Гарем - Владимир Гурвич

Неожиданно позвонил Антон Карамзин. С их разговора в ресторане прошло уже довольно много времени. Смуров периодически вспоминал о нем, гадал, даст ли его друг о себе знать. Но сам решил больше ему не напоминать. В таких вопросах излишняя настойчивость только вредит.

— Извини, старик, что звоню с опозданием, — произнес в телефон Карамзин. — Как всегда замотался. Этот подготовительный к съемкам период — настоящий сумасшедший дом. Но я все время помнил о твоей протеже. Есть роль. Сам понимаешь, небольшая, но несколько раз в кадре появится. Если сыграет хорошо, ее рожу запомнят. А с этого у многих карьера и начинается. Можешь дать ей мой телефон, мы договоримся с ней, когда будет проба.

— Антон, ты даже не представляешь, как сильно я тебе благодарен.

— Поди думал, что я уже о твоей просьбе пять раз забыл.

— Не скрою, были такие противные мыслишки.

— И правильно, что были, вначале действительно забыл. А потом неожиданно вспомнил. Она хоть трахается хорошо?

— Классно. А зачем тебе знать?

— Во-первых, за тебя хочу порадоваться, а во-вторых, если женщина трахается плохо, она и актриса никудышная. Это я давно заметил.

— Вот как? — удивился Смуров. — Никогда не предполагал наличие такой связи.

— Мало ли чего мы не предполагаем, Дима. Но я рад, что она хорошо это делает, это дает надежду на хороший исход. В общем, я жду, старина.

Сначала Смуров хотел позвонить Ксении и объявить ей по телефону радостную весть. Но затем решил к ней отправиться сам. Ему вдруг захотелось воочию увидеть ее реакцию. Пусть для нее это станет большим сюрпризом.

После работы Смуров поехал к Ксении. Ему доставляло удовольствие думать о том, с какой радостью воспримет девушка это известие. Все же приятно доставлять людям удовольствие, особенно тем, кто каким-либо образом связан с тобой. У него всегда была в характере такая черта, иногда она приносила ему вред. Но он никогда не отказывался от нее, не пытался куда-то задвинуть. Наоборот, считал это свое свойство очень ценной частью своей натуры. Лучше уж в чем-то навредить себе, чем отказаться от того, чтобы сделать доброе дело.

Смуров позвонил в дверь и почти сразу же услышал в квартире голоса. Ему это не понравилась, хотя она не монахиня в келье и вполне может принимать гостей.

На пороге появилась Ксения. Как обычно, на ней было минимум одежды. Он уже безошибочно научился определять, когда под ее халатом ничего не было.

— Ты, Папусик, а почему не позвонил? Вдруг я бы укатила.

— Так не укатила. У тебя гости?

— Ну да, Вадим.

— Репетируете?

— А что еще?

— Ну, может, полы моете.

Ксения фыркнула.

— За что я люблю своего Папусика, что он такой смешной.

Но Смурову почему-то было как-то не до смеха. Он прошел на кухню, там сидел Вадим и пил чай. Они обменялись не самыми любезными взглядами.

— Ухожу, ухожу, не буду вам мешать. — Вадим не скрывал иронии.

Молодой человек встал, чмокнул Ксению и удалился.

— Я смотрю, он у тебя часто бывает, — заметил Смуров.

— Папусик ревнует?

— Нисколько, — покривил душой Смуров. — Ты свободный человек, можешь принимать кого хочешь.

— Я бы на другие условия и не согласилась, — сказала Ксения. — И вообще, мне с тобой повезло.

— Это в чем же?

Ксения ненадолго задумалась.

— Ты не собственник. Ненавижу мужчин-собственников. Они такие противные. А ты еще и добрый. Я не очень верила, что встречусь с таким.

Смуров почувствовал, что его обида проходит. Напрасно он обижается на Ксению, это совершенно естественно, что она хочет проводить время с ровесниками. А о том, что между ними в это время происходит, лучше не думать. Все равно он не может ничего изменить.

Смуров притянул к себе девушку, поцеловал ее губы, а рукой проник внутрь халата и взял ее грудь в свою ладонь. Ксения задышала чаще, обняла его и прижалась к нему.

Смуров развязал пояс ее халата и сбросил его на пол. Ее голое молодое, без единой складки тело всегда мгновенно возбуждала его. Он стал целовать ее шею, грудь, затем спустился ниже. Ксения тихонько постанывала, слегка царапала его кожу ногтями. Он взял ее на руки и понес на постель.

Они лежали и отдыхали после бурного секса. Смуров только что пережил незабываемые мгновения и теперь наслаждался наступившим покоем. Он был благодарен Ксении за доставленное ему наслаждение. Она замечательная любовница, несмотря на свою молодость. Или наоборот, именно благодаря нее. Невольно он вспомнил слова Карамзина о связи между сексом и хорошей артисткой.

— Мой Папусик доволен? — поинтересовалась Ксения.

— Полностью. А сейчас будешь довольна и ты.

— Ты мне приготовил подарочек? — даже привстала Ксения.

— Да, но не материальный.

Он увидел огорчение на ее лице.

— Говори!

— У меня есть друг Антон Карамзин.

— Постой, я ж его знаю, это известный режиссер, — перебила его Ксения.

— Именно так. Не так давно я замолвил за тебя слово. Он обещал помочь. И вот сегодня мне позвонил, хочет предложить тебе небольшую роль в новом сериале.

— Это правда?! — Ксения вдруг вскочила с кровати и в чем мать родила забегала по комнате. — Я стану сниматься в кино! — несколько раз, как заклинание прокричала она.

Смуров с довольной улыбкой наблюдал за бурной реакцией девушки.

— Подожди, слегка охладил он ее, — еще надо пройти пробу.

Ксения остановилась, как вкопанная.

— А если не пройду?

— Тут я ничем помочь не могу. Но уверен, все будет хорошо, ты же талантливая.

Ксения бросилась на Смурова, взяла в рот его член и стала страстно сосать. В наслаждении он закрыл глаза. Правы те, кто считают, что добрые деяния всегда вознаграждаются, мелькнула у него мысль.

Впервые мгновения Смуров даже не понял, кому принадлежит голос, хотя он и был невероятно знаком.

— Наташа, это ты? Что-то случилось?

Звонила дочь, впервые с того момента, как он развелся с женой и ушел из семьи. В их семейном конфликте в отличие от сына она безоговорочно заняла ее сторону. Это не означало, что Наташа не любила отца, и все же к матери она была всегда ближе. Смуров переживал, что у нее прервался с ней контакт, но ничего изменить не мог. А потому сам решил первым ее не беспокоить, созреет или понадобится, даст о себе знать. Вот, кажется, этот момент и пришел.

— Да, случилось. — Наташа не назвала его, как раньше, папой. — Мама в больнице.