Мемуары генерала барона де Марбо - Марселен де Марбо

был недостаточно толст, чтобы по нему можно было переправляться повсюду, поскольку во льду было много трещин и таких мест, где лёд был столь тонок, что проваливался, когда в этом месте одновременно переходило несколько человек. Маршал приказал солдатам двигаться гуськом, по одному. Переправа через реку состоялась. Войска маршала Нея думали, что находятся в безопасности, как вдруг на рассвете они заметили большой казачий лагерь. Казаками командовал гетман Платов, и поскольку в соответствии со своей привычкой он провёл всю ночь в пьянстве, то в этот момент он спал. Однако в русской армии дисциплина столь сильна, что никто не осмелился ни разбудить своего командира, ни взяться за оружие без его приказа. Поэтому остатки корпуса Нея прошли на расстоянии одного лье от лагеря гетмана и не были атакованы казаками. Казаки Платова появились лишь на следующий день.

Непрерывно отбиваясь от противника, маршал Ней шёл три дня вдоль извилистых берегов Днепра, которые должны были привести его к Орше. 20-го числа он наконец увидел этот город, где надеялся найти императора и всю армию, но он ещё был отделён от Орши обширной равниной, занятой многочисленными батальонами вражеской пехоты, начавшей наступать на него, в то время как казаки готовились атаковать его сзади. Заняв хорошую оборонительную позицию, он послал друг за другом нескольких офицеров, которые должны были убедиться, что французы ещё занимают Оршу, без этого продолжать сопротивление было бы невозможно. Один из офицеров добрался до Орши, где ещё находился главный штаб. Узнав о возвращении маршала Нея, император выразил огромную радость и, чтобы выручить части Нея из трудной ситуации, послал ему на помощь принца Евгения и маршала Мортье, которые отбили противника и привели в Оршу маршала Нея с теми храбрецами, какие ещё оставались под его командованием. Этот эпизод многое добавил к великой славе маршала Нея. На следующий день император продолжил отступление через Коханов, Толочин и Бобр, где он нашёл войска маршала Виктора, не так давно пришедшие из Германии, и вошёл в соприкосновение со 2-м корпусом, командование которым от Сен-Сира только что опять перешло к маршалу Удино.

Глава XV

Ситуация во 2-м корпусе. — Падение морального духа у баварцев. — Поручение к графу Лубенскому

Весьма важно показать здесь причины, объединившие 2-й армейский корпус с остальными частями, от которых он был отделён с самого начала кампании. Поэтому я должен вновь изложить историю этого корпуса начиная с августа месяца, когда, разбив русских на подступах к Полоцку, маршал Сен-Сир приказал создать около этой крепости огромный укреплённый лагерь, охраняемый частью его войск, а остальные свои войска он распределил по обоим берегам Двины. Лёгкая кавалерия прикрывала лагерь, и, как я уже говорил, бригада Кастекса, к которой принадлежал мой полк, была размещена в Лушонках, на небольшой речке Полота, откуда мы могли наблюдать за большими дорогами, идущими из Себежа и Невеля.

После своего поражения армия Витгенштейна отступила за эти города, так что между русскими и французами существовало пространство протяжённостью свыше 25 лье, не занятое никем постоянно, но куда обе стороны посылали кавалерийскую разведку, что приводило к небольшим столкновениям. Тем временем, поскольку окрестности Полоцка были довольно богаты сеном и зерновыми культурами и поскольку было легко понять, что мы обосновывались здесь надолго, французские солдаты начали косить и обмолачивать пшеницу, затем они мололи зерно на маленьких ручных мельницах, которые можно было найти в каждом крестьянском доме.

Поскольку мне эта работа казалась слишком медленной, я приказал отремонтировать две водяные мельницы, расположенные на болоте возле Лушонок. С этого момента хлеб моему полку был обеспечен. Что до мяса, то в соседних лесах было полно брошенной скотины, но, так как нашим конным егерям приходилось каждый день отправляться за добычей, чтобы иметь достаточно еды, я решил последовать примеру, которому был свидетелем, наблюдая Португальскую армию на Пиренейском полуострове, то есть создать полковое стадо. За короткое время мне удалось собрать 700 или 800 животных, и этот рогатый скот я поручил охране нескольких солдат, лишившихся лошадей и которым я выдал местных лошадок, слишком маленьких, чтобы ехать на них верхом в общем строю. Стадо, чьё поголовье я увеличивал за счёт частых экспедиций в леса, существовало несколько месяцев, что позволило мне давать моему полку мясо в неограниченном количестве, поддерживая таким образом здоровье моей части, которая была мне благодарна за заботу о ней. Я распространил эту заботу и на лошадей. Для них были построены большие конюшни, крытые соломой и размещённые позади бараков, в которых жили солдаты, так что наш бивуак был почти таким же комфортабельным, как военный лагерь в мирное время. Другие командиры расположились подобным же образом, но ни у кого из них не было стада, и их солдаты жили одним днём.

В то время как все французские, хорватские, швейцарские и португальские полки непрерывно заботились о том, чтобы улучшить своё житьё-бытьё, лишь одни баварцы ничего не делали, чтобы защитить себя от нищеты и болезней! Напрасно генерал граф Вреде пытался заставить их делать это, показывая им, сколь активны были французские солдаты в строительстве казарм, в жатве, в помоле зерна и превращении его в муку, как они строили печи и пекли хлеб. Несчастные баварцы, полностью деморализованные с тех пор, как они перестали получать регулярные пайки, восхищались разумными действиями наших солдат, но не пытались им подражать, поэтому они мёрли как мухи, и в этих полках не осталось бы ни одного человека, если бы маршал Сен-Сир, на короткое время вышедший из своей обычной апатии, не заставил другие дивизии ежедневно снабжать хлебом баварцев. Лёгкая кавалерия, выдвинутая вперёд и расположенная в деревнях и возле лесов, отправляла им коров. Однако эти немцы, столь вялые, когда речь шла о выживании и обеспечении себе минимального комфорта, просыпались от спячки только перед лицом противника. Но как только опасность исчезала, они вновь впадали в свою полную апатию и продолжали тихо умирать. Ими овладевала ностальгия. Умение радоваться жизни вообще не свойственно немцам, предпочитающим из всех удовольствий бытия пьянство и сон. Они добирались до Полоцка, приходили в госпитали, созданные стараниями их командиров, и просили для себя комнату, где можно умереть, а там ложились на солому и больше не вставали! Таким образом умерло очень много немцев, и дело дошло до того, что генералу Вреде пришлось вести в своей личной повозке знамёна нескольких батальонов, в которых не осталось достаточно людей, чтобы охранять их. Однако шёл сентябрь, и особых холодов мы