Подвенечное платье цвета крови - Марина Серова

– Те, которые тоже пропали? – уточнила я.

– Вот этого гадалка мне не сказала, просто сказала, что рядом с моей сестрой много других людей. И еще что в комнате той есть дыра, а в дыре – вода…

– Вода? Так, так… – Я задумалась.

– Да, вода. И еще она сказала, что там два солнца…

– Два солнца? В комнате?

– Да, да, она так и сказала: два солнца. Вам это что-нибудь дало? – спросила Соня, останавливаясь и напряженно глядя на меня.

– Ну еще бы! – Я тоже остановилась. – Красная комната… дыра… вода… два солнца. Другие женщины… А гадалка не сказала вам, где, хоть приблизительно, находится такая… хм, необычная комната?

Соня отрицательно покачала головой.

– Если не секрет, сколько вы ей заплатили?

– Три тысячи…

– За такие сведения – это почти даром!

Она смотрела на меня растерянно. И тут мне в голову пришла одна идея:

– Соня, а мы можем съездить навестить вашу бабушку?

– Когда?

– Лучше прямо сейчас!

– Как?

– Я на машине, вон там моя «девятка». Ну что, едем?

Она растерялась:

– А… как же?.. Не предупредив бабушку?

– А зачем ее предупреждать? Нас же не надо встречать, как дорогих гостей! Бабушке не придется накрывать для нас стол. Мы только посмотрим на нее – и все!

– Зачем?

– Поверьте, что так надо. Мне надо, чтобы кое-что уяснить для себя.

Она колебалась всего пару секунд.

– А вы отвезете меня потом домой? Мне еще ужин готовить…

Через пять минут мы уже мчались на набережную. Бабушкина квартира оказалась в старом красивом доме с большой деревянной верандой. В палисаднике перед домом росли какие-то кусты – в темноте было не разглядеть, какие именно.

Дверь бабушкиной квартиры была деревянная, очень ветхая, со старинной изогнутой ручкой. Соня сама открыла ее своим ключом. Бабушка сидела в большом кресле довоенного производства и смотрела телевизор. На голове у нее были наушники.

– Соседи жаловались: бабушка очень громко включала звук, – объяснила Соня, – но она это не нарочно, просто плохо слышит. Сейчас я позову ее…

– Не надо, – сказала я и еще раз посмотрела на старушку.

Да, старость не радость. Наушники, старое глубокое кресло с потертыми боками, древняя бабушка в синем фланелевом халате и пестрых шерстяных носках. Она даже не заметила нашего появления…

– Что ж, мне все понятно. Пойдемте.

Мы вышли в общий коридор, Соня закрыла дверь, и мы направились к машине, оставленной у подъезда. Я отвезла ее домой, как и обещала, и поехала к себе, мечтая по дороге, как буду сегодня на ужин есть ароматную гречневую кашу.

Дома я первым делом, конечно же, сварила кофе. Под него мне всегда легче думается. Под него и крупу перебирать интереснее.

Итак, что у нас на повестке дня? Сестра пропавшей Овчаренко Аллы Соня. Тэк, тэк, тэк… Соня, верящая гадалкам. И благодаря этой гадалке мне теперь предстоит искать какую-то красную комнату с дыркой. Интересно, эта дырка в стене или потолке? Ну, в потолке вряд ли, потому что в ней, по словам той же гадалки – вода. Но тогда и в стене тоже вряд ли: вода из такой дыры сразу стекла бы вниз. А может, гадалка имела в виду дырявую крышу? И когда идет дождь, в этой дыре – вода. Но откуда в комнате два солнца?

А кто у нас еще отличился тем, что искал комнаты? Ну, не комнаты, а кошку в черной комнате, помнится, искал китайский философ и мудрец Конфуций. Да, но ему-то проще было искать черную кошку в черной комнате: у него хотя бы была эта самая комната. А мне предстоит найти сначала саму комнату, а уж потом людей в ней или, по крайней мере, Аллу.

И что это за красная комната? А может, это Красный уголок? С портретом дедушки Ленина или дорогого Леонида Ильича. И знаменем социалистического труда на покрытом кумачом постаменте. Такие комнаты были в не столь далекое советское время в каждом мало-мальски приличном учреждении. А еще красная комната может быть, к примеру… в гостинице. Да, помнится, один раз мне довелось попасть в номер, где стены были… не скажу, что именно красного, но какого-то огненно-розового цвета. Зато занавески и покрывало, точно помню, были бордовые… Во всяком случае, ничего другого мне на ум пока просто не приходит.

Я налила себе кофе и принялась пить любимый ароматный напиток.

А что же это Андрюша Мельников не звонит, а? Забыл про меня? Я ведь просила его добыть мне хоть какие-то сведения про ателье «Elegant». Ладно, пока сведений нет, будем обдумывать вариант с сестрой Соней. А что, собственно говоря, тут обдумывать? Кажется, я только что убедилась, что Соня свою сестру не похищала. Какой ей смысл? Бабушка у них действительно очень старенькая, не сегодня завтра покинет этот мир, и Алла переберется в ее квартиру, а Соня с семейством останется в трехкомнатной, где у каждого члена семьи будет по отдельной комнате. И зачем при таком варианте похищать сестру и рисковать сесть в тюрьму, да еще и надолго?

Нет, как хотите, а не тянет наша Соня на похитителя, тем более что при таком варианте исчезновения остальных женщин не находят объяснения. И поскольку больше подозревать мне пока все равно некого, буду следить за Анной Ивановной и параллельно разрабатывать ателье. Почему? Хотя бы потому, что там есть кое-какие неясности: и то, что более полугода назад пропала прежняя хозяйка, а вещи в ее стиле продолжают выставляться на продажу. И то, что увольнение сразу трех швей, как ни крути, выглядит очень подозрительно. И то, что разрабатывать мне, кроме этих двух линий, все равно больше нечего. Не искать же, в самом деле, красную комнату с дырой, водой и двумя солнцами!

Моя каша вовсю кипела и доходила до готовности, когда раздался телефонный звонок. В трубке раздался голос Юрия:

– Татьяна, здравствуйте. Я сейчас в Пензе, звоню вам, чтобы спросить: как у нас дела? Есть хоть какие-нибудь сдвиги в расследовании?

– К сожалению, Юрий, мне вас порадовать пока нечем: я сейчас всех расспрашиваю, одним словом, собираю сведения.

– И как долго вы будете их собирать?

– Пока не нарисуется кто-то подозрительный или человек, у которого есть мотив. В нашем деле так: мы ищем, кому выгодно. А пока я не вижу, кому выгодно было похитить женщин.

– Да? Ну ладно. Но я буду позванивать вам и справляться, если вы не против…

– Да, вы имеете на это право.

Мы попрощались, и я положила трубку.

В этот вечер я сварила гречневую кашу, получилась она у меня, как всегда, рассыпчатая и потому очень вкусная. Я с удовольствием умяла ее с хорошей порцией сливочного масла, а потом долго сидела у телевизора, смотря буквально все подряд. Мне очень хотелось как-то отвлечься от моего запутанного дела. Легла я довольно поздно, когда глаза уже слипались и смысл перестал доходить до меня.