым предметам. Я передал им, что не смогу приехать домой. — Бахир опустил голову на грудь. — То есть солгал им. Я должен был быть здесь, с ними! И сейчас я должен быть похоронен под одним из этих камней.

Наконец она поняла весь ужас его жизни, осознала мучавшую Бахира боль. Поняла, почему он стал таким. Его буквально разрывала на части вина перед семьей. Они погибли, а он выжил…

Марина сжала его плечи, пытаясь хоть чуть-чуть передать ему свое тепло и прогнать холод прошлого, который полностью завладел им.

— Они бы хотели, чтобы ты выжил, и не винили бы тебя! Никто бы не винил тебя.

— Неужели ты считаешь, что я не виноват? Я солгал близким. Меня не было здесь, когда я должен был быть! И за мои грехи мне придется вечно жить с этим.

— Бахир, ты не должен винить себя!

— А кого еще? — Он с силой втянул воздух, и она почувствовала, как страдания с двойной силой накинулись на него. — Я поклялся в тот день, когда меня сюда привезли, что у меня никогда не будет детей! Чтобы не было даже возможности оставить их ни с кем и ни с чем… Ни с чем, кроме чувства вины…

Казалось, она впитывала боль, которая буквально сочилась из его пор, и из-за этого страдала вместе с ним.

— Ты решил, у тебя не будет детей, так как не хочешь, чтобы они страдали так же, как ты. Как страдаешь и по сей день.

Бахир покачал головой.

— Нет! — взревел он и, прежде чем подняться на ноги, приложил руки ко лбу.

Слегка пошатываясь, он удалялся от простого кладбища к оазису с пальмами, где солнечный свет смягчался листьями и крошечный родник поддерживал жизнь травяного ковра. Она последовала за ним, чувствуя свою полную беспомощность и удрученность, не зная, что сказать или сделать. Ощущая только, как разрывалось ее сердце, когда увидела — упав на колени, Бахир стал брызгать себе на лицо водой из небольшого пруда. Он сел на корточки, в глазах пустота.

— Они страдали. Не я. Я спокойно жил. Я поехал в гости к другу, смеялся и играл, и даже не имел понятия о том, что происходит здесь, в пустыне. Одним махом я лишился всего, лишился всех! Я должен был быть с ними! — кричал он. — Лучше бы я был здесь!

Он зажмурился, его лицо скривилось в гримасе, и из глаз покатились слезы. Ей было больно видеть, как горе переполняет его.