Вдребезги - Кэтлин Глазго

знаешь что? Попробуй зайти в «Грит». Это кафе вверх по улице, рядом с «Дэйри Квин». Кажется, там кто-то уволился вчера. Ты выглядишь абсолютно в стиле «Грит». Спроси Райли.

Вторая девушка толкнула Дарлу локтем:

– Райли. Ой да. Райли Уэст. – Она приятно растянула звуки: – Уээээсст.

– Не возбуждайся так, Молли.

Молли закатила глаза.

– Райли вроде как сексуальный, – объяснила она мне.

– Ага. Когда у него хороший день. Таких парней мало. В любом случае просто скажи ему, что мы тебя прислали, хорошо? И купи себе какой-нибудь головной убор, милая. Твое лицо обгорает, – сказала Дарла.

Они засмеялись и ушли обратно в магазин прежде, чем я успела расспросить их о Райли, его сексуальности или возбуждении. Я надеялась, что у него выдался хороший день, что бы это ни означало.

Я нервничала, пока шла вверх по улице, и накручивала себя, что мне придется опять разговаривать. А что, если ничего не получится? Я коснулась своего лица. Дарла сказала, что я обгорела. Это гениально: солнечный ожог.

Все же я отвлеклась – так много ярких красок вокруг. Торцы зданий пестрят настенной живописью: танцующие скелеты в черных цилиндрах попивают вино из фляг, их белые кости свободно болтаются. Джимми Хэндрикс и Джим Моррисон глядят на другую сторону улицы. Битлы идут босиком вниз по стене. Везде, куда ни глянь, что-то необычное и крутое.

Компания шпаны в одежде из кожи с металлическими нашивками сидела, развалившись, на деревянных скамейках у входа в «Дэйри Квин», кусая рожки с мороженым, посыпанным стружкой. С ними была всего одна девушка, она не ела, только курила и ковырялась в ногтях с черным лаком. Парни разглядывали меня, когда я проходила мимо.

Рядом несколько мужчин постарше сидели за столиками из кованого железа и не сводили глаз с прямоугольных досок с круглыми черными шашками. Они покусывали пальцы и пили маленькими глотками из облупившихся белых кружек. За игроками, рядом с непрозрачным стеклянным окном мигающая, слегка покосившаяся неоновая вывеска гласила «Тру Грит». Кофеварочные машины и папоротники в горшках, стоящие внутри на подоконнике, выглядывали из-за букв. Грустная песня медленно лилась из динамика, висящего над окном, на улицу и без труда доносилась до меня: Ван Моррисон.

Потом мы сидели на нашей собственной звезде и грезили о том, какими мы были И о том, какими мы хотели бы быть…

Москитная дверь кафе с грохотом закрылась за худощавым парнем в фартуке, перепачканном красным соусом и подливой. Он закурил сигарету, его взгляд перекинулся на игровые доски. Облако дыма клубилось у его лица.

Музыка держала меня пригвожденной на одном месте к тротуару. Когда я была маленькой, мой отец слушал этот альбом снова и снова, сидя в задней комнате нашего дома на Хейг-авеню и раскачиваясь взад-вперед на скрипучем кресле-качалке. Это был дощатый дом кремового цвета с небольшим квадратным участком и осыпающимся дымоходом. Я слушала музыку, и меня внезапно охватила настолько сильная тоска по нему, что я почти расплакалась.

– Погрузилась в мечты, да, красавица?

Его голос с акцентом прозвучал беспечно и вытолкнул меня из моих воспоминаний.

Мужчины за столиками посмеивались. Парень в фартуке смотрел на меня, склонив голову набок. Его лицо украшала щетина. Вокруг глаз были видны паутинки морщин.

Его интерес застиг меня врасплох. Его черные глаза с любопытством разглядывали мое лицо.

Что-то щелкнуло во мне. Удивительное и редкое. Он увидел или почувствовал это, и на его лице внезапно появилась самодовольная ухмылка. Мои щеки тут же залились краской.

Один из парней выкрикнул:

– Он не совсем англичанин!

– Не, – произнес мужчина за одним из столиков, подпирая ладонью узкое лицо, – он типичный американский козел, это ясно как день.

– Ай.

Парень в фартуке растоптал окурок на тротуаре. Сейчас он говорил без акцента, ленивым и довольным голосом. На лице все еще красовалась ухмылка.

– Может, кофе? Эспрессо? Бейгеле? Энчиладу? – Он махнул рукой в сторону кафе. У него получилось «эн-хии-ладу».[4]

Рубашка в клетку с серебряными пуговицами, зажигалка оттопыривала карман. Он похож на человека, полностью довольного собой. С чего вдруг он обратил внимание на меня?

– Она язык проглотила, Райли.

Губы девушки из компании шпаны изогнулись, обнажив блестящие зубы. Мне понравились ее розовые волосы.

Они все явно кайфовали.

– Она впервые видит знаменитость.

Райли. Райли Уэсссссст. Тот самый, который заставлял волноваться Молли-из-магазина-«Своун». Теперь я вроде как поняла почему. Сегодня, видимо, один из его «хороших дней».

– Полузнаменитость, – поправил другой парень, сплевывая на землю.

– Местная полузнаменитость, – констатировал один из игроков, грозя пальцем.

Девушка хихикнула:

– Местная полузнаменитость в своем воображении и на этой улице.

Шпана резко и отрывисто захохотала. Парень в фартуке посмотрел на них с благодушием.

Очень тощий парень произнес:

– Райли, приятель, плохо выглядишь. Как старик, чувак.

Я украдкой посмотрела на него. Райли. Может, он не заметил, как я покраснела? Это верно, его лицо выглядело измученным, слишком бледным. Он бросил снисходительный взгляд на шпану.

– Я в порядке, детишки, и мне уже, черт возьми, двадцать семь, до рая еще далеко, так что вам всем не стоит за меня волноваться.

Он закурил еще одну сигарету, крутанув кресало золотой зажигалки. Когда я заглянула ему в глаза, его лицо опять расплылось в этой дикой ухмылке.

По какой-то причине я ответила ему, чувствуя, как удивительное чувство вибрирует внутри меня.

И теперь мы с глупым видом улыбались друг другу. Или Райли улыбался мне так, как и всем подряд с буферами, а я по-дурацки расплылась в улыбке, потому что я тупая ослица.

Потому что, если бы он действительно узнал меня, если бы он мог увидеть меня, то что бы он подумал? Однажды мы ходили на парад Гранд Олд Дэй в надежде насобирать потерянные кошельки и полупустые бутылки с пивом. Дамп попросил нас остановиться, чтобы посмотреть на проходящих мимо девушек из танцевальных команд в фиолетовых сексуальных брюках и золотистых топах с пайетками. Эван заметил, что я тоже смотрю на них. Чуть погодя он сказал мне:

«Ты отлично выглядишь, Чарли, знаешь об этом? – Потом ухмыльнулся: – Под всем этим дерьмом и грязью».

Я просто смотрела на него, не зная, что ответить. До этого все всегда обращали внимание на Эллис, по понятным причинам. А парни, с которыми у меня завязывались какие-то отношения? С ними никогда не было приятных разговоров или цветов. Но то, что сказал Эван… подарило мне теплые эмоции.

Дамп окинул нас взглядом. И внимательно изучил мое лицо.

«Ага. У тебя милые глаза. Настоящий синий цвет, как океан или что-то в этом роде. Тебе не о чем волноваться».

Теперь же Райли