Спецслужбы Российской империи - Александр Север

В начале 1790 г. из-за тяжелой болезни отходит от дел и в сентябре 1792 г. окончательно увольняется в отставку. Скончался на 66-м году жизни, был похоронен в Благовещенской усыпальнице Александро-Невской лавры Санкт-Петербурга.

ГЛЕБОВ Александр Иванович (1722–1790). Генерал-прокурор Правительствующего сената в 1761–1764 гг.

По семейному преданию, дворянский род Глебовых происходил от касожского князя Редеди, убитого в 1022 г. князем Мстиславом Владимировичем Тмутараканским. «Зарезав Редедю пред полками касожскими», победитель взял в плен его семью и крестил двух его сыновей под именами Романа и Юрия. Праправнук Романа, Глеб Михайлович Сорокоумов, и стал основателем рода новгородских дворян Глебовых. Александр Глебов в возрасте 15 лет был определен сержантом в Бутырский пехотный полк. В царствование Анны Иоанновны принимает участие в русско-турецкой войне, участвует в штурме крепости Очаков. 17 августа 1739 г. Глебов в чине поручика в сражении под Ставучанами храбро и умело командует отрядом, получает тяжелое ранение. Прослужив в армии еще 10 лет, в 1749 г. он переходит на гражданскую службу.

Бывшему офицеру повезло войти в доверие к графу П.И. Шувалову, фавориту императрицы Елизаветы Петровны, взявшему его к себе на службу коллежским асессором. Покровительство могущественного представителя рода Шуваловых значило в тот период гораздо больше, чем официально занимаемое им место в бюрократической системе. В 1756 г. Шувалов женит своего сметливого и привлекательного, лично преданного ему чиновника на графине Марии Симоновне, урожденной Гендриковой, вдове гофмейстера великокняжеского двора Чоглокова, приходившейся государыне двоюродной сестрой. Чтобы как-то сгладить неравность брака, Глебову незадолго до свадьбы был пожалован чин обер-прокурора Сената. Бракосочетание произошло в присутствии самой Елизаветы Петровны. Таким образом он входит в высший слой общества и получает причитающуюся ему долю монарших милостей, в августе 1760 г. возведен в звание генерал-майора и назначен генерал-кригскомиссаром. На своей новой должности Глебов не слишком заботится о снабжении воюющей с Пруссией русской армии, но зато делает гораздо более важное для своей будущей карьеры дело – входит в доверие и добивается расположения наследника престола великого князя Петра Федоровича.

В своем сочинении «О повреждении нравов в России» князь М.М. Щербатов дает далеко не лестную характеристику этому выскочке и его всесильному покровителю: «Глебов угодник графу Шувалову, умный по наружности человек, соединяющий в себе все пороки, которые сам он, Петр Иванович, имел». Эти двое и сочинили Уложение, которое они наполнили, по словам того же Щербатова, «неслыханными жестокостями пыток и наказаний». Очевидно, родственная связь П.И. Шувалова с руководителем Канцелярии тайных розыскных дел А.И. Шуваловым сыграла здесь не последнюю роль, и автор законопроекта составлял его под своего брата. Елизавета Петровна, уже готовая подписать представленный ей документ, случайно натолкнулась на главу, посвященную пыткам, «ужаснулась тиранству» и повелела переделать Уложение. Тем не менее подобные далеко не лучшие качества Глебова нисколько не отталкивали Петра III, который 25 декабря 1761 г., в день своего вступления на престол после смерти Елизаветы Петровны, назначил своего друга генерал-прокурором Сената. Как генерал-прокурор, Глебов имел возможность оказывать влияние на Петра III. Им составлялись почти все поручения, даваемые императором Сенату, и некоторые из царских манифестов.

Несмотря на близость и дружбу с Петром III, глава Сената верно определил реальную расстановку политических сил и в момент июньского переворота 1762 г. поспешил переметнуться на сторону Екатерины. Подобная изворотливость и беспринципность на некоторое время продлили его карьеру, и Глебов сохраняет свой высокий пост при новой императрице. Только через два с половиной года Екатерина II отстраняет его от должности, назначив генерал-прокурором князя Вяземского.

Однако в начале правления Екатерины II реальные полномочия генерал-прокурора Сената даже расширились. Новая императрица полностью восприняла «сенатскую концепцию» организации политического сыска, доставшуюся ей по наследству от покойного мужа. Согласно ей эта деликатная область государственной деятельности маскировалась от глаз общества вывеской высшего правительственного учреждения империи, каковым являлся Сенат. Своим рескриптом от 2 октября 1762 г. Екатерина предписала генерал-прокурору Сената рассматривать поступающие во вверенное ему учреждение бумаги о «первых двух пунктах», которые прежде должна была расследовать Канцелярия тайных розыскных дел, и по важным делам «определение чинить». Поскольку переметнувшемуся к ней от Петра III руководителю Сената императрица полностью не доверяла, то разбор дел по поводу государственной безопасности она повелела вершить ему не единолично, а совместно с тайным советником графом Н.И. Паниным, который и должен был контролировать эту сферу деятельности генерал-прокурора.

Новый постоянный орган политического сыска, а им стала Тайная экспедиция при Сенате, был образован в декабре 1763 г., когда указом Сенату сенатский секретарь С.И. Шешковский был назначен «состоять по некоторым поручениям от нас... при наших: сенаторе тайном советнике Панине, генерал-прокуроре Глебове». С этого времени С.И. Шешковский становится фактическим руководителем Тайной экспедиции, надолго пережив в служебном отношении генерал-прокурора, своего номинального начальника. Когда в 1763 г. возникает очередное дело, связанное с низложенной Брауншвейгской династией, его расследует уже не специально созданная комиссия, а Тайная экспедиция.

В том же году службе политического сыска пришлось заниматься делом ростовского и ярославского митрополита Арсения Мацеевича. Образованность и волевой характер помогли ему достичь поста митрополита сначала в Тобольске, а затем в Ростове, стать членом Синода. Поскольку у правителей Российской империи стали отчетливо прослеживаться секуляризаторские тенденции, то, ратуя за права своего сословия, Мацеевич подает сначала Петру III, а затем Екатерине II записку, в которой заявляет, что мирским людям нельзя захватывать церковные имения, а наоборот, «Церковь содержать надо без скудности и обиды». Возмущенная императрица приказывает Синоду призвать мятежного митрополита к ответу за оскорбление царского величества и «превратное толкование» Священного писания. Мацеевича заключают под караул в московском Симоновом монастыре. В записке Глебову Екатерина пишет: «Нынешнюю ночь привезли враля, которого исповедывать должно, приезжайте ужо ко мне, он здесь во дворце будет». Помимо Екатерины и генерал-прокурора Сената при «исповеди» присутствовал С.И. Шешковский. Однако митрополит оказался человеком не робкого десятка и смело высказал в лицо государыне то, что он о ней думал. По слухам, «исповедь» кончилась тем, что Екатерина II заткнула уши, чтобы не слышать дерзостей в свой адрес, и велела «закляпить рот» наглецу. После формального суда Мацеевича сослали в Карельский монастырь. Однако вскоре доброхоты из монастырской братии донесли императрице, что бывший митрополит говорил им, что нынешняя власть разграбила православную церковь хуже турок и что «государыня наша не природная и не надлежало ей российского престола принять». Узнав об этом, императрица велела расстричь дерзкого монаха, сослать на вечное поселение в ревельский каземат. Изоляция для узника предусматривалась абсолютная.