Грешник - Маргарет Мэллори

— Я хочу.

Глинис все еще сжимала пальцами перёд его рубашки и не собиралась отпускать.

— В эту конкретную минуту, может быть, и хотите, но потом об этом пожалеете. — Он со вздохом провел пальцем по ее щеке. — Я не хочу, чтобы вы потом раскаивались и проклинали меня.

Глинис энергично замотала головой:

— Я об этом не пожалею, обещаю.

Алекс слабо улыбнулся:

— Тогда я пожалею. Вы именно такая женщина, которых я избегаю укладывать в постель.

Глинис отвернулась от него, у нее внутри все сжалось.

— Что со мной не так? — Ее голос прозвучал неестественно тонко.

— Ох, дело не в том, что я не хочу. — Алекс погладил ее щеку костяшками пальцев. — Никогда еще ни одну женщину я не желал так сильно.

Он наверняка преувеличивал, но в его голосе было столько томления, что Глинис поверила, что он действительно ее хочет. Она спросила:

— Тогда в чем же дело?

— Вы будете ожидать от меня большего, чем я готов дать, — сказал он мягко. — Вы захотите, чтобы я был с вами завтра, и послезавтра, и через год. Я не могу сделать женщину счастливой так надолго.

— Вы ошибаетесь насчет того, к чему я стремлюсь. Мне не нужен муж, но я мечтаю хотя бы о сиюминутном счастье.

Он издал низкий горловой звук, от которого ее охватил трепет.

— Я осторожен, но всегда есть риск, что я могу сделать вам ребенка.

Глинис не представляла, что он имел в виду под этим «осторожен», но снова замотала головой:

— Я же вам сказала, что бесплодна. Стало быть, и опасения ваши напрасны.

Еще когда у Глинис впервые начались месячные, мачеха объяснила ей, что девушке достаточно одного раза, чтобы забеременеть. Но на нее не подействовали даже магические заговоры на плодовитость. До того как ударить Магнуса ножом и сбежать, она прожила с ним три нескончаемых месяца и не забеременела.

— Вы не из тех, кто заводит случайные интрижки, — сказал Алекс.

— Как вы можете это говорить, когда я сама вас прошу!

— Потому что вы не смогли бы отнестись к этому как просто к развлечению. — Алекс намотал на палец прядь ее волос. — В вас, Глинис Макнил, нет легкомыслия, свойственного беспечным девицам.

— У меня больше не будет такой возможности, — призналась Глинис. — Я не свободна, за мной всегда следят.

Родственники критиковали ее за то, что она слишком серьезна, и теперь, когда она наконец решила совершить нечто безответственное и порочное, она была полна решимости не отступать. Глинис никогда ничего не делала наполовину.

— Я больше не выйду замуж. Я проживу жизнь одна, но до этого я хочу быть с мужчиной. — Глинис почувствовала, что Алекс слабеет, и провела руками по его груди. — Я хочу быть с тобой.

Сверкнула молния, через щель в одеяле ее серебристый свет на мгновение озарил Алекса, и Глинис показалось, что сам король эльфов пришел околдовать ее. Каждая молодая девушка на Западных островах знает, что перед королем эльфов невозможно устоять без специального защитного амулета. Если бы у Глинис был такой амулет, она бы его выбросила. Она посмотрела на губы Алекса и прошептала:

— Покажи мне свое колдовство. Я готова.

Алекс знал, что это неправильно, но устоять перед ней мог бы только святой. А он, видит Бог, святым не был. Хотя он редко расплачивался за свои грехи, но за такое им обоим придется понести наказание. Что бы Глинис ни говорила сейчас, потом она, конечно, об этом пожалеет. Но даже зная это, Алекс был бессилен перед мощью желания — и своего, и этой очаровательной плутовки. Он желал ее с той минуты, когда увидел на острове Барра, собирающую на берегу ракушки. Единственное, что он мог сделать, — это доставить ей столько удовольствия, чтобы их грех того стоил.

Но когда их губы встретились, все планы, все мысли, весь здравый смысл вылетели у него из головы. Их языки двигались в страстном медленном танце, который заставлял его желать большего. Алекс стал целовать ее брови, щеки, нежную кожу под ушами, потом уткнулся лицом в ее шею и вдохнул аромат ее кожи. Глинис обняла его за шею, он стал водить руками по плавным изгибам ее тела. Она была как море — одновременно и знакомая, и загадочная. И Алекс хотел разгадать все ее загадки, познать каждое ее тайное местечко. Глинис таяла в его руках, словно воск, и его охватила неистощимая страсть. Алекс думал, что знает женщин, но с Глинис он чувствовал себя так, будто плыл по морю, не нанесенному на карты.

Алексу нужно было почувствовать ее всей своей кожей, каждой клеточкой. Он встал на колени и через голову сорвал с себя рубашку. Уже почти стемнело, но, отбросив рубашку в сторону, он все же увидел, как взгляд Глинис скользит по его торсу. Она посмотрела на его восставшее мужское достоинство, которое так и просило, чтобы его заметили. Когда она в этом убедилась, ее губы приоткрылись, и по телу Алекса прокатилась новая волна желания.

— Тебе достаточно тепло, чтобы снять платье?

Алекс старался, чтобы в его голос не прокрались нотки отчаяния, но безуспешно. Глинис серьезно кивнула. Когда Алекс наклонился над ней и стал поднимать подол ее платья, у него мелькнула мысль, может ли у него в его возрасте отказать сердце. У нее были длинные стройные ноги, она была как грациозная лань, созданная для бега. И ему хотелось бегать с ней, идти за ней повсюду, куда бы она его ни повела. Он поднял ее ногу и поцеловал колено. Оно было совершенно, как и все в ней. Потом погладил шелковистую кожу на внутренней стороне ее бедра. Глинис резко вдохнула. Передвигая руку все выше, дюйм за дюймом, он наклонился и стал касаться губами там, где только что была его рука, дразня их обоих. Когда его пальцы коснулись завитков волос между ее ног, она вздрогнула.

— Тсс, — прошептал он успокаивающе. — Тебе будет хорошо, обещаю.

Она была уже влажной. Как только Алекс это обнаружил, ему захотелось уткнуться лицом между ее ног и попробовать ее на вкус. Но она была напряжена, и он чувствовал, что это стало бы для нее новым опытом и с этим лучше повременить. Пробыв замужем несколько месяцев, она производила впечатление невинной. Впрочем, некоторые дураки не тратят время на то, чтобы насладиться вкусом женщины. Сам Алекс собирался смаковать каждый дюйм Глинис Макнил до тех пор, пока она не ослабеет и не пресытится их любовью. И тогда он повторит все это снова.

— Ты можешь сесть, чтобы я совсем снял с тебя платье? — спросил Алекс, подтягивая ее вверх.

Когда она выполнила его просьбу и обняла его, они снова слились в глубоком поцелуе, и Алекс обнаружил, что ему трудно сосредоточиться на расстегивании крючков у нее на спине. Наконец он стянул с нее платье через голову. Потом снова привлек Глинис к себе и закрыл глаза от удовольствия, ощущая под своими руками ее мягкую кожу и чувствуя, как ее груди прижимаются к его торсу.