Раз ошибка, два ошибка… Дело о деревянной рыбе - Сильвия Макникол

Он трясёт указательным пальцев в сторону Рене.

– Ты должна мне тележку!

Пинг лает как сумасшедший, защищая Рене. Хорошо, что она крепко держит его поводок.

– У меня газеты проваливаются в дырку. Дно скоро вообще вывалится, – перекрикивает лай Рювен.

– Мы вернули твою тележку в идеальном состоянии, – говорю я. – Понг, сидеть! – сначала собака немного рычит, а затем выполняет команду.

– Да? Тогда кто пробил в ней дырку?

– Ты узнаешь, если придёшь завтра в галерею Бёрлингтона, – говорит Рене. – Они объявят…

Вдруг Пинг подпрыгивает вверх и делает сальто, утягивая за собой Рене. Он начинает лаять по-другому, на несколько тонов выше. Неистово.

Понг тоже тянет меня назад. На другой стороне дороги я замечаю Стар. Она подслушивает наш разговор.

– Папа попросил меня прийти на этот вечер, – перекрикивает Рювен Пинга. – Мы помогаем мистеру Ковальски.

Я скрещиваю руки на груди и смотрю на Стар. Она складывает из пальцев пистолет и как бы стреляет в Пинга, а затем перезаряжает воображаемое оружие. Я чувствую, как мои щёки начинают пылать.

Рене закатывает глаза, а затем продолжает разговор, будто ничего не случилось.

– Так твой папа интересуется искусством?

– Больше садовым. Он любит топиары. Собирается преподавать в «Королевском ботаническом саду».

– Что такое топиары? – спрашиваю я.

– Это что-то вроде скульптуры из кустов и деревьев.

– Круто, – говорит Рене. – Тогда увидимся там.

– На счёт моей тележки…

– Не волнуйся! Если мы не сможем найти преступника, – говорит она, – мы заплатим за неё из денег, заработанных выгулом собак.

Что?

Теперь она идёт к своему дому.

– Я не могу поверить, что ты дала ему такое обещание, – ною я, пока она открывает дверь.

– Мы видели тех подростков-ниндзя с тележкой Рювена. Мы знаем, что Стар – одна из них. – Она заходит в дом с Пингом, я с Понгом иду следом.

– Брось, ты же не хочешь, чтобы она написала заявление в службу по контролю животных.

– Она этого не сделает. Не сделает, если мы заставим её признаться.

– Разве ты не видела, что она показывала там?

– Видела. Она залезла тебе в голову. Возьми-ка Пинга.

Я беру поводок в ту же руку, в которой держу Понга. Пинг обходит меня по кругу.

– Я сбегаю наверх за одеждой.

– Хорошо. – Пинг снова обходит меня по кругу, крепко-накрепко связывая мои ноги. Понг садится на пол и протяжно зевает.

День третий. Ошибка первая

Позже той же ночью, несмотря на обещание не выходить на улицу и сразу лечь спать, Рене будит меня и тащит к окну гостевой спальни.

– Ты его видишь? – спрашивает Рене.

Время за полночь. Я стою и моргаю, чтобы хоть как-то проснуться. У неё на пижаме далматинцы в ошейниках с блёстками, которые слепят меня.

– Вот, держи. Я принесла его из дома на всякий случай, – Рене даёт мне маленький бинокль.

Я кручу линзы и дважды осматриваю школьную парковку.

– Нет, не вижу. Мы не станем выходить на улицу, несмотря ни на что. – Я ещё раз осматриваю школьный двор, замечаю тень и откручиваю линзы назад. – Погоди-ка. А это кто? Это же мистер Руперт! На нём камуфляж.

– Что он делает? Вламывается в школу?

– Нет. Он заворачивает за угол.

– Дай посмотреть! – Она отбирает бинокль и подносит его к глазам. – Кажется, он охотится на кого-то.

– Ружьё при нём? – спрашиваю я.

– Я не вижу. – Она всматривается несколько секунд. Потом опускает бинокль. – Может, для разнообразия, полицию вызовем мы?

– Что мы им скажем? Он ещё не успел сделать ничего дурного.

Она снова подносит бинокль к глазам.

– Он заглядывает в окна. Кажется, вызывать полицию больше нет смысла. Он уходит.

– Ты права. В таком случае доброй ночи. Спи крепко.

– Стоять! Я же не могу просто взять и уснуть после всего этого. Можешь почитать мне «Ночного садовника»?

Я вздыхаю, достаю книгу и читаю ей, пока она вяжет в кровати. Как только я добираюсь до середины главы, она начинает сладко сопеть. Я забираю у неё спицы, кладу вязание на прикроватный комод, на цыпочках ухожу в свою комнату и ложусь обратно в кровать. Сомкнуть глаза не получается. В голове крутится история, которую мы читаем. Она про злое дерево, которое забирает твоё здоровье и душу в обмен на исполнение желания. В эту историю вплетаются разъярённый мужчина в камуфляже, который орёт из-за почтового ящика, Рювен, набросившийся на Рене из-за тележки, женщина, которая кричит на тявкающих и снующих туда-сюда собачонок, и старик-бегун за рулём фургона, в котором мы все сидим в момент аварии.

Злобный орущий мужчина превращается в Ворчуна, Рювен – в тело ребёнка на качелях. Ещё там есть ведьма с бриллиантом в носу, чёрной вязаной шапочке, свитере с горлышком и безумными цветастыми легинсами.

– Я доберусь до вас! И до вашей мелкой собачонки тоже! – кричит Бастинда из «Волшебника изумрудного города». Почему Стар говорит её голосом?

– Никогда-никогда, – повторяю я. Это и есть первая ошибка. Отрицание. Верить, что у этой ведьмы нет власти над моим маленьким пушистым спутником.

Из-за ведьмы, злобно ухмыляясь, выпрыгивает наш регулировщик. Мадам Х наставляет на меня отвёртку, которая превращается в ружьё.

– Вы-чур-рыб-но, – говорит она и выстреливает.

В это мгновение я просыпаюсь, сажусь в кровати и понимаю, что настало утро. Мне приснился кошмар.

Я пытаюсь стряхнуть с себя сон. На дворе суббота, раннее утро, но я слышу, как внизу кто-то перешёптывается, один из голосов женский. Это не Рене. Мама? Нет. Для мамы слишком рано. Она приедет только вечером.

– Стивен? – зовёт меня папа. – Ты проснулся?

– Неа, – мямлю я в ответ, осознавая, что он меня не услышит.

– Ты не мог бы спуститься? С тобой хотят поговорить.

– Дай мне минуту, – кричу я. Накинув первое, что подвернулось под руку, я иду в ванную и умываюсь. Во время чистки зубов я выглядываю в окно, поперхнувшись от неожиданности.