Слияние двух одиночеств - Энни Уэст

— Похоже, я тебя не удовлетворяю, Дэймон. Так что, пожалуй,нам нужно расторгнуть нашу сделку. — Она искоса на него взглянула. У него былтакой вид, будто он испытал сильнейшее потрясение за всю свою жизнь. — Я далатебе то, что ты хотел, — продолжила она. — Я выполнила свою часть соглашения. —Она откинулась на подушки. Как только она отсюда уедет, как только онаосвободится от опутывающих ее щупалец желания к Дэймону, она начнет новуюжизнь. — Я уеду сегодня.

Спутанные волосы обрамляли ее лицо, ниспадали ей на грудь иголые плечи. Сидя в постели, завернувшись в одеяло, она не должна, не можетиметь над ним такую власть.

Но выглядела она сногсшибательно: такая сексуальная и в тоже время суровая.

Его либидо просто зашкалило. Он никогда не встречал такойженщины — решительной, требовательной, жесткой, при этом нежной исоблазнительной.

Интересно, она говорит правду? Интуиция подсказывала ему,что она не врет. Что он безжалостно преследовал женщину, которая, хоть и небыла невинной, далека от опытной сексуальной партнерши, за которую он еедержал. Это не отменяло ее сговора с дядей и первого брака по расчету. Хотя,если за все время ее замужества она не была в постели с мужем, это, возможно,объясняло ее завораживающий энтузиазм в том, что касалось физическогоудовольствия.

Но это радикально меняло ситуацию.

Требовал ли Дэймон от нее слишком многого? Слишком быстро?Он был ненасытен и полностью выпустил на волю желание, которое так долгосдерживал. И все же, не считая пары моментов, когда она явно сомневалась, онабыла жадной до любви. Настолько жадной, что от одной мысли о ней в своейпостели он готов был взорваться.

Он не мог ее отпустить. Пока не мог.

— Ты никуда не пойдешь. — В голосе его прозвучало сильнейшеежелание.

Калли посмотрела на него, как настоящая искусительница. Онаточно его околдовала. Он не мог дышать, вспоминая прошлую ночь, глядя на неесейчас — дерзкую и соблазнительную.

— Извини, что?

— Я сказал, ты не уйдешь.

Она удивленно скривила губы. Неужели она всерьез думала, чтоуйдет, проведя в его постели всего одну ночь? Она крайне наивна или играет вочень сложную игру.

Он стал мерить комнату шагами, пытаясь усмирить свою совестьи свои сомнения.

— Это не тебе решать.

Он повернулся к ней. Она сидела, напряженно выпрямившись,надменно подняв подбородок, сверкая глазами. В груди у него зашевелилоськакое-то незнакомое ему до этого чувство.

— Разве?

— Но я ведь выполнила свои обязательства!

Он посмотрел на ложбинку между ее грудями, и ему стоилоогромного труда оторваться от нее и снова посмотреть ей в глаза.

— Ты должна быть моей любовницей столько, сколько я захочу.— Он подошел к кровати. — А я все еще этого хочу. Одной ночи недостаточно дажедля залога. Обсудим твой отъезд через несколько месяцев.

И почему ему так нравится ее дразнить?

— Жаль. — Калли прищурилась и откинулась на спинку кровати.— Мне одной ночи вполне хватило. Я тебя не хочу, — сказала она, но голос еепрозвучал чересчур беззаботно. — Я никогда тебя не хотела. А твое эго не дасттебе силой оставить в своей постели женщину, которая тебя не хочет.

— Лгунья. — Он уронил галстук на пол. Конечно, она егохочет.

Она распахнула глаза.

— Ты меня не убедила, Калли. Ты не уйдешь.

— Почему нет? Ты опять пригрозишь, что будешь волочиться замоей кузиной? Ты очень любишь угрозы, да?

Дэймон покачал головой. Он не хотел становиться зятемАристидиса Манолиса.

— Не нужны никакие угрозы, принцесса. Дело не в Анджеле. Этокасается только нас с тобой.

Она тяжело сглотнула, наблюдая за тем, как он идет ккровати.

— Ты меня хочешь. Ты хочешь остаться здесь со мной. — Оншироким жестом обвел комнату, а другой рукой расстегнул верхнюю пуговицу нарубашке, потом еще одну и еще.

Губы у нее приоткрылись, а глаза стали глубокого изумрудногооттенка.

— Что ты делаешь? — теперь ее голос точно дрогнул. Взглядтоже ее выдавал.

— Что я делаю? Доказываю, что ты не права.

Возбуждение вспыхнуло в нем с новой силой, когда онвспомнил, как она сказала, что он был у нее единственным мужчиной за шесть лет.Как будто она берегла себя только для него.

Дэймон снял рубашку, залез на кровать и медленно сталпридвигаться к Калли. Она все еще с аристократичным презрением сверкала на негоглазами в ответ. Но он-то знал, что сердце у нее такое же голодное до страсти,как и его собственное. Эта мысль сильно возбуждала.

Сердце его бешено забилось, когда он оседлал ее бедра иощутил под собой ее тепло. Дэймон вдохнул аромат ее кожи, знойный запах секса.

— Ты не заставишь меня передумать, — выпалила Калли, ногрудь ее бурно вздымалась и опускалась.

— Ты хочешь меня, Калли, правда?

Она покачала головой.

Он мог просто целовать ее, и целовать до тех пор, пока онане сдастся. Но ему этого было мало. Он хотел услышать эти слова. Ему нужно былознать, что она хочет его так же, как он ее хотел.

Он навис над ней и, не касаясь ее руками, прижался открытымртом к чувствительной точке на ее шее у плеча. Она дернулась под ним. Дэймонпровел по этой точке языком и был вознагражден — Калли задрожала. Он повторилласку. Она задышала очень часто.

— Скажи это, любовница. Скажи, что хочешь меня.

Калли попыталась отодвинуться. Он сунул руку под одеяло иобхватил ее теплую пышную грудь.

Мышцы паха его мучительно напряглись. Он засомневался, чтосможет медленно и упорно ее соблазнять при том, что гормоны его настойчивосоветовали ему поторопиться.

Он сам себя не узнавал, когда бывал с Калли.

Дыхание ее сбилось, когда он проложил дорожку из поцелуев отее плеча обратно к шее.

— Скажи это, Калли, или уходи. — Он подвинул руку, кончикомпальца выписывая круги, все ближе подбираясь к ее соску.

Она ахнула, когда он потянул за него.

Этот ее вздох, ощущение ее кожи под пальцами, ее запах — всеэто моментально довело его до точки кипения. Он думал, что это станетэротической пыткой для нее, но и для него это было сплошное мучение.

— Я...

— Да, Калли?

Он снова поцеловал ее в ключицу, потом в шею.