Перекресток прошлого: Холод войны - Даниил Витальевич Протасов

он медленно повернулся ко мне. Что сразу давало понять о том, что он снова уверовал в свои силы управлять мечом, и теперь готовился к нападению.

Для меня же это не означало ничего хорошего, поскольку я мало того что теперь остался без патронов, так еще и окончательно обессилел. А его же наоборот, меч усилил в разы, и теперь он начинает догадываться, как им пользоваться.

К счастью в этот момент, мне на помощь снова прибежал Бурмистров, и тоже открыл по нему огонь из автомата, но едва он успел сделать пару выстрелов. Как Королев резко оттолкнувшись от земли, сделал огромной высоты прыжок и приземлился буквально в двух шагах от нас, сбив нас с ног от неожиданности. И едва я успел поднять голову. Как почувствовал прикосновение разгоряченного лезвия, у своей шей.

Подняв глаза, я увидел стоящего надо мной Королева, его глаза просто сверкали от гордости и восторга из-за новоприобретенных способностей.

– Ха ха ха, так вот кто ты без своей игрушки… – с насмешкой сказал Королев, смотря на мое изможденное лицо – …слабый, беспомощный тюфяк.

Я стал глядеть по сторонам, с призрачной надеждой на спасение. Но в вокруг нас лежало лишь два пустых автомата, два трупа и Бурмистров лежащий без сознания. Но затем, я обратил внимание на странное поползновения, за широко расставленными ногами Королева. Сначала я подумал, что это мне мерещиться, но когда эта ползущееся нечто стала приближаться к нам, то я смог увидеть ползущего по земле Гаршина.

– Он живой! Но как?! – удивленно подумал я, но вслух никак ни высказал своего удивления, дабы этого не узнал Королев, что не видел его в этот момент.

Его одежда вся была залита его собственной кровью, а его лицо приобрело синий оттенок. Он потерял так много крови, что уже был не в состоянии ходить, но при этом его взгляд был полон решимости и по настоящему инфернальной ярости, что заставляла его ползти в сторону Королева. Несмотря на всю слабость и боль от смертельной раны, он продолжал ползти к нему с ножом в руке, оставляя за собой кровавый шлейф, но все равно двигаясь к своей цели, и эта цель, у нас была одинакова. Самое главное, что сам Королев не обращал никакого внимания, на шорохи позади, уж слишком, он был увлечен осознанием своего превосходства. И мне нужно было как-то его отвлечь.

И тогда я решил использовать на нем стиль Гаршина.

– Ну что, коротышка, радуешься тому, что ты теперь хоть на кого-то можешь посмотреть сверху вниз – с надменным тоном говорил я, стараясь имитировать самые обидные выражения, которые ему говорил Гаршин. И наблюдая за тем как его восторженная улыбка, медленно сменяется озлобленным оскалом, я понимал, что метод работает и продолжил – Я тебя огорчу, выше ты все равно не стал.

Во взгляде Королева, загорелась злость:

– Это были твои последние слова, тварь! – сквозь зубы, процедил Королев и, подняв меч над головой, приготовился нанести мне карающий удар.

Гаршин же к тому времени почти дополз до него, но нужно было еще немного времени.

– А я ведь спас тебе жизнь. Когда ты чуть не сорвался с того окна, помнишь? И это твоя благодарность?! – осуждающе спросил я.

Впрочем эти воспоминания не вызвали у Королева, особых переживаний, что было ожидаемо. Но хотя бы заставило его ненадолго приостановить свой замах. То, что и было мне нужно.

– Я ведь тогда честно признался, что ты, скорее всего об этом пожалеешь – невозмутимо сказал он, прежде чем лишить меня головы. Но, не успев завершить свой замах, он резко выронил меч из своих рук, а его физиономия исказилось гримасой испуга и страшной боли. И это было неудивительно, ведь Гаршин успел доползти до него и воткнул свой нож в икру его левой ноги.

Королев припал на правую ногу, в ужасе пытаясь понять, откуда исходит это жуткая боль. Затем Гаршин вытащил нож из его ноги, вызвав у последнего истошный крик боли. Только тогда он додумался посмотреть вниз, что вызвало у него еще более громкий, панический возглас.

– Гггаршин…н.н.н.о…к..ак?! – испугано стонал он, переваливаясь с пятки на пятку, в попытку отойти от него.

Гаршин даже не собирался разговаривать с ним, его красные глаза кипели злобой, а его взгляд источал непробиваемую решительность. Он железной хваткой схватил его за раненую ногу и одним движением повалил его на землю, после чего моментально нанес еще один удар по второй ноге.

– Ааа… не надо, прошу! – отчаянно кричал он.

Но Гаршин не собирался останавливаться, он испытывал искреннее удовольствие, слушая его жалобные крики. Он подобно раненному хищнику заполз на тело своей жертвы, не давая ему сдвинуться с места, и начал беспорядочно колоть его ножом. Он нанес ему около пяти ударов по ногам, по два удара в каждый бок, шесть ударов в живот и четыре удара в грудь. После первых ударов Королев, сопротивлялся, пытался скинуть Гаршина с себя, но тот, несмотря на свою слабость, был гораздо крупнее его. А удары он наносил быстро, яростно и беспощадно, что после каждого Королев все больше и больше терял силы и вскоре они полностью иссякли. К тому времени, когда Гаршин нанес свой последний удар, он уже больше не кричал и не сопротивлялся. Он просто лежал на земле, истекая кровью, и с открытым ртом смотрел в небо. Теперь его лицо уже не выражало ничего кроме застывшего испуга.

Увидев это Гаршин, прекратил наносить удары, и, приблизившись ближе к его лицу, и собрав в кулак, все свои силы, и всю злость сказал ему:

– Зря ты предал нас, коротышка – сказал он, смотря в еле живые глаза Королева, и сделав последний замах, воткнул свой нож ему в самое сердце, от чего тот издал последний истошный крик, а затем замолк, навсегда.

Только тогда Гаршин, наконец-то слез с его тела и лег на землю, рядом с ним.

Теперь его окровавленное, изрезанное тело лежало на земле и с открытым ртом взирало на небо.

Закончив наблюдать за этим кровавым зрелищем, я с трудом поднялся на четвереньки и подполз к Гаршину.

– Гаршин… – хотел произнести я, но увидев его окровавленное, изможденное тело, я совсем забыл, что хотел ему сказать.

– Нормально я его, да? – спросил Гаршин, горделиво взирая на меня, сверкая радостной улыбкой.

Но я видел, каких сил ему стоило так улыбаться. Выпущенная Марком пуля, прострелила ему печень и теперь из живота сочилась темно-красная кровь. Что залила всю его куртку и