Игра в свидания - Даниэла Стил

– Что скажешь? – спросил Питер, расплатившись посчету.

Рэчел помогала сыновьям застегивать куртки. Дети вели себяпрекрасно, хотя ни дочь, ни сын Питера за все утро не удостоили их ни единымсловом.

– У меня такое впечатление, что они оба в шоке. Слишкоммного сразу на них свалилось. Я, мальчики, свадьба… Я бы тоже была шокирована.

Рэчел прекрасно помнили, как уходил из семьи ее собственныйотец. В тот год, когда она заканчивала Стэнфорд, отец женился на ееоднокурснице. После этого Рэчел три года с ним не разговаривала, да и потомобщалась лишь изредка. Между ними образовалась пропасть, особенно после того,как спустя пять лет мать умерла от рака. Рэчел считала, что от горя. Этаситуация была ей знакома, однако не изменила ее решения выйти за Питера замуж.Слишком сильно она его любила.

– Когда ты думаешь сказать Пэрис? – спросила онауже на улице, пока они ждали такси, чтобы ехать домой.

– Это обещала сделать Мэг. Думаю, так будетлучше, – ответил Питер, не скрывая своего малодушия. Рэчел мелькомвзглянула на него.

– Да, пожалуй, – согласилась она.

Когда машина тронулась, Питер обнял Рэчел за плечи ипотрепал мальчишек по волосам. Вид у него был умиротворенный. Утро выдалосьтяжелое, но, кажется, все обошлось. Теперь ему оставалось только выбросить изголовы Пэрис. Он в который раз сказал себе, что поступает правильно. И длясебя, и для всех. Это была иллюзия, за которую ему теперь предстояло держаться,как за спасительную соломинку, до конца дней…

Когда в понедельник Пэрис вошла в кабинет, Анна Смайтнасторожилась. Такой она ее уже давно не видела. Пожалуй, с самого первогосеанса в июне. Словно лунатик, плохо ориентирующийся в пространстве, Пэриспрошла по комнате и опустилась в кресло. Вид у нее был как у человека,накачанного успокоительными. Она не плакала, не кричала, ни о чем нерассказывала. Сидела совершенно неживая.

– Как с катком? – осторожно спросила Анна.

– Никак, – отсутствующим голосом ответила Пэрис.

– Почему? Болели?

Они виделись всего четыре дня назад, но за это время многоемогло произойти. И, видимо, произошло.

– На Новый год Питер устраивает свадьбу. Наступилодолгое молчание.

– Понятно. Это тяжело.

– Да уж, – вздохнула Пэрис.

У нее было ощущение, будто последняя соломинка, за которуюона держалась, обломилась. Он не образумился и не изменил своего решения. Черезмесяц с небольшим он женится.

В субботу дети сообщили ей об этом, едва вернулись изгорода. В ту ночь Мэг спала с мамой. А на другой день оба уехали к себе вКалифорнию. Все воскресенье Пэрис проплакала. О детях, о Питере, о себе. Ейказалось, она до конца дней обречена быть одна. А у Питера новая жена. Точнее –скоро появится.

– Как вы себя чувствуете?

– Отвратительно. Анна улыбнулась:

– Это заметно. Еще бы! Любой бы чувствовал себя мерзков такой ситуации. Пэрис, вы сердиты?

Пэрис помотала головой, и глаза ее наполнились слезами.

– Я просто расстроена. Очень расстроена. – Вид унее был убитый.

– Вы не думаете, что вам стоит попить какие-нибудьлекарства? Может быть, вам тогда станет легче?

Пэрис снова мотнула головой:

– Я не хочу прятаться от того, что есть. Мне надонаучиться с этим жить. Он ушел навсегда.

– Верно. А у вас впереди целая жизнь, и какая-то еечасть наверняка будет счастливой. Не исключено, что так тяжело вам уже никогдане будет.

