Заморская невеста - Мэри Джо Патни

Задув лампу, Кайл вытянулся на постели, наслаждаясь прикосновением чистой простыни к обнаженному телу. Стояла середина весны, но ночи были уже довольно жаркими. За последние годы Кайл притерпелся к тропическому климату, но все же ему не терпелось ощутить бодрящую прохладу Англии.

Его мысли вернулись к браку. Прежде необходимость обзавестись семьей не пробуждала в нем недовольства, но с тех пор, как в его жизнь вошла Констанция, он утратил былой интерес к женщинам. Кайл знал, что многие браки заключаются без любви и не распадаются благодаря доброте, взаимному уважению, одинаковому воспитанию и целям. Но когда ему снилась Констанция, он просыпался в холодном поту, отчетливо сознавая, что его брак станет ужасной ошибкой, сделает несчастными и его самого, и жену.

О женитьбе на Констанции Кайл никому не сообщал; даже Доминик знал только, что его брат лишился любовницы, которую безумно любил. С тех пор Кайлу ни разу не встречалась женщина, в которой сочетались бы доброта, великодушие и страстность Констанции, никто не смог бы понять его так, как она. Констанция умерла шесть лет назад, но Кайл знал, что будет вечно хранить память о ней.

Скорбя, он выполнял ее последнюю волю и продолжал жить. Но жить и любить – не одно и то же.

Выспавшись, на следующий день Кайл проснулся до рассвета, предвкушая путешествие. Первым делом он протер лицо, шею, ноги и руки снадобьем, от которого кожа сразу потемнела. Трот сказала, что краска смоется только через несколько недель.

Потом он облачился в одежду, принесенную ему Трот. Свободные синие штаны и туника были поношенными, скверно сшитыми из грубой ткани: Трот купила их у старьевщика. Но найти старую обувь, подходящую Кайлу по размеру, не удалось, и ей пришлось испачкать и потрепать новые башмаки, чтобы они походили на ветхие опорки странника.

Завязав на талии матерчатый пояс с зашитыми в него деньгами, Кайл одернул тунику и подошел к зеркалу. Самому себе он показался усталым пожилым человеком, ничуть не похожим на англичанина.

В комнату вошел Гэвин.

– Значит, ты все-таки решился, – мрачно подытожил он.

Кайл запер свой сундучок и протянул другу ключ.

– А ты в этом сомневался?

– Ни минуты. Счастливого пути. – Они обменялись рукопожатием.

– Увидимся в Макао через две недели, – сказал Кайл. Он уже взялся за дверную ручку, когда Гэвин многозначительно произнес:

– Постой, Максвелл. Эта поездка меня тревожит. Я долго отмахивался от неприятных мыслей, но тени моих предков, шотландских колдунов, не переставали нашептывать мне на ухо, что тебя ждут неприятности. Серьезные неприятности.

Кайл заморгал.

– А твои предки, случайно, не сказали, чего мне следует остерегаться?

Гэвин пожал плечами.

– Предчувствия всегда бывают туманными, но я не могу избавиться от мысли, что ты рискуешь жизнью. Не уезжай!

Нахмурившись, Кайл подошел к окну и устремил взгляд на Жемчужную реку, зловещую в предрассветной мгле. Гэвин не стал бы бросаться такими словами. Неужели его поездка в Хошань – всего-навсего прихоть богача?

Нет, им движет не только любопытство. Может быть, в Хошане он обретет веру или мудрость или что-нибудь, что придаст смысл его жизни. Что бы ни ждало его в храме, ради этой находки стоило рискнуть.

– Спасибо тебе за предостережение, но отказаться от своих замыслов я не могу.

Гэвин вздохнул.

– По крайней мере, будь осторожен и слушайся Цзинь Кана.

– Не тревожься, я появлюсь у тебя в Макао через две недели.

Выйдя из комнаты, Кайл тихо спустился на первый этаж. Вместе с Трот они назначили отъезд на такой ранний час, чтобы никто на складе не увидел Кайла в странном одеянии.

Обширный склад был уже почти пуст; тюки товара, хранившиеся здесь, лежали в трюмах кораблей, плывущих в Англию и Америку. В помещении витал острый аромат чая. Не пройдет и двух часов, как здесь опять начнется суматоха: помощники Эллиота будут убирать на складе и запирать его. Захлопотавшись, они не заметят отсутствия Кайла.

Как и было условлено, Трот ждала его в конторе в глубине склада, ее лицо было суровым. Приличную одежду писца она сменила на лохмотья грузчика. А впрочем, их могли принять и за крестьян.

– Вы опоздали, милорд. Я уже решила, что вы передумали.

– Напрасно. Я задержался потому, что Эллиот зашел попрощаться со мной.

Он приблизился к Трот, и она окинула его критическим взглядом.

– Вы одеты, как крестьянин, а ходите, как европеец. Положите-ка вот это в башмаки. – И она протянула ему два куска толстой грубой веревки длиной около трех дюймов.

Кайл послушно сбросил башмаки, вложил в них веревку, сунул ступни обратно и осторожно прошелся по комнате.

– Неудобно! Зачем это нужно?

– Чтобы вы ковыляли, как старик, у которого ноют все суставы и от слабости кружится голова.

– Разумно. – Кайл оглядел предметы, разложенные на потертом столе. – А эта штука похожа на тушку утонувшего барсука.

– Это ваш парик, дедушка.

Обычно китайцы брили лбы, но чтобы удержаться на голове, этот парик закрывал ее от бровей до затылка и заканчивался косой длиной до пояса. Жесткие волосы были почти седыми. Кайл задумался, где Трот достала этот парик, но решил, что ему лучше об этом не знать. Он натянул его на голову.

– Как я выгляжу?

– Надо спрятать под него все волосы. – Трот убрала под парик выбившуюся прядь, случайно задев ухо Кайла. Он слегка вздрогнул. Может, Гэвин предчувствует, что он, Кайл, забудется, попытается овладеть Трот и она в гневе сломает ему шею? Зная, какова она в схватке, Кайл не сомневался в том, что ему несдобровать.

Но гадать о том, что принесет будущее, было нелепо. И вправду, он находил Трот на редкость привлекательной женщиной, но ведь он не одержимый похотью юнец, всякую минуту готовый распустить руки! Трот излучала удивительную невинность, и Кайл не собирался домогаться ее. И все-таки он вздохнул свободнее, когда она отошла.

– Теперь я похож на китайца?

Она фыркнула:

– Пожалуй, нет. Ваше лицо не привлекает внимания, а вот глаза мгновенно выдадут вас. Значит, их надо спрятать.

Она взяла со стола узкую длинную полосу белой тонкой ткани, свернутую в рулон, и принялась обматывать ею голову Кайла. Он предпочел бы обойтись без повязки, но знал, что других способов скрыть цвет глаз у него нет. Чтобы отвлечься, Кайл попытался представить, как выглядела бы Трот в европейском бальном платье, подчеркивающем фигуру, ныне упрятанную в бесформенный балахон. Как только они вернутся в Макао, он немедленно закажет ей западный гардероб.

А Трот продолжала обматывать тканью верхнюю часть его головы вместе со щеками, ушами и носом. На виду остались только рот и подбородок, для глаз Трот оставила узкую щель. Когда лицо Кайла изменилось до неузнаваемости, Трот удовлетворенно кивнула и закрыла щель для глаз единственной полосой ткани. Она затянула узел и спросила: