Венганза. Рокировка - Юлия Герман

Неприступная крепость — таковым было новое амплуа Марины. Закрытая на тысячи замков и возвышающаяся надо всеми вокруг. Она пресекала любые попытки дотянуться до неё, превращаясь в восковую фигуру. Все время одно и то же выражение лица, сменяемое приторной дежурной улыбкой. Становилось тошно от подобной фальши и не терпелось, как можно скорее выбить из неё хоть одну настоящую эмоцию. Даже во время нашей первой встречи в ней не уживалась правильная девочка. Кроме примерной папиной дочки, какой она притворялась, она прятала в себе бунтарку, о существовании которой не подозревал никто. Знакомство со мной выпустило наружу её настоящую, позволив наслаждаться жизнью, потакать своим желаниям, почувствовать себя наконец-то живой. И наблюдая за этой девушкой, контролирующей каждый свой жест и слово, ощущал подступающую тошноту. Лишь проигнорировав ту жирную красную черту, прочерченную ею между нами, и переступив её, я смог получить доказательства того, что моя Марина всё еще там, под пластиковой маской. Лёгкий румянец, проступивший на её щеках после моих слов, напоминающих о нашем прошлом, говорил громче тысячи голосов. Я не был глупцом и видел, как расширяются ее зрачки и учащается дыхание при упоминании о прошлом. И мне не нужно было подтверждений того, что наша близость ей по-прежнему не безразлична. То, как она задерживала дыхание при моих прикосновениях, было весьма красноречиво. И, черт возьми, эта невинная и, в то же время, настолько интимная реакция ее тела вызывала во мне целый ураган эмоций, сдерживаемых неимоверным усилием воли. Не хотелось давить на нее, дав пространство и время осознать происходящее, но и отсиживаться в стороне, не предпринимая совершенно никаких действий, оказалось бы совершенной глупостью. Увидев, как Марины выбежала из-за своего столика, я лишь утвердился в своей правоте. Я ей не безразличен. И очень скоро Котёнку придется это признать.

— Только у меня есть одна просьба, — вытянул на столе руку с дымящейся сигаретой Большой Денни.

Я внимательно посмотрел на него, полностью сосредоточив внимание на том, что он собирался сказать.

— Не позволяй личным делам влиять на бизнес. Банда — единственная семья, которая у тебя осталась и которая никогда тебя не бросит. Помни об этом.

Я молча кивнул, соглашаясь с каждым его словом. В действительности, Сангре Мехикано всегда находились рядом со мной, не оставляя даже в самые черные дни. И не следовало пренебрегать своими обязанностями и нашей связью с бандой, как это произошло со мной год назад. Только я прекрасно понимал, что если придется выбирать между Мариной и бандой, выбор окажется не в пользу последней.

— Не беспокойся, Денни. Я тебя не подведу.

— Пусть будет так, — не моргая, проговорил он. — Сейчас главная задача, снизить потери к минимуму, что крайне проблематично в условиях постоянных облав, — вернулся к бизнесу босс.

— У меня есть идея, но она тебе вряд ли понравится.

Как только мы закрыли личную тему, с плеч будто свалился тяжкий груз. Мне не хотелось оправдываться или убеждать Большого Денни в том, в чем сам себе не мог дать никаких гарантий. Проще было по-прежнему держать его, как и остальных, вдалеке от моих личных переживаний, декорируя внутреннюю боль делами и поиском ответов на проблемы банды. Только вот всё то, что действительно меня волновало, предстояло решать в полном одиночестве. В этот раз я не собирался впутывать в свою жизнь никого третьего: только Марина и я. Даже Хавьер не должен знать больше положенного. До сих пор я не смог выявить истинного виновника казни Марины, это пугало гораздо сильнее любых облав и перспективы попасться законникам. В моих рядах водился крот, способный вновь подвергнуть опасности жизнь Котёнка.

— Выкладывай, — затушил сигарету Денни, сложив ладони на столе, переплетая пальцы.

— Хочу на какое-то время приостановить поставку по основным каналам, пустив лишь по запасному и посмотреть, что из этого получится. У меня есть кое-какие подозрения и нужно, чтобы они либо подтвердились, либо, наоборот, развеялись.

— Ты представляешь весь масштаб убытков?

— Нам в любом случае нужно залечь на дно до тех пор, пока копы не забудут о нас. Иначе, помимо материальных потерь, последуют аресты наших ребят, и тогда Сангре Мехикано будет гораздо сложнее расхлебывать всё навалившееся дерьмо.

Денни замолчал, отвернувшись к экрану телевизора, мельтешащему через стекло кабинки. Несколько мгновений он молчал, обдумывая моё предложение. Я следил за его лицом, пытаясь понять, что происходит в его голове. Но босс по-прежнему смотрел на мелькающих в телевизоре китайцев, собравших у экрана телевизора всех сотрудников ресторана, эмоционально комментирующих на родном языке происходящее на экране. Сегодня мы решили встретиться за пределами владений Сангре Мехикано, избегая любой возможности прослушки. А если в банде находился крот, в чем я не сомневался, то любые гарантии приватности разговора отсутствовали. Чайна-таун являлся одним из немногих мест в городе, где можно было спокойно обсудить проблемы и при этом не бросаться в глаза. Местные настолько привыкли к туристам, что не особенно присматривались к новым лицам.

Денни начал отстукивать пальцами ритм, выходя из своеобразной комы.

— У тебя не больше недели. Попытайся вытянуть нас из этого болота, сынок, — посмотрел мне в глаза.

— Сделаю всё возможное, — проследил, как босс поднимается, кинув несколько купюр на стол, и покидает кабинку, зазвеневшую музыкой ветра.

Не медля, достал телефон, набирая номер Хавьера.

— Назначь встречу с Пересом сегодня же. Буду только я.

Игра началась.

Шумное и чертовски дорогое открытие отеля, кричащее о сотнях тысяч долларов, потраченных на пьянку для местной элиты, которая никогда не станет тратить деньги в этом заведении. Вспышки фото и телекамер, блестящие и чрезмерно откровенные вечерние платья, одинаковые улыбки с ослепительно белыми зубами и много, много зависти. Я ненавидел подобные мероприятия, как и вращающуюся на таких вечерах публику. Эти люди знали много лести, приправленной желчью и злобой, проникающей в каждую пору и разъедающую тебя изнутри. Всякий притворялся другом, благодетелем, пытаясь убедить в незаменимости своей персоны в твоей жизни, но ни одно слово не оказывалось искренним. Чистая выгода, расчет и гребаная ложь. При посещении таких мест появлялось навязчивое желание спалить к чертям алчных ублюдков, не знающих ничего кроме корысти. Человечество ничего бы не потеряло, если бы кучка жадных до славы и денег людишек перестала навязывать молодежи ложные идеалы с экранов телевизоров. Но уничтожив одних, я бы не искоренил проблему полностью, так как подобное дерьмо не убиваемо. И на смену одним в ту же секунду придут другие, но уже в большем количестве.

Несмотря на срочность встречи, меня напрягало то, что уже второй раз подряд Пуэрториканец назначает место для разговора посреди вечеринки. В такой обстановке сложно обсуждать дела, тем более на нейтральной территории. Но, будь я на его месте, то поступил бы именно так. Тем не менее, он явно не доверял мне и, возможно, боялся. Что тоже вполне оправданно и умно с его стороны, но совсем не на руку мне.