Мой муж Джон - Синтия Леннон

Тем временем ребята продолжали двигаться вперед как группа. В Гамбурге, еще когда мы с Дот находились там, они записали свою первую пластинку. Тони Шеридан, с которым они познакомились во время предыдущей поездки в Германию, обладал сильным голосом, и «Битлз» иногда подыгрывали ему на сцене. Когда им предложили сделать то же самое в студии звукозаписи, они тут же ухватились за эту возможность. Записывали они My Bonnie, старую сентиментальную песенку, о которой были невысокого мнения. К тому же на пластинке их почему — то обозвали Beat Boys — видимо, немецкий продюсер посчитал, что Beatles звучит бессмысленно. Так или иначе, это была настоящая пластинка, и все четверо очень ею гордились. Продавалась она, правда, не слишком хорошо, в Ливерпуле о ней мало кто слышал.

В конце лета, вскоре после их возвращения, я переехала к Мими. Мне достался крошечный чулан, где с трудом помещалась кровать, однако я не жаловалась: так как Стюарт остался в Германии, Джон вернулся к тетке, и теперь мы с ним были вместе. Когда Мими находилась в доме, мы не осмеливались навещать друг друга в комнатах, иначе нас бы тут же выгнали вон. Зато виделись мы постоянно.

Жить с Мими оказалось еще тяжелее, чем я себе представляла. Несмотря на то что я платила ей деньги за свою комнату, мне были сразу же вменены некоторые обязанности по дому. Более того, Мими считала, что я должна являться по первому же зову, чтобы выполнить ее задание, чем бы я в тот момент ни была занята. Об отказе не могло быть и речи. Ко мне отношение было ровно такое же, как и к двум другим постояльцам, жившим в доме. Мими всегда находила причину, почему она не может сама справиться с той или иной работой или почему она нуждается в посторонней помощи. Приходилось, стиснув зубы, делать то, что она просила: я не хотела испортить с ней отношения и потерять комнату. Помимо прочего, после того как она проявила свой характер при виде пальто, подаренного мне Джоном, я, честно говоря, всерьез побаивалась ее.

Тем летом я устроилась продавщицей в отдел косметики универмага Woolworths. Мои незначительные сбережения были уже почти истрачены, а это позволяло мне платить Мими за комнату и оставаться финансово независимой. Работа мне нравилась, с девушками — коллегами мы прекрасно ладили. В магазине я проводила весь день, а потом направлялась на встречу с Джоном. «Битлз» почти каждый вечер где — нибудь выступали. Поэтому обычно мы с ним встречались заранее и потом вместе шли на концерт.

Примерно тогда же начала издаваться местная газета Mersey Beat, посвященная музыкальной жизни Ливерпуля. В первом номере вышли большие статьи о двух ведущих бит — группах: Rory Storm and the Hurricanes и Gerry Marsden and the Pacemakers. Джона попросили написать для газеты заметку об истории возникновения «Битлз», и он это сделал, в характерной для него гротескной манере. Смысла и содержания в его тексте было маловато, зато посмеялись мы тогда от души. Начиналась заметка так: «Однажды, давным — давно жили — были три маленьких мальчика, крещенные именами Джон, Джордж и Пол. Решили они как — то раз собраться в компанию, ибо были они ребятами компанейскими. А собравшись, сели да задумались: «А нужна ли она кому — эта компания наша?» И вот изловчились они, вырастили себе каждый по гитаре и сразу наделали много шума…»

Джон всегда был плодовитым по части писательства: стишки, рассказы, абстрактные бессмыслицы — все, что когда — либо приходило ему в голову, он записывал на каких — нибудь обрывках бумаги. Но это был первый его опубликованный текст! Хотя Джон всем своим видом показывал, как ему это безразлично, его просто распирало от гордости. Впоследствии он часто посылал в Mersey Beat свои короткие заметки и новости о последних достижениях группы.

В октябре Джону исполнился двадцать один год. Его тетя Матер подарила ему сотню фунтов, и он решил потратить их на поездку в Париж вместе с Полом. Я бы с удовольствием поехала с ними, но, учась на последнем курсе, была занята преподавательской практикой в нескольких местных школах. Джон с Полом уехали первого октября и за две недели просадили все деньги, болтаясь по парижским клубам. Там же они совершенно случайно встретили друзей Астрид из Гамбурга.

Тогда же у «Битлз» появился фан — клуб. К тому времени у многих ансамблей уже были организованные сообщества поклонников, и ребята были очень рады, когда группа их почитателей решила учредить собственный клуб. И все же они чувствовали, что стоят на месте: в Ливерпуле вроде бы все шло нормально, но им не давал покоя вопрос, могут ли они рассчитывать на что — то большее. Иногда такие мысли не на шутку угнетали Джона, особенно когда Мими, будучи в плохом настроении, принималась доставать его разговорами о напрасно потраченном времени и необходимости найти приличную работу. Но он держался. Ребята зарабатывали кое — какие деньги, и Джон продолжал надеяться, что с ними вот — вот произойдет что — то фантастическое, только неизвестно, что именно…

Он оказался прав. Нечто прекрасное действительно было не за горами. Одному человеку суждено было изменить их жизнь, и находился он — в прямом смысле — в двух шагах. Когда я вспоминаю те далекие дни, знакомство ребят с Брайаном Эпстайном и последовавшие за ним события, мне порой кажется, что там не обошлось без волшебства.

Все началось вскоре после возвращения Джона и Пола из Парижа. Какой — то парнишка зашел в магазин грампластинок фирмы NEMS в ливерпульском районе Уайтчепел и спросил у продавца пластинку My Bonnie некой группы «Битлз». Владельцем магазина был Брайан Эпстайн, который ничего не слышал ни о записи, ни о группе. Многие на его месте махнули бы рукой, но Брайан всегда гордился тем, что может удовлетворить любой запрос посетителя. Узнав, что пластинка была выпущена в Германии, он для начала связался с агентами, занимавшимися импортом зарубежных дисков.

Хотя Брайан и был в курсе происходящего на местной бит — сцене, его это по большому счету не интересовало. Он заведовал одним из самых крупных и успешных магазинов грамзаписи в Ливерпуле. Конечно, он стремился к тому, чтобы у него на складе были представлены все направления музыки, но сам предпочитал классику. (Его любимым композитором был Сибелиус.) Он никогда не ходил на концерты бит — групп, и, поскольку большая их часть пластинок не выпускала, сталкиваться с ними Брайану не доводилось.

Брайан Эпстайн регулярно размещал рекламу в газете Mersey Beat, где нередко попадались сообщения о «Битлз» и их фотографии. Он их никогда не замечал. Желание Брайана разыскать пластинку с песенкой My Bonnie стало почти маниакальным, когда за ней явились еще два покупателя. Он спросил их, кто такие эти «Битлз», и очень удивился, услышав, что они вовсе не из Германии, а из Ливерпуля, и что они часто захаживают в его магазин и проводят здесь почти весь обеденный перерыв, слушая пластинки. Брайан решил взглянуть на ребят сам: раз они так популярны в городе, значит, имеет смысл заказать их запись для магазина.

Девятого ноября 1961 года Эпстайн осторожно вошел в «Пещеру», как раз к началу обеденного выступления «Битлз». Позже он сказал нам, что заведение его совсем не впечатлило. Наоборот, показалось отвратительным — грязным, мрачным, сырым и очень шумным. Эдакое прибежище для тинейджеров, где он старался не появляться по собственной воле. Не желая выделяться среди подростков в своем приличном деловом костюме, Брайан тихонько пристроился в глубине зала, наблюдая за происходящим.