Цветы пустыни - Барбара Картленд

Она молча вошла в палатку, которая была такой высоты, что там можно было стоять во весь рост, только слегка пригнув голову.

В палатке вполне хватало места для двух человек.

Медина положила статую на землю, но не стала разворачивать ее до возвращения маркиза.

Однако она сгорала от нетерпения рассмотреть ее получше и удостовериться, что они нашли именно то, что искали.

Вернулся маркиз и привел с собой Нура.

Они развернули рубашку и внимательно изучили свою находку.

Статуя оказалась ничуть не поврежденной; ожерелье на шее и браслеты на запястьях не оставляли сомнений в том, что она изображает царицу.

Медина заметила, что Hyp уже готов воскликнуть, что ее отец был прав.

Испугавшись, что он невольно выдаст ее тайну, она поспешно проговорила:

— Я рассказал его светлости об индийском археологе, который увидел во сне место, где зарыта статуя.

Hyp сразу все понял и сказал:

— Хвала Аллаху, господин! Это великая находка!

Когда они остались одни, маркиз произнес с воодушевлением, которого Медина прежде не слышала в его голосе:

— Со мной никогда еще не происходило ничего столь увлекательного! Я и не думал, приехав в Аравию, что мне выпадет удача привезти домой столь ценный предмет.

— Вы хотите оставить ее себе?

— А как же! — воскликнул маркиз. — Она займет почетное место в моем доме. — Он почти любовно коснулся статуи и добавил:

— Разумеется, я дам знать о ней Британскому музею и всем, кто заинтересуется моими находками.

Он слегка улыбнулся Медине:

— На самом деле нашли ее вы, и, разумеется, если вы позволите мне оставить ее себе, я возмещу вам ее стоимость.

— Я не прошу у вас денег, милорд! — сухо сказала Медина.

— Теперь вы ставите меня в неловкое положение, — возразил маркиз, — и хотя я сказал «моя находка», статую мы нашли вместе, но распиливать ее надвое было бы кощунством.

— Разумеется, кощунством! Но я рад, что она попала к вам; и когда вы вернетесь в Англию, она будет напоминать вам об Аравии.

— Если я вернусь в Англию! — поправил маркиз. — А если меня раскусят в Мекке, тогда, разумеется, она останется на память вам.

Медина невольно вскрикнула:

— Не говорите таких страшных слов! Вы не подумали, что если погибнете вы, то погибну и я: меня убьют за то, что я привел вас в Священный Город?

— Это маловероятно, потому что вы араб, — ответил маркиз. — Вы поклянетесь, что я вас обманул и вы не подозревали, кто я такой на самом деле.

Он склонился над статуей и осторожно потер ее пальцем, пока не заблестела бронзовая поверхность.

— Не терпится ее почистить! — сказал он.

— Оставьте это до вашего возвращения в Англию, — посоветовала Медина. — Что бы ни случилось, никто в, караване не должен знать, что мы везем.

— Hyp спрячет ее среди моих вещей, — сказал маркиз. — Вы совершенно уверены, что ему можно полностью доверять?

— Я уже доверял ему свою жизнь, — ответила Медина, — а, как вы знаете, у человека нет ничего более ценного.

— Да, разумеется, — согласился маркиз. — И теперь я доверю свою.

Чуть позже Hyp принес мешок с вещами маркиза.

Он завернул статую, ожерелье и монеты в длинный шерстяной платок, из тех, в которые закутываются арабы, когда бывает холодно.

Это был его собственный платок, давно выцветший и ставший грязно-серого цвета.

Hyp положил сверток на самое дно, а сверху навалил все остальные вещи.

— Я навьючу его на своего верблюда, мой господин, — сказал он, — иначе кому-нибудь может показаться, что он подозрительно тяжелый.

— Только будь с ним поосторожнее, Hyp, — сказала Медина.

— Чем скорее мы уедем, тем лучше! — ответил Hyp. — Мой господин всегда говорил, когда он что-нибудь откапывал: «Никогда не задерживайся на месте преступления!»

Медина знала, что он имел в виду ее отца, но как только Hyp ушел, маркиз спросил ее:

— Hyp упомянул о своем бывшем хозяине. Это был археолог?

— Кажется, да, — небрежно ответила Медина.

Маркиз посмотрел на нее при свете лампы и сказал:

— Из ваших слов я понял, что Hyp служит у вас уже очень давно. Как вы его нашли? Ваш отец шейх. Hyp тоже ваш соплеменник?

— Сегодня я могу думать только о сокровище, которое вы нашли, — ответила Медина. — Неужели нам выпала такая удача? Не есть ли это благословение богов?

— Я сам себя об этом спрашиваю, — сказал маркиз.

— Теперь самое важное, — продолжала Медина, — как можно быстрее вывезти ее из Аравии. Вы можете положиться на Нура. Он никому не обмолвится, что у вас такое сокровище.

Она помолчала мгновение и добавила;

— Если кто-нибудь узнает об этом, у вас отнимут ее, а для этого жителям Мариба придется вас убить!

Маркиз посмотрел на нее с удивлением:

— Вы предлагаете мне вернуться в Англию немедленно?

— Теперь мне кажется, что это было бы разумнее всего.

— И отказаться от путешествия в Мекку?

— Неужели это действительно так важно?

— Для меня — да! — ответил маркиз. — Черт побери, я сказал, что проникну туда, и все статуи в мире не заставят меня нарушить слово!

Медина ничего не сказала.

А она-то не сомневалась, что стоит предложить ему выбор, как маркиз предпочтет вернуться в Англию и не станет рисковать жизнью ради того, чтобы выиграть пари.

Она понимала, насколько опасное дело он затеял, и даже вздрогнула от испуга.

— Вы действительно за меня боитесь? — спросил маркиз.

— Вы не араб… И поэтому вы не понимаете, что мы превращаемся в фанатиков, когда дело касается Мекки.

Она помолчала, подбирая слова, а потом продолжала:

— Мы считаем, что одно присутствие неверного оскверняет святое место. Любой, кто будет столь безрассуден… или столь отважен… чтобы осквернить главную святыню всего мусульманского мира… не может рассчитывать на то, что это сойдет ему с рук.

Но, говоря это, Медина понимала, что все ее усилия тщетны.

Губы маркиза сжались в тонкую линию.

Медина видела, что ее доводы и ее мольбы только укрепили его решимость.

— Я пойду в Мекку, даже если это будет стоить мне жизни! — поклялся он.

— Именно так и будет! — со злостью сказала Медина.

Она поднялась и, выйдя из палатки маркиза, пошла к своей.