На этот раз — это точно конец - Джулия Поздно

— О, это взаимно, Шумахер очень хочет нас увидеть, у него есть новости, связанные с письмами.

Мы договорились встретиться вечером у меня дома, и я, отложив телефон в сторону, вернулась к электронной почте. Письмо, вызвавшее мое любопытство, было от Ивана-дурака.

«Коллега, на этой неделе в среду состоится встреча с нашим постоянным клиентом в неформальной обстановке. Форма одежды парадная. Время и место встречи сообщу позже».

«Что это еще за новости? Почему почтой, а не в личном общении?»

Мои размышления прервал аккуратный стук в дверь.

— Да, — громко откликнулась я на стук.

Дверь открылась, и порог кабинета переступил Дудин собственной персоной.

— Метелкина, я тут подумал и решил пообщаться по поводу предстоящей встречи лично, — сказал он и удобно устроился в кресле напротив меня.

«Что со мной происходит? Почему я всегда болезненно реагирую на наше общение? — в который раз задавала я себе вопрос и не находила ответа. — Нельзя смешивать личное с работой!»

— Иван Сергеевич, кофе? — изысканно-вежливым голосом предложила я.

— Брось, Метелкина, какой Иван Сергеевич, мы здесь одни, не нужно официальности — и кофе тоже.

— Вы мой непосредственный начальник.

— Я тебе звонил на выходных, почему не ответила на мой звонок?

— Не видела, что вы звонили, меня не было в городе, а телефон забыла дома, — нагло соврала я, сохраняя официальный тон.

— Хотел обсудить предстоящую встречу, — многозначительно произнес он.

— Ночью? — ляпнула я и поняла, что проговорилась.

— А, значит, все-таки видела мой звонок!

— Я спала, у меня был сложный день.

— Ладно, не оправдывайся. Прежде чем обсудить предстоящую встречу, я хотел бы расставить все по местам. Что касается папок с фото на летучке — я к этому не имею никакого отношения, а дальше твое дело, верить или нет.

Его голос звучал убедительно, и я почувствовала, что мне очень хочется ему верить.

«Правда написана на наших лицах!» — так утверждают психологи-нейролингвисты. Начитавшись разных статей на эту тему, я иногда пыталась применить полученные знания и определить, кто есть кто среди многочисленных клиентов компании Богуславского…

И вот теперь мне ужасно захотелось рассмотреть лицо Ивана-дурака и узнать, врет он или говорит правду.  Я встретила совершенно спокойный открытый взгляд, значит, он внимательно слушает и воспринимает информацию, губы не подрагивают и не поджаты — уверенность в сказанном.

— Изучаешь меня? Ну и какие выводы, я сказал правду?

Меня охватил внутренний жар: «Видит меня насквозь».

— Даже и не думала, просто ждала, когда вы начнете рассказывать о предстоящей встрече.

— Ок. Буду краток: в среду утренним рейсом вылетаем в Сочи, пробудем там два дня. Клиент сложный и успешный, соблюдает конфиденциальность, встречается исключительно на своей территории. У меня уже есть предварительные договоренности, необходимо перенести все на бумагу, а если быть точнее, подписать долгосрочный договор.

Пауза. Сижу и лихорадочно думаю, под каким предлогом отказаться…

— Иван Сергеевич, не совсем поняла, я вам на этой встрече зачем?

— Когда договор будет подписан, я передам клиента вашему отделу, и будет разумно, если вы с ним познакомитесь сейчас и обсудите дальнейшее сотрудничество.

Иван неожиданно перешел на «вы», я поняла, что беседа подходит к концу.

— Собственно, это все, о чем я хотел сказать. Да, зайдите в бухгалтерию, получите суточные, билеты на самолет я уже купил.

Дудин встал и вышел. Меня буквально окатило его внезапной холодностью. Я сидела в растерянности и с появившимся чувством страха о предстоящей поездке.

«Надо собраться с мыслями и приступить к работе».

Но работать никак не получалось, мысли просто скакали в моей голове. Зазвонил внутренний телефон. Я сняла трубку. Это был Богуславский.

— Слушаю вас, Феликс Александрович.

— Маш, у меня предложение, пойдем пообедаем?

Обедать я не хотела, но отказать Феликсу не могла.

— Да, конечно, с удовольствием.

— Зайду за тобой в двенадцать.

Я положила трубку и наконец погрузилась в работу.

Через час Феликс заглянул в кабинет.

— Маш, готова?

— Вы же предупредили, что в двенадцать, осталось выключить компьютер.

Мы вышли в коридор и лоб в лоб столкнулись с Дудиным.

— Феликс, ты надолго? Надо порешать некоторые вопросы перед поездкой.

— Через два часа будем на месте.

— Будем? — удивленно переспросил Иван.

— Да, нам с Марией нужно отлучиться по делам.

Я стояла на ватных ногах и мечтала об одном — как можно скорее покинуть офис.

Иван-дурак окинул нас каким-то странным взглядом, но промолчал.

Услышав разговор в коридоре, Эллочка вышла из приемной с чайником в руках.

— Иван Сергеевич, вы просили чай.

— Чай просил, чайник нет, — произнес Дудин и направился в свой кабинет.

Эллочка вульгарно вильнула подобием бедер, оставшимся от бесконечных диет, и заторопилась следом.

Сев в машину, Феликс спросил:

— Маша, какую кухню предпочитаешь, европейскую или азиатскую?

— Вкусную.

— Принято.

Уже сидя в ресторане, я поняла, что Феликс истинный ценитель кавказской кухни, впрочем, как и я. Уютная обстановка, запах свежеиспеченных лепешек и настоящий харчо, что еще надо для хорошего настроения в понедельник!

«Леля, дорогая моя Лелька! Не было дня, чтобы я не любил тебя; не было ночи, чтобы я мысленно не держал тебя в своих объятиях. Я ненавижу себя за глупую гордость и амбиции, которые не позволили мне найти тебя…и потерять навсегда брата! Прощай, моя любовь…»

Я закончила чтение письма, на конверте которого было написано два слова: Илье Воротынскому. В наступившей тишине стали слышны Ларискины всхлипывания, по ее щекам текли тоненькие ручейки французской туши.

— Надо же, какая любовь, до гроба! — продолжая всхлипывать, сказала она. — Настоящая лебединая верность, как в песне: «Потеряв подругу верную, он стал одинок…»

Мы сидели на кухне, в чашках давно остыл кофе. Шумахер был внешне спокоен, но по его глазам было видно, как он потрясен услышанным.

* * *

После работы я забежала в частную пекарню и купила любимый Ларискин торт «Мишка» к предстоящей встрече у меня дома. Накрыла стол, расставила чашки для кофе и достала из шкафа письма. Одно из них было написано для Ильи.