Эрнестина Вольф. Убийство на мистических кругах - Яна Егорова

— Не проще было бы спросить у нее, куда она направляется прямо посреди ночи? И пойти вместе?

— Хьюго! Какой же вы, — прошептала Вольф, схватив за рукав плаща и дернув того вниз, чтобы мужчина присел, именно в тот самый момент, когда луч фонарика скользнул по тому месту, где только что маячили их головы. — Если бы все было так просто. Алена в жизни не скажет мне, где он спрятался.

— Так вы думаете, — зашептал Хольм, вставая с корточек, как только фигура на дороге перестала светить в их сторону и возобновила свой путь в каких-то десяти метрах от них. — Вы думаете, Алена знает, где Карл?

— Пф… Разумеется, мой дорогой.

— С чего вы решили это?

— Я просто знаю свою компаньонку. Она знает меня. Не понимаю только, с чего он вдруг ей так приглянулся, что она стала его защищать. Я догадалась в первую же секунду — именно Алена попросила меня расследовать дело, чтобы защитить Карла. Сегодня утром на ее лице была косметика, чего с ней в принципе не случается, а как раз утром он и пропал. Алена, как вы уже знаете, любит вставать еще до первых петухов. А именно рано утром было обнаружено тело Анны и пропал Нилс. А теперь, первая же ночь, она крадется на кухню, собирает корзинку с едой и в полной темноте, пока все в доме легли спать, крадется неведомо куда. И тем более, она не знает ни этой местности, ни этого города, так куда же ей направляться?

— Логично, — хмыкнул полковник, ловко увернувшись в темноте от ветки, которая еще бы секунду и хлестнула бы его по гладковыбритой щеке. — Вы специально выжидали момент?

— Я бы не сказала, мой дорогой друг. Ой!

В полной темноте леди споткнулась о камень, полковник не успел ее подхватить, лишь потянулся, в результате оба рухнули прямо на мокрую землю.

— Черт возьми! — выругалась мадам. — Еще только этого мне не хватало! Мы ведь почти дошли!

— Не переживайте за свой костюм, в темноте так или иначе никто не разберет, — успокаивал ее полковник, отряхиваясь и вставая.

Парочка могла уже не скрываться, та, за кем они следили, успела уйти достаточно далеко.

— Скорее, скорее, Хьюго! Она сейчас дойдет до часовни, дальше мы ее можем потерять!

Следопыты поднялись, даже не отряхнувшись, помчались постоянно поскальзываясь по дорожке.

— Да где там потеряться? В часовне? Или вы думаете, инопланетяне прячут его на кругах?!

— Скорее же, скорее!

Француженка поторапливала своего сопровождающего, но им мешал дождь. Несколько раз они оба были на грани, чтобы упасть, фигура Журавлевой уже скрылась в часовне, а они были в каких-то пятидесяти метрах от этого места, как вдруг услышали ее истошный вопль.

— Опоздали! Хьюго!!! — выкрикнула леди, пытаясь перекричать бурю и все-таки упала в одну из луж. — Хьюго, бегите, бегите, я дойду!

Отправив полковника на помощь Алене, сама Вольф с трудом встала на ноги и доковыляла до часовни. Ее взгляду предстала жуткая картина. В свете к этому моменту затухавших свечей, она увидела на полу тело мужчины. Без сомнений это был Карл. Рабочий костюм на огромной мужской фигуре, и лужа крови под его уже бездыханным телом, владелец Биненштока и тех самых мистических кругов лежал и не подавал никаких признаков жизни.

— Убийца покончил собой, — прошептал Хольм, затем присел над погибшим и пощупал у того пульс. — Поздно.

Бывший полицейский задрал голову наверх. Прямо над их головами, на высоте шести или семи метров был балкон — именно там располагался орган.

— Он бросился вниз. Очевидно, это была жертва, принесенная в искупление вины. Как это трагично. Ведь именно Карл Нилс построил эту часовню, чтобы люди могли заключать здесь счастливые браки. Еще бы чуть-чуть и спустя более двадцать с лишним лет, он сам мог бы стать счастливым. Видимо, было не суждено.

Полковник покачал головой, поднявшись обратно на ноги. Алена всхлипнула, но больше не в силах удерживать страдания внутри своего крупного тела, внезапно зарыдала, содрогнув своим зычным голосом стены часовни.

