Палочка для Рой - ShayneT

― Это не постоянное решение, — добавила я. — Потребует огромных затрат, и это означает, что люди, которые будут все организовывать, будут заняты. Они уже работают над этим, и дом твоей семьи первый в списке.

Она пристально посмотрела на меня.

Я пожала плечами.

― Те, кто рядом со мной — в группе наибольшего риска, — ответила я.

― Разве они не нападут просто на родителей, когда те пойдут на работу? — спросила Гермиона.

― Они, кажется, хотят поймать маглорожденных, а маглы их не волнуют, — сказала я. — Хотя это всё равно риск.

― И мы не окажемся в опасности, когда будем выходить из домов?

― Мы не будем выходить из домов, — пояснила я. — Я предложила, чтобы родители понакупили компьютерных игр, потому что для большинства из нас будет слишком опасно выходить наружу.

Она поморщилась.

― Лучшее, чего можно добиться в такой плохой ситуации, — сказала я. — Нам всем придётся чем-то жертвовать, пока не закончится война. Лонгботтомы добровольно предложили свой дом в качестве места встреч летом, и там мы сможем продолжить тренировки.

― Они не смогут поддерживать эту систему вечно, — продолжила я. — И, возможно, они не смогут закончить вовремя со всеми домами, и в этом случае некоторым придется пожить с кем-то другим. По моему предложению, они начнут с наименее способных к самообороне и затем по нарастающей. Шестикурсники идут последними.

― Не семикурсники?

― Они будут уже взрослыми, — ответила я. — Жить будут не дома. И у меня на них другие планы.

Будучи взрослыми, они смогут пройти туда и сделать то, что не смогли бы дети. Несколько парней уже согласились летом побыть моими агентами.

Нашей организации требовались деньги; то малое их количество, что я добыла, ограбив дом родителей моего тела, быстро испарялось. Нам нужен был стабильный источник доходов, и та афёра, на которую я сподвигла Люпина во Франции, так же отлично сработает и здесь.

Уже нашёлся семикурсник, брат которого был продавцом подержанных машин. Он будет искать автомобили, отправляемые в утиль, которые его магический родственник починит, а затем продаст их с прибылью. Семикурснику достанется половина денег, и половину из них он будет отправлять нам в форме галлеонов.

При курсе один к пяти, даже одного-единственного автомобиля будет достаточно, чтобы поддерживать нас какое-то время. Не то чтобы у нас было много расходов; по большей части нам требовалось покупать магические компоненты, вещи и снаряжение.

― Что насчет тебя? — спросила Гермиона. — Мистеру Люпину вообще есть, где жить? Я слышала, его дом оказался повреждён, когда Пожиратели Смерти пришли за ним.

― Он снимал дом, — ответила я. — Его вышвырнули. Сейчас у него, конечно, дела идут лучше.

Дамблдор платил ему из своего кармана, за то, чем там занимался Люпин. Он также получал деньги благодаря теме с подержанными машинами; достаточно, чтобы в последний раз, когда я говорила с ним, он ощущал себя заваленным деньгами.

Конечно, то, что для Люпина было рекой золота, для Малфоев было мелочью на карманные расходы. Оборотни, как правило, были привычны жить в бедности.

Гермиона молчала.

― Всё ещё не уверена, — призналась я. — Пока что даже не ясно, останусь ли я с ним или нет на время летних каникул. По очевидным причинам, они, как правило, держат подобное в секрете.

― Он же сможет вернуться, правда?

― Мадам Боунс отменила законы насчёт оборотней, — ответила я. — Освободила из тюрьмы всех оборотней, за исключением тех, у кого на руках имелись другие преступления.

Было у меня тревожное чувство, что этого окажется недостаточно. Министерство убило некоторых оборотней, и некоторые из тех, кто выжил, скорее всего, гневались на правительство за десятилетия официального расизма, даже если не имелось других причин.

Я ощутила чьё-то присутствие за спиной.

Там в нерешительности мялась Миллисент.

После смерти Трейси она провела большую часть года в состоянии шока и депрессии, став тенью прежней себя. Я редко видела её, несмотря на то, что мы были соседками по комнате, так как она не вставала, пока я не уходила, или ложилась до моего возвращения в спальню.

Не стоило недооценивать депрессию; я видела, как это бывает, на примере своего отца, и время от времени сама ощущала её следы, достаточные, чтобы я пыталась поговорить с Милли, но ничего не работало. Затем я оказалась занята, и как-то незаметно пролетела уйма времени.

― Тейлор? — спросила она. — Можно поговорить с тобой?

Я бросила взгляд на Гермиону, та кивнула и поднялась.

― Мне нужно кое-что проверить, — произнесла она.

И быстро ушла.

Милли нерешительно села рядом со мной. За прошедшие четыре месяца она похудела; она долгое время не ела, и хотя сейчас выглядела лучше, под глазами её всё ещё виднелись мешки.

― Как ты? — спросила я.

Ранее я несколько раз пыталась поговорить с ней, но она никогда не проявляла интереса. Я бы надавила, но часть меня задавалась вопросом, не винит ли Милли меня в смерти Трейси. Она и Трейси долгое время были подругами, и в ходе прошлого учебного года сблизились ещё сильнее.

― Это же всё на самом деле, да? — спросила она невыразительным тоном.

Не нужно было спрашивать, о чём она. Когда мама умерла, были времена, когда всё казалось нереальным. Я справилась довольно быстро, но папе, кажется, потребовалось больше времени.

― Ага, — отозвалась я. — Мне жаль, что всё случилось именно так.

― Оно вообще не должно было произойти, — сказала Миллисент. — Трейси никому ничего не сделала. Она не заслуживала такого.

― Нет, — произнесла я. — Не заслуживала.

Можно было продолжить, но я не стала. Понятно было, что Милли хочет поговорить.

― Я винила тебя, знаешь ли, — произнесла она, не глядя на меня. — За то, что её убили.

― Я знаю, — ответила я.

Не знала наверняка, но подозревала. Это ощущалось во взгляде, который Милли от меня отводила, в том, как она избегала меня весь семестр.

― Если бы тебя там не было, Трейси не убили бы, — сказала Милли.