Как написать книгу, чтобы ее не издали. 200 Классических ошибок - Говард Миттельмарк

поверила, что найдет истинную любовь в объятиях жестокого террориста, купившего ее, словно деталь, у человека, которому она доверила все свои личные бумаги и документы. Бобы еще не остыли. В начале 1900-х Триполи был маленьким торговым городом, где призраки не только бродили по улицам, но и жили в богатых домах среди персидских ковров. Теперь все изменилось. Хотелось бы Мелинде увидеть, как здесь жилось в прежние времена. Точно такие же мысли посещали ее по поводу родного городка в Массачусетсе, население которого возросло в четыре раза после технического бума. «Удобно тебе, моя каменная принцесса?» — прошептал Эл Алхей, перекатив к ней по песку бутылку третьесортного вина.

Марксизм в этих краях был лишь легкой завесой древнего племенного строя. Позже в тот день на собрании скотоводов яростный активист Аль-бин Альбино вскинул бледный кулак и провозгласил: «Аллах покарает неверных! Да здравствует наш праведный и честный вождь!» Воздух был сухим, в нем витал запах иноземного криля и мальчиков, продаваемых на рынках для утех содомитов. После революции политическая сила сосредоточилась в руках тех, кто был верен Фифе и его Феске, в честь которого назвали местный яркий головной убор. Популярный ансамбль танго «Фифе и Феска» не имел к этому никакого отношения, что часто вызывало у Мелинды скрытую улыбку. А позже эти кисточки, сделанные из тончайшей кожи летучих мышей, распространились по всему Востоку.

Подобно элементам сюжета, предложения, выражающие ваши мысли, должны следовать друг за другом логически. Для тех случаев, когда хочется внезапно сменить тему, судьба даровала нам разделение на абзацы.

Это отнюдь не значит, что, если вы начали абзац со слов «Бобы еще не остыли», нужно непременно продолжать мысль о температуре бобов до конца абзаца. Вы можете легко переместиться от еды к эмоциональной атмосфере, обсудить разницу между ливанским и американским столовым этикетом, например.

Но одним только разделением на абзацы не обойтись. Если каждый абзац в вашей главе будет посвящен своей теме, читатель быстро оставит попытки связать все воедино. Должно быть что-то масштабное — некое связующее звено, главная мысль.

И помните: каждый раз, когда меняете тему, переход должен быть логичным и последовательным.

ГАЛИМАТЬЯ ВО ИМЯ ИСКУССТВА

КОГДА ЛИРИКА НЕУМЕСТНА

Детство по-прежнему бурлило в пересохшем колодце стремлений, на дне которого еще сохранилась тонкая пленка мечтаний юности. Он снова взглянул на фото. Нежные черты мальчика в безумном вихре сливались с волнующими воспоминаниями, окрашивая память в багровые тона. Красота разбилась о боль, а боль уводила его обратно. Дальше, в дьявольскую трясину прошлого, которая пожирала память с королевским аппетитом и сдерживала ее, словно крокодил — верных слуг мертвого фараона. Собрав волю в кулак, он погрузился в агонию размышлений. Осознанность могла бы спасти его, пока липкие воспоминания, ускользающие от жалких поисков среди мрачной глины, гранита и базальта лунной поверхности, не погрузилась на дно, как рассеченные кольчатые черви, смытые в водоворот океана, тщетно сияющие и видимые разве что слепым от рождения рыбам.

Некоторые авторы убеждены: раз уж таких писателей, как Джойс или Фолкнер, трудно понять, значит, трудная для понимания литература в принципе может считаться великой. Это заблуждение сродни тому, что воин, надевший на себя шкуру льва, будто бы приобретает его силу. Слово «элегичный» или сравнение страданий главного героя с молитвенными четками, запеченными в пироге, который так никто и не съел, само по себе не делает из вашего романа произведение искусства.

Не забывайте, что цель литературы — донести мысль до читателя.

Не нужно стремиться к иносказанию. Читатель должен сам понять произведение, а не звонить вам с просьбой прояснить написанное. Мы понимаем: вы только и ждете звонка заинтригованного редактора, вопрошающего, что же вы хотели сказать вашим романом. Спешим разочаровать — этого не случится. Если среднестатистический читатель не может уловить вашу мысль, это не повод для гордости, а, скорее, признак солипсизма. В таком случае можно смело говорить о том, что в вашем романе нет никакого смысла. Перечитывайте, стремитесь к ясности, даже если это идет вразрез с вашим лирическим талантом.

Кстати, если мы недостаточно ясно выразились, трюк со шкурой льва не работает, так что даже не пытайтесь.

НЕУПРАВЛЯЕМЫЙ ПРЫЩ

КОГДА АВТОР НАЧИТАЛСЯ БУКОВСКИ

Его редеющие волосы обнажали красные проплешины, на которых виднелись багровые пятна. Сальные пряди пошло липли к болезненного вида коже. Выступающие бородавки и прыщи вкупе с этим коричнево-красным блеском выглядели крайне нездорово. На стене прямо за ним висели страницы из самых пошлых порножурналов. За годы они пропитались выделениями и мерзким запахом дохлых тараканов. Когда он говорил, от его темных желтых зубов шла отвратительная вонь. Мисси вся съеживалась, ощущая во рту резкий привкус блевотины, рвущейся наружу. Зловоние, кажется, исходило из самого его кишечника и было вызвано многолетними запорами. Из-за застоя экскрементов он и выглядел всегда таким раздраженным.

— Вот те доллар, по-честному, — сказал он.

— Спасибо, — ответила Мисси, — но можно мне еще немного сырного соуса?

Есть определенная категория авторов, чьи герои громко выпускают газы и свободно испражняются, а их гигиенические особенности описываются с микробиологической точностью. Каждая сцена происходит на фоне гниющего мусора, где пируют крысы и тараканы. Особенно трудно воспринимать сюжеты, где герой со своей возлюбленной похожи на экспонаты викторианского анатомического музея.

И хотя для мерзких деталей в литературе тоже есть место, они не должны быть навязчивыми. Читателя такие описания оттолкнут. Вслед за ними отвращение вызовут и ваш герой, и ваша книга. Да и по поводу вас начнут возникать смутные сомнения.

Ограничьте ваши натуралистические сцены, чтобы они вызывали у читателя только страх. Если жестокие пытки в темном подвале отвратительны, это нормально. Если гадким кажется буквально все, читатель покинет вас в поисках более здоровой атмосферы.

В заключение добавим: несмотря на то, чему научила вас школа, в мерзостях нет и не может быть ничего смешного. Шутки, над которыми вы смеялись в фильме братьев Фаррелли, работают лишь на конкретном комедийном материале.

НУ, ТЫ ПОНЯЛ

КОГДА АВТОР ДУМАЕТ, ЧТО ВЫ ЗНАЕТЕ, О ЧЕМ ОН ГОВОРИТ

Теперь Джо чувствовал себя совершенно иначе и никак не мог объяснить переполнявшие его эмоции. Он сел на край утеса и посмотрел вдаль. Все было идеально: горы на фоне неба, не сравнимые ни с чем, что ему доводилось видеть, воздух…

Он подумал обо всем, что случилось с ним за прошедшую неделю. О том, как узнал, что его настоящим отцом был Баррингтон Хьюкотт, самый богатый и самый замечательный человек во всем