Пленница чужого романа - Екатерина Вострова

Я испуганно дернулась, словно это надо мной занесли оружие, но принц вскинул руку, и из кончиков его пальцев потянулись серебристые нити. Янош с рыком схватился за лицо, и огненный клинок потух.

Его Высочество, воспользовавшись моментом, подскочил на ноги. Еще немного, и он бы проткнул наглого выскочку.

Маг не глядя махнул рукой, и принца откинуло в сторону:

— Низкие приемы высоких господ. Но у меня тоже есть парочка.

Увидев, как Мортимера со всей силы шарахнуло об растущий у изгиба парковой дорожки дуб, не удержалась и бросилась к нему. Только бы он был жив!

Присела, дрожащими руками пытаясь нащупать пульс на его шее. Лицо было бледно, а из разбитой губы сочилась кровь. Принц открыл глаза, и я вздохнула от облегчения.

— Вы в порядке?

— Что? Опять?

Развернувшись на голос, встретилась взглядом с разъяренным магом:

— Безымянный покарай, Салли. Что с тобой опять?!

Но ответить на столь вопиющее в своей бестактности обращение я не успела. Раздался кашляющий смех и, сплюнув на землю, принц заговорил:

— А я-то все думал, что с тобой не так? А ты, оказывается, ублюдок в прямом смысле слова.

Оперевшись на дерево, Мортимер поднялся, вытирая рот ладонью.

Из толпы к ним бросилось несколько мужчин с оружием из замковой охраны Лорда Крейна. Их было немного, но они сумели окружить их троих.

— Ляг на землю, или будешь атакован, мы… — крикнул один из мужчин, но договорить не успел.

Его голова просто лопнула, взорвавшись, словно спелый арбуз, попавший в тиски. Кровь разлетелась повсюду. В толпе зевак истерично закричали.

Я отступила на шаг, не понимая, зачем Янош сделал это? Он что, окончательно спятил?

— Не подходите! — приказал принц, очевидно переживая за своих подданных. — Я сам с ним разберусь.

Бастард с легким удивлением посмотрел на принца, затем они вдруг оба выкинули вперед руки и замерли в неподвижности. Они так и стояли, с сосредоточенными лицами, поблескивающими капельками пота на лбу. Это что? Магическая дуэль такая? А где же пасы ладонями? Заклинания? Вспышки света? Но ничего этого не было. Только молчаливая игра в гляделки.

Охрана выпустила в Яноша несколько стрел, но те лишь зависли в воздухе, не долетев до тела.

Я сидела на земле, в нескольких шагах от принца, и боялась пошевелиться. Лишь со стороны замерших магов чувствовалась тяжелая незримая волна энергии.

Мортимер покачнулся и тяжело рухнул на колени.

— Дилетант, — мрачно улыбнулся бастард. — Что ж, в свете новых обстоятельств, пожалуй, с удовольствием лишу Фазендор наследника.

Маг встряхнул ладонь, а затем медленно, словно преодолевая сопротивление, принялся сжимать ее в кулак.

Кинулась наперерез, закрывая собой Его Высочество. Нет! Я не позволю! Если с принцем что-то случится — я умру от горя, так что лучше уж погибнуть, защищая того, кому и так принадлежит мой разум и тело.

— Не трогай его!

— Даже так? — скептически поднял одну бровь Янош.

Вдруг из-за моей спины вылетела серебристая молния пущенного заклинания.

Маг инстинктивно закрылся рукой, выставляя еле заметный прозрачный щит, блеснувший на солнце. Молния ударилась об него и срикошетила.

Когда она коснулась меня — боли не было. Лишь удивление от того, что все так глупо закончилось.

Она сидела прямо передо мной на мягком, обитом черным бархатом кресле. Длинные каштановые волосы, вздернутый носик, недовольно поджатые губы.

— Это все твоя вина, — леди Салландара ткнула наманикюренным пальчиком прямо мне в грудь.

Повертела головой. Кресло стояло прямо посреди леса и смотрелось там на редкость дико.

— Эй! Не смей молчать, когда к тебе обращаются! — вскричала девица, подскочив с места. — Из-за тебя я здесь оказалась! Но ничего, мой принц придет за мной, и тогда уж я разберусь и с тобой, и с проклятым ублюдком, посмевшим на меня напасть.

Еще раз огляделась. Да нет же, кругом действительно лес из высоких корабельных сосен. Туман, стелящийся по земле, добавлял этому месту атмосферу фильма ужасов. Верхушки деревьев были пожелтевшими, засохшими, но гладкие стволы при этом стояли прямо, а вокруг — ни одного поваленного сушняка.

— Нечего сказать, отребье? Простолюдинка! Шваль деревенская! — не унималась Салландара, переходя на крик и краснея от этого. — Думаешь, раз удостоилась чести предоставить мне свое тело для ритуала — то тут же высокородной стала?

Поток ругательств заставил меня наконец повернуться в ее сторону. Эта девочка говорит серьезно? Мы с ней находимся неизвестно где. Вдвоем. А она истерит и пытается что? Задеть меня моим происхождением? Да одно то, что мы обе друг друга видим, должно навести ее на мысль о мире ином, как минимум.

— Если не заткнешься, то я уйду, и ты останешься одна, — так себе угроза, на самом деле. Но стоять рядом с ней и слушать словесные помои — удовольствие так себе.

Развернулась, решив обследовать ближайшую местность. Даже если это и есть так называемый Лимб, то должно же меня тут ждать еще что-нибудь, кроме деревьев, тумана и истеричной Леди из дурацкой книжки.

— Подожди! — воскликнула Салли позади меня и чуть смутилась, но все же добавила высокомерным тоном. — Я иду с тобой.

— Тогда иди молча, — фыркнула я, сделав первые несколько шагов.

Туман расступался под моими ногами, вновь смыкаясь за спиной. Пройдя несколько десятков метров, остановилась у выросшего на пути надгробия.

Оно представляло собой грубо обтесанный кусок камня с неровно выбитым именем на нем.

«Леди Мириам Фаррелл Жерлет»

Чуть ниже стояли годы жизни, из которых выходило, что Леди прожила всего двадцать шесть лет.

По сопению Салли позади меня, поняла, что она тоже увидела камень.

А ведь она тоже потеряла маму. Гораздо раньше, чем я, но от этого ее печаль, должно быть, еще сильнее.

Протянула руку, касаясь на удивление теплого камня. Как давно я не была на кладбище в своем мире? В груди тоскливо сжалось от воспоминаний похорон. Несколько маминых приятельниц и ее коллеги по работе, муж, молчаливой тенью следующий за мной, моя подруга, с которой вместе учились в университете. В свое время я закончила физмат, но по специальности никогда не работала, став одной из тех, кого именуют «офисный планктон».

Обернулась на Салландару и увидела знакомую тоску во взгляде. Словно отражение в зеркале. Может быть, мы с ней — родственные души и похожи не только внешне? Родись я в окружении роскоши, слуг и заботливого, даже чересчур, папочки — была бы я такой же истеричной и взбалмошной?