Время Оно - Михаил Успенский

— Теперь все тело смажь, — распоряжался вороний царь. Видно, немалый у него был опыт в подобных делах.

— Вот же зверье, — приговаривал Жихарь, обмывая тело мертвой водой. — Нет, вы у меня тоже претерпите, дайте срок…

Потом он перевернул Беломора на живот, привел в порядок затылок, спину и прочее. Проверил, в нужных ли местах гнутся руки и ноги. Затем, следуя указаниям вещей птицы, снова перевернул на спину. Вороненок за пазухой притих.

— Зубы ему разожми и лей живую воду прямо в рот! Да не щепкой разжимай, надави вот здесь и здесь!

«Славный какой вороний царь, — подумал Жихарь. — А то бы я в одиночку наврачевал, пожалуй!» Зубы у волхва были как у молодого.

Жидкость из солнечной склянки пахла мятой и полынью, и полынную горечь, видно, покойник почувствовал, потому что губы у него скривились.

— Всю выливай, всю!

Последние капли упали в полуоткрытый рот, только несколько попали на обгоревшую бороду. Тело волхва содрогнулось, выгнулось дугой. Руки и ноги бестолково задвигались. Потом Беломор вытянулся и задышал — медленно и глубоко.

— Он спит, — сказал вещий ворон. — Но скоро проснется. Выполняй уговор.

— Я вот тоже задремал, так всю зиму проспал, — проворчал богатырь, но пленника все-таки вытащил на белый свет, посадил на ладонь и подбросил.

Вороненок покувыркался в воздухе, потом кое-как совладал с крыльями и, вереща, полетел к любимому дедушке — жаловаться на лихого и коварного человека.

Лихой же и коварный человек вдруг почувствовал страшную усталость, прислонился к недогоревшим нижним венцам стены и тоже уснул — второй раз за день. Только снов никаких не видел.

Ешь пироги с грибами — держи язык за зубами

Пословица

…Питайся ими — и молчи.

Федор Тютчев

Кто-то плеснул ему в лицо холодной воды.

— Вставай, арап, — послышался знакомый сварливый голос.

Жихарь открыл глаза.

Волхв Беломор, живой и здоровый, одетый в белый саван, склонился над ним.

— Дедушка Беломор, — обрадовался Жихарь. — Значит, не обманул меня старый ворон — очнулся ты…

— А откуда ты, арап, меня знаешь? — спросил Беломор.

— Вовсе я не арап, — обиделся Жихарь. — Арапов-то я много повидал, они все чернущие…

— А ты, можно подумать, белый лебедь, — сказал старик.

— Вон что! — догадался богатырь. — Так это я на пожарище весь учучкался сажей да пеплом.

Он послюнил палец и потер щеку.

— Еще того тошней — белый арап! — вздохнул волхв.

— Вот заладил — арап да арап! — рассердился Жихарь, поднялся и побрел к протоке. Там он разделся до пояса и долго мыл и оттирал песком лицо и шею. Потом, не одеваясь, вернулся на пепелище. Только пепла уже не было, словно вихрем унесло. Беломор в покойницком саване бродил туда-сюда, считал урон, бормотал что-то себе под нос, и не просто так бормотал, а с толком, потому что черные бревна помаленьку светлели, переменяясь в свежеоструганные.

— Дальше изба сама себя долечит, — махнул рукой старик и обратился к Жихарю: — Видишь, всей одежды-то у меня осталось. — И огладил саван по бокам. — На смерть готовил, на житье пригодилось… Кто же ты таков, парнище, кто тебя надоумил, как мне пособить?

— Дедушка, — жалобно сказал Жихарь. — Неужели и ты меня забыл? Я ведь Жихарь, тот самый, которого ты за Полуденной Росой посылал… Глянь-ка получше!

Беломор глянул получше, но легче от этого не стало.

— За Полуденной Росой, — сказал он, — посылал я вовсе не тебя, а подлеца Невзора. Только он тогда не подлец был, а добрый молодец. Невеликого, правда, ума, зато честный и смелый. Урок мой он выполнил, я это знаю, и домой благополучно вернулся, а дома-то его вроде как подменили…

— Дедушка, так это не его подменили, наоборот — он меня подменил!

— Ты вроде парень неплохой, только выдумывать горазд, — сказал Беломор, складывая в единое целое изрубленную лавку. — Но, раз уж ты меня из мертвых поднял, проси чего хочешь. Желаешь, к примеру, вечно в молодости пребывать, не стареть?

— Не желаю, — сказал богатырь. — Во-первых, мне это уже предлагал твой добрый приятель — Мироед, знаешь такого? Во-вторых, не желаю, чтобы меня вечно учили и наставляли, словно отрока в дружине. В-третьих, за вечную-то молодость и платить придется вечно, а?

— Догадлив, — проворчал старик. — Тогда проси чего-нибудь другого.

— Попрошу, — сказал Жихарь и глазами проследил полет доски на крышу — изба и вправду потихоньку воссоздавалась. — Попрошу, только не удивляйся. Поклянись, что поверишь любому моему слову, крепко поклянись, а потом выслушай.

— Поклясться-то можно, — тряхнул куцей бородой Беломор. — А вот поверить…

— Пойдем на берег, — предложил богатырь. — А то тут еще пришибет бревном каким…

— Не переезжать же мне, — сказал старик. — Лучше два пожара, чем один переезд…

— Лучше, если сам не сгоришь, — сказал Жихарь. — Ты ведь совсем недавно был что головешка, а еще арапом обзывался.

— Постой-постой, — сказал Беломор и уставился на богатыря. «Внутренним взором зрит, сейчас вся правда скажется!» — подумал Жихарь. Но неклюд только морщил лоб, напрасно стараясь что-нибудь припомнить.

— Где-то я тебя вроде видел, — выдохнул наконец старик. — Но ведь я столько стран и земель прошел, недолго и обознаться… Как тебя, говоришь, зовут?

— Нынче — Джихар Многоборец, а во младенчестве кликали Жихаркой… Ну, вспомни! Я еще Ягую Бабу, поедучую ведьму, в печке изжарил вместо себя, — похвалился богатырь. — Вот водяной Мутило на что бестолков, а ведь и то помнит…

— Да нет, — сказал многомудрый старец. — Ведьму изжарил, как всем то ведомо, малолетний Невзорка…

— Вон что! Значит, и детская слава в общий счет пошла…

— Ты это о чем?

— Потом расскажу, надо все по порядку.

Они выбрели на берег и уселись на камушках.

— Долго я ждал Невзора, — сказал волхв. — Уже про него люди и книгу сложили, а он все ко мне не являлся. Пил, говорят, да гулял! Кто-то его отравить вроде бы пытался… Наконец вчера в обед соизволил пожаловать. Да не один, а с десятком дружинников — как будто не знает, что сторонним людям мое обиталище показывать неможно! Нет, говорит, я теперь полный князь, мне без охраны путешествовать неприлично… Ладно, стерпел я, угостил душегубов, начал его расспрашивать…

— Дедушка, — перебил Жихарь, — а не было ли с ними такого нелюдя в черном плаще — все морду прячет?

— Был! — сказал неклюд. — Он-то меня и сумел превозмочь — я ведь от Невзора и людей его беды не ждал. Приготовиться не успел…