Углём и атомом - Александр Плетнёв

Влетел боцман:

– Ничего серьезного. Удар принял на себя выступ фальшборта. Искорежило. Палубу кромсануло. Но пожара не было. Не шимоза.

– Пока ничего серьезного, – Шпаковский тоже спускался осмотреть место попадания, – но надо что-то делать, командир.

– Да-да, – дернул головой Чертов, проглотив это «командир»… не оборачиваясь, продолжая глядеть на наместника, – единственный наш шанс – разыграть карту «Лены», с вашего приказа Берлинскому. Приказать ей идти в бой, а мы пока пытаемся удрать. Но что-то мне не верится, что все будет ладно.

– Я отдам необходимые распоряжения командиру вспомогательного крейсера, – выдавил бледный лицом Алексеев.

– Связь с «Леной» установили?

– Да, вывели на мостик «голосовую», – ответил старпом и указал на вошедшего начальника радиотехнической службы, – да только вот…

– Связь установили, но я не об этом, – с ходу начал тот, – я уже докладывал, что мусорную частоту глушили, но были еще шифрованные сообщения.

И все бы ничего, но пеленговали передачи еще и с «норда», списывая их на отражение сигнала от суши. А если нет?

– Обложили, – донеслось притихшее.

– Что? – Тупанул, не сразу въехал кэп, – Что-о-о??!! Не слишком ли круто для англо-аборигенов?

– Я лишь счел нужным предупредить.

Все вдруг разом заговорили…

– …выйдем из-за тени полуострова – радар покажет.

– …или беспилотник кинуть?

– …вертол! Его так и так надо с судна снимать.

– Следуя этим курсом, мы по-любому оказываемся на виду под пушками «Аполло», – вмешался мрачным фактом штурман.

В довесок вахтенный щелкнул на пульте кнопкой «громкой», куда был заведен рабочий канал с «Леной». Послышался голос оператора, объясняющего правила пользования техникой: «…по завершении своей фразы вы должны обозначить ее конец словом “прием”. Далее…»

– Тихо все! Выключи пока! – остановил галдеж капитан. – Говорит штурман.

– Давайте к карте!

Штурман не стал тащить всех на левое крыло мостика, где располагался его стол. Кинул комканную от нервов карту на пульты, начав чертить кривые линии и стрелки.

– Стало быть, так! До «британца» всего двадцать один кабельтов. Если мы будем следовать прежним курсом, через минут сорок в этой точке мы с ним сходимся на минимальных дистанциях. Не будь дурак, он уйдет на наветренную сторону и начнет долбить по «Лене». И по нам, если мы не спрячемся в дым, уходя по ветру. Тут вопрос в густоте и интенсивности дымовой завесы и насколько долго хватит «Лены». И, естественно, от шального не гарантированы. Бой так и так неизбежен. И ситуация – ж… – штурман не стал произносить простонародное слово, покосясь на адмирала, – предлагаю поддать еще как можно из топок для пущего дыму и бросать «Лену» навстречу «Аполло». Попытаться использовать преимущество радара, вывести вспомогач на выстрелы в упор, да хоть на таран, черт возьми. Торпед нет? Жаль. А мы, при удаче, проскакиваем у «британца» за кормой и ломимся на максимуме в отрыв на южные, восточные румбы. Пока дым да драка…

– На юго-восточные румбы? Та же хрень, только вид сбоку, – Чертов оторвался от штурманской схемы, мрачно поглядев на подчиненных, на шумно сопящего адмирала, за иллюминатор на мателот. Показалось ли, нет – на правом траверзе упала очередная плюхана обум от «британца». – Ладно… командуйте Берлинскому.

Барометр падал, от этого дым, набирая влажность, тяжело стелился над океаном.

Казалось, куда уж больше, однако кочегары «Лены», кидая в топки исключительно угольную пыль, наддали так, что от парохода потащило ветром нечто вообще невообразимое.

Это не преминуло сказаться на скорости. Ход упал еще на пол-узла.

Положив «курсовой» на зюйд-ост, перестроились.

Вспомогательный крейсер выдвинули вперед. Поднявшаяся волна теперь била ему в борт, выбрасывая пенные брызги, клокоча от форштевня в кильватер, неожиданно раскачивая столь немаленькое судно.

Лаг «опустили» на двенадцать узлов, ветер гнал из труб черное, косматое, плотное, унося вперед и вбок, от этого казалось, что пароход старается изо всех сил, но едва ползет.

Алексеев лично подвизался на руководство и взаимодействие с «Леной», скорее лишь для того, чтобы не торчать на мостике «статистом без дела». «Ямаловцы» только приветствовали – Берлинский все никак не мог взять в толк, как это его корабль будут направлять со стороны. Не верил, не понимал, сомневался, даже препирался, не видя грозное начальство воочию. Начальство срывалось на ор, даром что надрывать связки можно было как в обычную телефонную трубку!

«Ямал» отступил в кильватер, сместившись, оттянувшись на правую раковину – с резоном прикрыться дымом, не дай бог оказаться на линии огня, когда между двумя крейсерами начнется перестрелка.

Позиционную картину, естественно, предоставлял радар, который показывал, что «Аполло» тоже снизил ход до шестнадцати узлов.

Но совсем уж непонятно было, что происходит с «Рюриком» и его противником. Судя по меткам на мониторе, за последние полчаса два корабля практически не ушли с пятачка боя, кружа на циркуляции, словно два сцепившихся бульдога.

Радиотелеграмм от Трусова больше не поступало. Это принималось как должное. По нынешним временам корабельная телеграфная станция – капризное, хрупкое устройство… тем более в условиях боя.

Сближались. Расчет строился на том, что «Лена» сделает кроссинг, ставя дымовую завесу и, воспользовавшись потерей видимости у противника, по наводке РЛС ледокола, выйдет на позицию неожиданного, желательно кинжального огня.

Дистанции и скоростные показатели выводили время контакта в 20–25 минут.

Двадцать минут это почти ничего, мизер… время просто сжалось в кулак, белея костяшками ожидания!

Ответственным на РЛС был старпом, выдавая каждую минуту данные:

– Восемнадцать кабельтов!

– Держим курс!

На мостике мелькнул командир «вертушки» Шабанов, с ним быстро переговорил-пошушукался Шпаковский, вернулся, став подле капитана:

– Все. Дал добро на взлет. Горючки им, если что… и покружить на экономных до прояснения обстановки, и до Петропавловска с лихвой… если дело совсем будет дрянь.

– Морпехов выделил?

– Нет. Но на борт взяли всю летную группу, техников… и зброю выделил из военных контейнеров.

– Зброя – это по-каковски?

– А хрен его помню – польский, украинский, чешский… какая, к черту, разница.

Вариант использовать «вертушку» по-боевому – с тем же напалмом или еще как, отмели после коротких дискуссий…

«Миль» осторожно поднялся с кормы, но прежде чем уйти, спрятаться с глаз долой на экономный потолок, повисел напротив мостика ледокола.