Мадам Вольф убрала со лба мокрые локоны седых волос и прошла к погибшему. Склонившись над трупом, она внимательно осмотрела его. Поддела пальцем воротник клетчатой рубашки, верхняя пуговица на которой была вырвана с корнем. Француженка ткнула кончиком ногтя в торчавшие нитки на том самом месте, где совсем недавно была пуговица:

— Или, Хьюго, ему кто-то помог поскорее встретиться со Всевышним.

Не ограничившись воротником, пожилая дама изучила руки Карла, но на сей раз ничего не сказала. В эту мрачную минуту над часовней жуткой, оглушительной волной прогрохотал раскат летнего грома, одновременно двери часовни распахнулись и на пороге показалось несколько людей в мокрых от дождя сапогах и плащах:

— Ага! Я так и знала, столичные ищейки! Вы знали, где скрывался Нилс!!!

На секунду притихшая Алена вновь заревела и спрятала лицо в ладонях.

— Алена, будь любезна, подай мой крем для рук.

На втором этаже, в маленькой уютной гостинице на окраине городка Хандверкер пожилая французская леди сидела в довольно жестком кресле у печки, которая при всем желании не смогла бы заменить чудесный камин, что согревал гостиную в усадьбе Биненшток. Прошли целые сутки, за окном все еще бушевала гроза и шел дождь, которому, теперь, казалось, никогда не будет конца. Дождь стучал по крышам, вода текла по водосточным трубам и попадала на асфальт, оставляя в дырах на дорогах огромные грязные лужи.

Журавлева поднесла своей мадам розовую сумочку и присела около печи, чтобы подкинуть дров.

— Кошмарный город, — шмыгнув носом, негромко сказала помощница француженки. — Зачем мы сюда приехали?

— Неисповедимы пути господни… Алена, не можем же мы запереться дома и вообще никуда никогда не выходить. Это ничего бы не изменило. Разве мы могли бы повлиять на ту трагедию, которая случилась в эти дни в Биненштоке? Помнишь, я тебе рассказывала историю с картиной из Лувра? Армандо Эстебана?

— Не помню, — Алена вытерла длинным вытянутым рукавом серой вязаной кофты свой орлиный нос.

Мадам достала из сумочки пилочку, закинула ногу на ногу (теперь она, в отличие от предыдущего вечера, выглядела роскошно — голубая шелковая блузка с широким воротом, жемчужное ожерелье на шее, обычные для нее шпильки на ножках с тонкими лодыжками и вельветовая юбка чуть выше колен) и начала повествование старой истории:

— А стоило бы. Эту историю исчезновения картины при ее перевозке из музея Прадо в Лувр, расследовал мой дорогой супруг. Произошла она лет… двадцать назад. Или что-то около того. Громкое было дело, — Вольф коснулась идеального ногтя прозрачной пилочкой. — Стоимость полотна, написанного знаменитым художником, составляла в наши дни более тринадцати миллионов евро. Именно в такую сумму оценили его эксперты. Разумеется, оригинал был застрахован и так далее. До дня перевозки он многие годы хранился в музее Прадо, на родине художника. Это был портрет девушки, его возлюбленной. «Пробуждение рыжего ангела», так она называлась. Историки полагают, что на полотне была изображена его родная сестра. Романтичный Армандо был влюблен в красавицу, страдал от запретных чувств и не в силах совладать со страстями в своем истерзанном сердце, написал ее портрет. Его старшую сестру звали Анхель, что означает ангел. И в его судьбе, хоть речь пойдет не о ней, тоже было много трагичного. Родители заставили Анхель выйти замуж за богатого землевладельца, это разбило сердце ее брату, и он покончил с собой. Это было тогда модно. Что интересно, картина позже столетиями находилась в семье, пока, наконец, в тысяча восемьсот тридцать восьмом году полотно не попало в музей вместе с другими, хранившимися в ближайших от музея замках. В то время шла Primera Guerra Carlista, Первая карлистская война. Итак, возвращаясь в наши дни. Поскольку, стоимость работы рук великого Эстебана была баснословной, ее отправили в Париж с большой предосторожностью. Газеты сообщали о выставке, в ходе которой можно будет увидеть шедевр, но никто не знал, как ее повезут, кто и каким именно образом. Позже многие высокопоставленные персоны переругались между собой. Выясняли, кто же был виноват в том, что мир навсегда потерял сей шедевр. Организаторы выставки, или те, кто занимался доставкой картины. Спорили между собой и журналисты о пользе подобных мероприятий. Зачем было необходимо трогать картину, которая практически два столетия провисела в целости и сохранности в стенах музея, а стоило ей его покинуть — и тут же случилась катастрофа.