Скажи, что ты моя - Элизабет Нуребэк

Изабелла

Была пятница, мы сидели в кафе рядом с институтской библиотекой – Юханна, Сюзи, Марьям и я – и решали задачки по механике. Я снова начала оставаться после лекций, чтобы делать с ними домашние задания. Иногда мы заходили в кафе или ехали в город, закончив дела. С каждым разом я чувствовала себя все естественнее. Как приятно принадлежать к компании, не быть одной, не быть изгоем.

Все школьные и гимназические годы я пережила, сосредоточившись на учебе. Близких друзей у меня никогда не было. С самого начала я мечтала уехать из Бурленге. Мне хотелось начать все с чистого лица, стать тем, кем я хочу.

Консультант по профориентации убедил меня поступать в институт, потому что у меня были хорошие отметки. Папа счел, что мне надо попробовать: он понимал меня, знал, что мне нужна самостоятельность. А вот мама этого совсем не понимала. И до сих пор не понимает. Интересно, почему? Ведь сама она в молодости много раз переезжала с места на место. Но когда речь заходит обо мне, она тревожится из-за всего на свете. Она хочет все обо мне знать, хочет от всего меня защитить. Произносит длинные пафосные речи о том, как ужасен этот мир, как опасны люди. Никому нельзя доверять. Как это тяжело! Все это отравляло мне жизнь.

Если бы папа умер до того, как я уехала в Стокгольм, я бы так навсегда и осталась дома. Убеждена – все так бы и было. Крутилась бы, как белка в колесе, сидя за кассой в магазине или работая в доме престарелых, как мама. Без друзей, без настоящей жизни. Как мама.

Жизненный опыт у меня совсем иной, чем у моих сверстников. Я словно с другой планеты. С совершенно пустой планеты.

Когда они говорят о музыке, я не могу участвовать в разговоре. Маме не нравится «вся эта попса». У нее начинается головная боль. Отпуск во Франции, в Таиланде, Греции или США? Мы ездим к родственникам папы в Норрланд. Мода – это даже не смешно. Большинство моих вещей куплено в секонд-хенде в Бурленге. Подержанные, унылые, бесформенные. Мне всегда говорили, что нет нужды покупать новое, что это слишком дорого. Но самое ужасное – я иногда чувствую, что становлюсь похожей на свою маму. Такой же сварливой, мелочной, ограниченной и завистливой. Я не хочу стать такой, как она. Ни за что!

Как я рада, что мне удалось уехать. Однако случается, что я тоскую по Даларне. И более всего мне не хватает бабушки.

Моя бабушка Айна именно такая, какой и должна быть настоящая бабушка. Седая, кругленькая и самая добрая на свете. Она по-прежнему живет в Кюбе в своем домике у железной дороги. Красный домик с белыми углами, входная дверь выкрашена голубой краской.

Сад у нее больше, чем наш, открытый, словно приглашающий в него войти. Клумбы ухожены, на них растут розовые и белые пионы, розы разных сортов и иногда лилии. Хотя большинство из них, конечно, уже давно отцвели. Посреди участка стоит узловатая яблоня, в это время года ветки ее сгибаются под тяжестью яблок. В дальнем конце участка спрятался детский домик, а рядом с ним обычно стоял батут. Я могла прыгать на нем часами, махая рукой проходившим мимо поездам.

В детстве я часто проводила время у бабушки. Иногда она забирала меня с продленки, а летом я всегда жила у нее по несколько недель. Мы пекли пирожки, играли в игры, рукодельничали или работали в саду – собирали яблоки и малину, варили варенье, находили в лесу множество черники. Иногда я ходила на соседнюю усадьбу и играла с крестьянскими детьми. Там у них были кошки, куры и лошадь. Я обожала стоять в конюшне, гладить лошадь по мягкой шее, ощущать ее теплое дыхание. Каждый день мы ходили на озеро купаться.

При мысли о бабушке на душе у меня потеплело. Даже не знаю, как бы я выжила без нее. Мне хотелось не потерять с ней связь. Однако мы давно с ней не разговаривали, и я почувствовала укол совести.

– У тебя на лице потрясающая игра эмоций, Изабелла, – воскликнула Сюзи, прерывая ход моих мыслей. – Веселье, задумчивость, грусть, испуг. О чем ты думаешь?

– О самом разном.

– Неужели ты и вправду никогда не бывала в Стокгольме до того, как приехала учиться?

– Никогда. Мы в основном ездили в Норрланд. Несколько раз бывали в Мальмё и Гётеборге. А Стокгольм вызывает у мамы стресс.

– Но ты ведь наверняка была с классом в парке аттракционов «Грёна Лунд»? Туда ведь все ездят.

– Как раз в тот день я сломала руку и оказалась в больнице.

Я вспомнила, как умоляла маму отпустить меня поехать с классом и как мама говорила нет. Слишком опасно, неизвестно, что там будет. Как несколько взрослых могут отвечать за такую большую группу детей? Она никогда им не простит, если со мной что-то случится. Но учительница поговорила с ней, и в конце концов она сдалась. К сожалению, я повредила руку как раз накануне отъезда.

– Как там у тебя в твоей терапии? – спросила Марьям.

– На терапии, – поправляет Юханна.

– Там есть настоящие сумасшедшие, у которых слюни до колен? – поинтересовалась Сюзи.

Я почувствовала раздражение. Теперь я жалела, что рассказала им, куда хожу каждую среду после обеда.

– Это самые обычные люди, – говорит Юханна, которая всегда становится на мою защиту. – Может быть, и тебе попробовать, Сюзи? Тебе, по-моему, не помешает.

– Знаете что, вот мне точно понадобится психотерапия после этого сумасшедшего курса, – воскликнула Марьям и стукнулась головой об стол. – Механика. Кто это придумал и сказал, что ее необходимо изучать?

Все рассмеялись, и я снова почувствовала, как на душе полегчало. Следующим летом я все же доберусь до парка «Грёна Лунд», черт меня подери. Наверстаю все, чего мне не разрешали раньше. Теперь у меня собственная жизнь.

Так хотел папа.

И еще я поговорю со Стеллой. Скажу все, что не решилась высказать в прошлый раз. Я хочу избавиться от ненависти, живущей во мне.

Стелла

Голова раскалывалась – типичный признак похмелья. Часы показывали половину одиннадцатого, но меня не покидало ощущение, что я провела на работе уже много часов. Я сидела за письменным столом над раскрытым ноутбуком: мне следовало бы заняться заполнением карточек пациентов. Однако я не могла сформулировать ни одной связной фразы. В голове билась одна мысль: я должна узнать как можно больше об Изабелле.

Я открыла ее карточку и стала читать заметки, которые сделала до сих пор. Увидела направление. Направление!

Я бросилась к телефону и набрала номер врача из общей практики в Веллингбю. Оставила сообщение доктору Сив Розен: у меня срочное дело и я прошу ее перезвонить. В ожидании ее звонка я принялась мерять шагами кабинет. Потом остановилась у окна и посмотрела вниз на улицу. Потом стала переставлять предметы на столе. Когда зазвонил телефон, я схватила трубку еще до того, как отзвучал первый звонок.

– Добрый день, Стелла, что у вас случилось? – спросила Сив Розен.

– Вы недавно послали ко мне пациентку, – ответила я. – Ее зовут Изабелла Карлссон.