Сумасшедшая принцесса - Татьяна Устименко

– Барон, – прохрипел Борг, низко наклоняя голову с высоты своего гигантского роста к самому уху Генриха. Иначе слов было просто не разобрать на фоне диких воплей, испускаемых издыхающими тварями, – забирай воинов и уходи вниз…

– А ты? – Генрих недоуменно уставился на знаменитого фехтовальщика.

– Десять гнусных гоблинов тебе в селезенку, сосунок! – зарычал Борг, продолжая ловко орудовать клинком. – Я их задержу!

– А дальше-то что? – Генрих недоуменно тряс головой, словно выплывая из обморочного водоворота, захватившего его сознание.

– А дальше – думать будешь. – Борг одним ударом раскроил почти до пояса тело какого-то резвого зомби и захохотал, оскалив зубы, выглядевшие неправдоподобно белыми на залитом кровью лице. – На то ты и Повелитель, чтобы думать. Я их здесь надолго задержу. Проход-то узкий, больше чем по двое они нападать не смогут. Вот это по-моему… – и, смачно хакнув, он снова, по самую рукоять, вонзил свой меч в чью-то бурую тушу. Потом положил измазанную кровью руку на затылок Генриха и, ласково потянув за волосы, заставил его поднять голову, взглянув прямо в глаза мальчика.

– Я ради сегодняшнего дня всю жизнь жил. Да и отцу твоему я много чего должен, – добавил он уже тише. – А твой долг не в том чтобы здесь погибнуть, а в том, чтобы народ спасти!

После этого, видимо, решив, что все нужное уже сказано, Борг оттолкнул мальчика себе за спину и снова безумно расхохотался, загораживая своей массивной фигурой весь проход, ведущий в глубь пещеры.

Теряя драгоценные мгновения, Генрих нерешительно медлил, вглядываясь в спину героя, а затем отсалютовал ему клинком и вложил его в ножны. Повернулся к товарищам, собираясь скомандовать отступление, и горестно вздохнул. Кроме них с Гургом в живых осталось всего пять воинов – все с легкими, но многочисленными ранами. Да и сам Гург болезненно морщился, осторожно наступая на рассеченную вдоль голени ногу.

– Нужно уходить. – Генрих подставил плечо, бережно подхватывая раненого друга. – Борг их задержит. Ты сможешь прыгать на одной ноге?

Гург прикусил губу, чтобы не закричать от боли, но решительно кивнул.

– Они ворвутся вниз на наших спинах! Ты об этом не думаешь? – хмуро процедил один из воинов, сероглазый, с седыми висками. – А у меня там жена и три дочери.

Генрих выпрямился, продолжая поддерживать Гурга, но не смутился под пристальным взглядом сероглазого.

– Не ворвутся!

Важная мысль билась где-то на грани сознания.

– Я должен что-то вспомнить, я должен знать, как их можно остановить. – В голове роились неясные образы каких-то синих стен, изукрашенных непонятными надписями. – Но для этого нам нужно спуститься на несколько уровней ниже…

– Тогда пошли! – Сероглазый решительно повернулся и двинулся по проходу, ведущему в глубь пещеры. – Сегодня уже много чего случилось, – вполголоса рассуждал он сам с собой, – возможно, молодой барон и знает, что делать, да помогут ему в этом Истинные боги!

Генрих еще раз оглянулся на Борга, понимая, что уж никогда не увидит товарища. Но Борг лишь снова раздраженно мотнул головой, приказывая остальным уходить как можно быстрее. Тогда мальчик крепче обхватил одной рукой Гурга за пояс и последовал за своими воинами, уже скрывшимися за ближайшим поворотом каменной стены.

Пройдя несколько извилистых тоннелей, слабо освещенных догорающими факелами, они услышали страшный грохот. Свод пещеры покачнулся, с потолка посыпались мелкие камни. Воздух наполнился густой пылью, при каждом вздохе обжигающей легкие. Генрих и Гург приотстали от всех прочих, вынужденные щадить раненую ногу, и поэтому они заторопились из всех сил, услышав раздававшиеся впереди крики. Когда они сумели догнать ушедших вперед сильфов, то увидели, как двое из них пытаются оказать помощь троим, лежащим на полу в куче щебня.

– Живы? – коротко спросил Генрих.

Один из уцелевших вытер кровь, обильно струившуюся из рассеченной брови:

– Двоих наповал осколками, а Ромар еще жив.

Барон наклонился к тому самому сероглазому воину, который так не хотел отступать. Многочисленные переломы, вызванные рухнувшими с потолка пещеры камнями, не оставляли никакой надежды.

– Ромар! – мягко позвал мальчик, очищая от пыли лицо страдальца.

Воин с усилием поднял веки. Взгляд его стекленеющих глаз остановился на лице барона.

– Помни, – еле слышно прохрипел он, – ты обещал спасти моих девочек. Поклянись!

– Клянусь! – Генрих опустился на одно колено перед умирающим. – Я спасу их, а также всех тех, кто находится внизу, даже если это будет стоить мне жизни. Клянусь честью рода де Грей!

– Хорошо. – Потрескавшиеся губы умирающего сильфа растянулись в довольной улыбке. – Я верю тебе, Повелитель…

– Нужно уходить, – испугано прошептал Гург, – я слышу какой-то шум сзади…

Генрих оглянулся и прислушался. Действительно, из пройденного ими тоннеля раздавались какие-то приглушенные расстоянием звуки. Юный Повелитель вновь наклонился к раненому, но увидел, что тот уже испустил дух все с той же улыбкой надежды и облегчения, застывшей на губах. «Наверно, только лучшие умирают с таким умиротворенным лицом», – скорбно подумал мальчик.

– Уходим немедленно. – Генрих поднялся с колен. – Им мы все равно уже не сможем помочь. Хотел бы я знать, чем вызваны такие сильные сотрясения пещеры?

Барон не мог и догадываться, что несколько минут назад две огромные горгульи, словно таранами действуя своими бронированными головами, расширили вход в пещеру, вызвав обвалы и сотрясения, и схватили изрыгающего проклятия Борга. И тут же после этого уже никем не сдерживаемая лавина уродливых тварей хлынула вниз, в коридоры подземного лабиринта.

– У тебя еще есть вода? – Дрожащий голос Гурга выдавал, как мало сил оставалось у мальчика.

Барон потряс флягу и услышал слабое бульканье на дне. Там, наверно, набралось бы несколько глотков.

– Есть. – Он осторожно помог другу сесть, прислонив его к стене. – На, пей.

Гург торопливо проглотил жалкие остатки воды и только после этого понял, что Повелитель отдал ему все.

– Ой, а тебе? – плаксиво протянул мальчик.

Генрих облизал пересохшие губы:

– Ничего, – он улыбнулся, зная, что в полумраке друг почти не видит его лица, – если нам станет совсем невмоготу, мы можем слизывать влагу с каменных стен. В любом случае от жажды мы не умрем. – Он успокаивающе похлопал по плечу обессиленного Гурга. – Давай я лучше поменяю тебе повязку на ноге.

– Ты так хорошо видишь в темноте? – удивился Гург.

– Кажется, мои глаза начинают привыкать к сумраку. – Генрих ловко снял повязку и, оторвав чистую полосу ткани от подола своей рубашки, снова перебинтовал раненую ногу. – Думаю, что вскоре я смогу опознать какой-нибудь ориентир и догадаюсь, в какой коридор нас занесло.