Воды Дивных Островов - Уильям Моррис

На том дамы покинули пленницу, и она снова забилась в уголок, и в самом деле уснула, и проспала до тех пор, пока не разбудили её звук поворачиваемого ключа в замке и скрип отворяемой двери; и вот в темницу лёгкой стопою прокралась Атра. Сердце дамы в чёрном колотилось от волнения; она опустилась перед Заряночкой на колени и разомкнула её ножные кандалы, а затем встала и проделала то же с оковами на запястьях. Закончив же, молвила она: «Милый друг, погляди-ка вверх, на окна своей темницы: видишь – над землёю встаёт рассвет, рассвет того дня, что принесёт освобождение тебе, а может статься, и нам. Пойдём же скорее! Но вот ещё что: простишь ли ты меня, ежели не прямо тут оденем мы тебя в дорогу? Ибо платье должны мы ссудить тебе со своего плеча, и ежели по досадной случайности госпожа наша заметила бы беспорядок в одежде кого-то из нас, это могло бы навести её на мысль проверить, не затевается ли чего; а тогда погиб наш замысел и мы тоже».

На том Атра взяла пленницу за руку, и вывела из темницы, и замкнула за нею дверь; беглянки спустились по ступеням и вышли из дворца через маленькую калитку в конце лестницы. Рассвет уже разгорался вовсю, и Заряночка сразу же заметила Аврею и Виридис, что притаились неподалёку в укромном уголке у стены. Девы не обменялись ни словом, но неслышной стопою поспешили в сад, где уже перекликались дрозды, начиная первую утреннюю песнь, а когда вышли девы на луг, птичий хор зазвенел в полную силу.

Едва оказавшись за пределами сада, три дамы обступили Заряночку тесным кольцом, дабы белизна её тела не бросалась в глаза, буде госпожа проснётся и поглядит в окно. Так подруги привели беглянку туда, где у самой кромки воды, примерно в двадцати ярдах* от Посыльной Ладьи росло несколько боярышниковых кустов, создавая надёжное укрытие. Там остановились они, и молвила Атра: «Теперь, милая гостья и любезная посланница, наше дело – одеть тебя со своего плеча, и начни-ка ты, Виридис».

По обычаю своему закрасневшись, Виридис выступила вперёд, и сняла зелёное платье, и сложила его на траву; затем взялась она за сорочку, и сбросила и её, и осталась стоять обнажённой, сдвинув колени и покачиваясь, словно ивовая ветвь; и все увидели, сколь изящно изваяно её тело и сколь нежна её прелестного оттенка кожа.

И молвила Виридис: «Дорогая сестрица Заряночка, вот тебе моя сорочка, а в придачу к ней и любовь моя; потому не держи на меня зла, хотя и придётся тебе дар со временем вернуть; ибо счастлив будет для меня тот день, когда я заполучу рубашку снова, ибо никто иной не наденет её на меня, кроме Зелёного Рыцаря, моего дорогого возлюбленного». С этими словами она вручила девушке сорочку и поцеловала пленницу, и надела Заряночка подарок и немедленно ощутила прилив отваги и сил, теперь, когда оказалась на ней хоть какая-то одежда.

Тогда Аврея сняла с себя золочёное платье, оставшись в одной сорочке, так что обнажённые её руки засияли светом более ясным, чем дорогие золочёные рукава, что некогда скрывали их. И молвила она: «Заряночка, дорогая посланница, возьми же золочёное моё платье и отошли его назад ко мне, когда отыщешь ты рыцаря, для которого оно предназначено. А тем временем думай, что пока на тебе этот наряд, любовь моя неизменно с тобою; а когда ты наряд снимаешь, любовь моя одевает тебя вместо него».

Заряночка надела подарок и явилась взгляду прекраснейшей из земных королев; и повернула она головку туда и сюда, оглядывая свой облачённый в золото стан, и подивилась немало.