– Хотелось бы надеяться, – всхлипнула Пэрис; словаАнны ее несколько обнадежили. – Я хочу его возненавидеть – и не могу. Яненавижу ее! Мерзавка! Разбила мне жизнь. И он тоже, черт бы его побрал! Но явсе равно его люблю…

Она говорила как ребенок и чувствовала себя такой жебеззащитной. Она была беспомощна, растерянна и не могла поверить, чтокогда-нибудь снова сможет испытать счастье.

– Как держались Вим и Мэг?

– На мой взгляд, прекрасно. Конечно, они тожерасстроились. И даже были в шоке. Спросили меня, знала ли я о ее существовании…Я решила, что будет нечестно по отношению к Питеру говорить им, что он ибросил-то меня из-за нее.

– Зачем вы его выгораживаете?

– Но он же их отец! Мне показалось, что лучше неговорить правду. Он сам должен им сказать.

Анна помолчала:

– Вы поступили очень порядочно. А как вы сами, Пэрис?Придумали, как будете из этого выкарабкиваться? Мне кажется, вам снова стоитзаняться коньками.

– Я не хочу. Я больше ничего не хочу!

Пэрис снова была в глубокой депрессии. Отчаяние стало длянее стилем жизни.

– Тогда, может, начнете видеться с друзьями? Вас ужеприглашали на Рождество?

«Господи, как нелепо это теперь звучит!» – подумала Пэрис.

– Да, многие. Я всем отказала.

– Почему? По-моему, вам стоит пойти.

– Не хочу, чтобы меня жалели. – Последние полгодаона повторяла это как заклинание.

– Если вы станете затворницей, вас будут жалеть ещебольше. Почему вы не хотите сделать над собой усилие и сходить хотя бы на однувечеринку? На пробу?

Пэрис долго смотрела в пустоту, потом покачала головой.

– Ну что ж, раз вы в такой депрессии, придетсяприбегнуть к помощи лекарств, – твердо заявила Анна.

Пэрис подняла глаза и тяжело вздохнула.

– Хорошо, хорошо. Я схожу к кому-нибудь в гости. Одинраз. О большем не просите.

– Спасибо, – обрадовалась Анна. – Не скажете,к кому именно?

– Нет. – Пэрис бросила на нее сердитыйвзгляд. – Сама решу.

Остаток сеанса они обсуждали ее отношение к предстоящемубраку Питера, и, уходя, Пэрис выглядела намного бодрее. Через три дня она самасообщила Анне, что приняла приглашение от Вирджинии и ее мужа, которые собираютгостей за неделю до Рождества. На другой день после этого должны были приехатьВим и Мэг и погостить у матери целых две недели. У Вима были каникулы, и послесвадьбы Питера он собирался еще съездить с друзьями на горнолыжный курорт вВермонт. Пэрис сейчас мечтала об одном – пережить праздники. Если первогоянваря она проснется живой и невредимой, стало быть, можно жить дальше.

Помимо гостей, куда, по правде сказать, Пэрис идти страшнобоялась, она согласилась и еще на одну вещь – побаловать себя. Анна сказала,что это очень важно, что она должна себя беречь, много отдыхать, полноценноспать, заниматься спортом, даже ходить на массаж. И вот на следующий день,словно знамение свыше, у нее произошла случайная встреча с одной женщиной, дочькоторой когда-то училась вместе с Мэг. Та сунула ей визиткумассажиста-ароматерапевта, к которому ходила и была очень довольна. Пэрисмашинально взяла карточку, но потом решила, что хуже не будет. Анна права: ейнадо что-то делать, чтобы достичь мира в душе, тем более что приниматьантидепрессанты она не собирается. Она должна была сама выйти из этого черногокруга, снова стать бодрой и счастливой, но по какой-то внутренней причине.Пэрис не имела ничего против того, чтобы люди принимали лекарства, но сама низа что не хотела этого делать. Другие – пусть, а она не станет. Массаж выгляделвполне подходящей альтернативой, и в тот же вечер она позвонила по указанномуна визитке телефону.