Хранитель кладов - Андрей Васильев

– Дай угадаю, – предложил я. – Снимку тому лет сто, если не больше.

– Больше, – кивнула Стелла. – Это, по факту, была даже не фотография, а дагерротип. Соображаешь, что к чему?

– О как, – проникся я. – Может, это не он был, а какой-то его предок? Фамильное сходство, то, се…

– Он, – уверенно заявила ведьма. – Точно он. Мало того, наша Верховная как-то обмолвилась, что имела с ним интрижку в Париже накануне Всемирной выставки, той, что к столетию падения Бастилии приурочили.

Каждое новое ее высказывание порождает новые вопросы. Кто такая Верховная? Нет, гипотетически я догадываюсь, но хотелось бы знать точно, потому что не исключен такой вариант, что мне и с ней придется знакомиться.

– Столетие падения Бастилии, – почесал я подбородок. – Это, выходит, они еще в 19 веке амуры крутили? Блин, так вы все, получается, долгожители?

– Вовсе нет, – помотала головой ведьма, темные пряди волос хлестнули ее по щекам. – Правильнее сказать – кое-кто из нас, из смертных. Но это не такое уж большое количество народа, поверь. Некоторые колдуны, в основном из тех, что душу продали Тьме, стражи Ночи, черные ворожеи, природные ведьмы из потомков Первых Матерей – вот и все. Еще ведьмаки могут протянуть сотню-две лет, особенно из тех, кто с природой дружит, но это скорее исключение из правил. Да и не тот они народ, поскольку принципы обычно выше жизни ценят. По этой причине и мрут куда быстрее, чем ведьмы.

– А ты?

– Я? Мне тоже не так много отведено. Я хоть и природная, да только безродная. Моя прапра… Сколько-то раз прабабка с одним молодцем спуталась лет четыреста назад, а тот, как после выяснилось, с проклятием жил. Может, он колдуну какому навредил, может, еще что, теперь не узнаешь. Да это и не столь важно. Главное другое – то семя, что он в бабку мою уронил, черным оказалось. Проклятым. Бабка родами умерла, а дочь ее дала начало новому роду ведьм. Только силы у нас куда меньше, чем у исконных, веды знающих, на многое рассчитывать не приходится. Потому и беру от жизни все, до чего могу дотянуться. Все сейчас желаю получить, потому что «после» у меня не будет.

У меня голова кругом шла. Стражи Ночи, черные ворожеи, ведьмаки, проклятые какие-то… Слишком много информации. Чересчур.

– И сразу: Хранители кладов в число долгожителей не входят, – с ехидцей добавила она. – Вы обычные люди, и не более. Прокашлял положенное – пожалуйте на кладбище. Что до вашего посмертия, ничего по этому поводу рассказать не могу, потому что не знаю. Думаю, по делам судят, как принято.

– Обидно, – вздохнул я. – Никакой мне прибыли от подарка Полоза, одни убытки.

– И это сказал тот, кто теперь может видеть сокровища, скрытые от чужих взоров веками, – повертела пальцем у виска Стелла. – Ты дурак?

– Нет, – спокойно ответил ей я. – Потому и понимаю, что хорошего от этого добра ждать не приходится. Скрыто-то оно скрыто, но это не значит, что у этого добра хозяев нет. И когда я клад возьму, они придут и потребуют его себе. Или, того хуже, за ним притащатся те, кто на него прав не имеет, но получить хочет.

– Может, ты и прав, – Воронецкая засунула в рот остатки шаурмы. – Вкусно, блин!

– Вкусно, – подтвердил я, дождался, пока Стелла прожует еду, и спросил: – Слушай, а вот ты Отдел какой-то поминала. Это кто такие?

На самом деле меня больше занимала личность Карла Августовича, но я решил не спешить. Не стоит подобные личности обсуждать между прочим, тут важен систематизированный подход. И вообще, надо будет дома завести нечто вроде каталога на внешнем жестком диске и заносить туда всю добытую информацию. Никогда не знаешь, что может оказаться полезным в будущем. Память – вещь ненадежная, лучше все записывать, это мне по работе хорошо известно. Только запаролить созданный каталог надо будет как следует, от греха.

– Отдел? – Стелла нехорошо оскалилась. – Это наши лучшие друзья… Но о них потом.

Абрагим подошел к столику, поставил передо мной еще одну тарелку с шаурмой и снова уселся на стул.

– Лен, вот тут это место вроде, – донесся до нас мужской голос. – Не поверишь, обычная забегаловка, но еда – пальчики оближешь.

– Вот напасть, – нахмурилась Стелла, глядя на парочку, которая явно нацелилась тут перекусить. – Как не вовремя!

Аджин лениво щелкнул пальцами, и молодые люди остановились.

– Ну вот, – обиженно надула губы девушка, – закрыто. Только зря сюда тащились. Я же тебе говорила – пошли в торговый центр, на фуд-корт.

Ощущения фантастические. Стоят люди, смотрят прямо на нас и ничего не видят. Прямо как в сериале каком-то.

– Может, откроют скоро? – неуверенно предположил юноша.

– Саш, сам посмотри – стулья на столах стоят, палатка закрыта. Они даже не открывались сегодня! Может, их вообще прикрыли за антисанитарию.

Абрагим насупился и ткнул пальцем в сторону девушки, после чего та пискнула и схватилась за живот.

– Лен, ты чего? – перепугался ее ухажер. – А?

– Мне надо! – выпучила глаза девушка. – Ой! Очень надо! Только… Ой-ой-ой!

И она умчалась вверх по улице, юноша поспешил за ней.

Интересно, как она выпутается из этой ситуации? А мне урок – с этим Абрагимом шутки плохи. Он и в самом деле невероятно самолюбив.

– Ну ты шутник, – расхохоталась ведьма, стукнув аджина кулачком в плечо. – А вот не болтай лишнего, курица!

– Магия, – решил вставить свое слово и я. – Вот она какая!

– Магия? – Стелла презрительно сморщила носик. – Валера, запомни – нет никакой магии. И волшебства тоже нет. Они существуют в книгах, в фильмах, но не в жизни, никто не может из тыквы сделать карету или заставить неживое стать живым. Да, те, кто живет в Ночи, способны на то, что людям может показаться невозможным, но это всего лишь их врожденные таланты. И среди людей подобное встречается, редко, но тем не менее. Есть, например, великие музыканты или художники, им умения при рождении были даны свыше. Вот и мы такие же. Абрагим, например, мастер иллюзий. Все аджины таковы, это их племенная черта. Нет, он и многое другое умеет, все же в его венах полыхает отзвук первородного огня, но его главное умение – суметь показать то, чего нет на самом деле, и скрыть то, что никому видеть не нужно.

Абрагим щелкнул пальцами, и я онемел. Напротив меня сидела неимоверной красоты восточная красавица, волоокая, с губами цвета спелой вишни, с нежным румянцем на смуглых щечках, с ямочкой на подбородке. Она белозубо улыбнулась, подперла точеный подбородок кулачком и взглянула на меня настолько бесстыдно, что внутри все аж закипело. Чудно – я отлично осознавал, что нет никакой красавицы, что под ее личиной скрывается волосатый здоровенный мужик, но мозг откровенно пасовал перед внезапно заявившими о себе рефлексами.

Красавица распрямилась, под полупрозрачным платьем качнулись груди идеальной формы, и…

– Абрагим, хватит, – хриплым карканьем показался мне голос Стеллы. – Он же сейчас на тебя набросится.