Тем временем Атра заткнула юбки за пояс и сняла туфельки, так что стройные её ножки засияли, словно жемчуг на зелёной траве; и молвила она: «Заряночка, любезный друг! Не станешь ли моей посланницей и не отнесёшь ли эти туфли моему Чёрному Оруженосцу, а тем временем пусть любовь моя к тебе ложится тебе под ноги, дабы поторопить тебя и поддержать в пути. Потому уж не обидь меня».

Тогда Заряночка обулась, и хотя жаль было скрывать её ножки от взоров Земли, однако почувствовала она прилив мужества: щёки девушки заалели, и глаза засияли.

После того Аврея вручила гостье золочёное ожерелье на шею, а Виридис – серебряный пояс тонкой работы, Атра же – золотое кольцо с сапфиром; и всё это надела девушка, зная, тем не менее, что всё это памятные знаки, кои надлежит доставить по назначению трём паладинам.

Тогда молвила Атра: «Ло, сестрица, мы заклинаем тебя носить доверенные тебе вещи на себе – так, чтобы, когда окажешься ты на большой земле, их видели странствующие рыцари; и любому, кто станет допытывать тебя об этих дарах, ты могла бы ответить, что несёшь эти одежды и украшения от Авреи, и Виридис, и Атры к Бодуэну Золочёному Рыцарю, и Хью Зелёному Рыцарю, и Артуру Чёрному Оруженосцу. И ежели сочтёшь ты, что отыскала наших паладинов, тогда должны они будут назвать тебе верные приметы (а какие, сейчас мы тебе поведаем) и доказать тем самым, что они – и в самом деле те, к кому ты послана; а после того, как убедишься ты, рыцари заберут у тебя одежды, украшения и Посыльную Ладью и явятся сюда, ежели смогут. А о прочем позаботится Господь! Но что до верных примет, мы порешили, что каждая из нас расскажет тебе наедине, какой вопрос должна ты задать от её имени и какого ответа ждать».

Едва договорила Атра, дамы по очереди подошли к Заряночке и прошептали ей что-то на ухо, при этом, надобно сказать, заливаясь самым ярким румянцем. А что они сказали, обнаружится впоследствии. Но вот снова заговорила Атра: «Услугою этой с лихвою воздашь ты за нашу о тебе заботу. Может статься, однако, что не удастся тебе отыскать наших друзей сердечных; ибо вероятно и такое, что умерли они, либо сочли нас изменницами и отреклись от нас, и покинули свои владения; в таком случае ты свободна от нашего поручения; но что бы ни случилось с нами, Господь да пошлёт тебе удачу!»

Тут Виридис достала из-под куста корзинку и молвила: «Не ведаем мы, сколь долго продлится твоё путешествие, но немного снеди в пути тебе не помешает; теперь отнеси вот это в лодку сама, ибо мы не смеем прикасаться к твоему судну и даже приблизиться не смеем – ни одна из нас». Тут Виридис поставила корзинку на землю, и обняла Заряночку, и расцеловала её, и разрыдалась; и остальные две тоже с любовью расцеловали девушку. Вслед за Виридис залилась слезами и Заряночка, приговаривая: «Да смилостивится над вами судьба – над вами, что так добры ко мне; я же ныне так счастлива, и при том так горько мне, что голос не произнесёт надлежащих слов. О, прощайте же!»

С этими словами она подхватила корзинку и, повернувшись, поспешила к Посыльной Ладье, и увидели девы, как поднялась гостья на борт, и обнажила руку, и отворила кровь булавкой от пряжки на поясе, и окропила корму и нос; и сердца дам сжались от страха при мысли о том, что госпожа их могла заговорить ладью противу Заряночки так же, как и противу них. Однако Заряночка уселась на банку, и повернулась лицом к югу, и молвила:

Пока говорила она, ни одно облачко не затмило врата солнца; ни одной волны не поднялось на лоне вод; не раздалось ни шума, ни грохота; но дрогнула Посыльная Ладья и тут же стрелой помчалась вперёд по озёрной глади. А пока дамы глядели вслед, встало солнце, и дорожка света легла на воду, и вспыхнуло на мгновение золочёное платье Заряночки, а затем всё снова поблекло, и очень скоро беглянка скрылась из виду.