Хозяйка Империи - Раймонд Фейст

Следующей должна была предстать перед ним госпожа Мара Акома, Слуга Империи.

Сперва она будто не расслышала своего имени: ее глаза были устремлены на пустой проход, по которому только что шагал Хокану. Однако через мгновение она тоже распрямила плечи и поднялась по ступеням пирамиды, чтобы поклониться Свету Небес.

Джастин покончил с протокольными речами. Он не сумел заставить себя прибегнуть к заученным оборотам речи.

— Мама! — воскликнул он с лукавой улыбкой. — Тебе, которая не знает равных среди Слуг Империи… — Джастин запнулся, но, получив тычок от Джехильи, бросил на нее удивленный взгляд и продолжил:

— Тебе доверяется регентство нашего правления вплоть до достижения нами возраста двадцати пяти лет.

Тронный зал огласился вежливыми рукоплесканиями, которые быстро переросли в бурю восторга. Зазвучал приветственный клич почетного караула Акомы, его подхватили Имперские Белые, а потом и воины Шиндзаваи. Властители один за другим вскакивали с мест и славили госпожу Мару. Джастин жестом призвал присутствующих к порядку, но они угомонились не сразу. Так и не дождавшись полной тишины, он провозгласил:

— Для тебя, госпожа Мара, величайшая из Слуг Империи, мы учреждаем новый титул. — Джастин встал с трона и воздел к небу руки. — Мы объявляем госпожу Мару Хозяйкой Империи!

Разразились оглушительные вопли. На Мару устремились восторженные взоры. Она была изумлена, обрадована и опечалена.

Она никогда не требовала признания своей власти или публичного прославления. Единственное, к чему она всегда стремилась, — это сохранение древнего рода Акома.

Как странно, что с течением жизни, дарованной богами, она стала считать все народы Империи своей семьей, а ее сын, рожденный от варвара-невольника, взошел на престол, получив титул Света Небес.

Властитель Кеда так и не удовлетворил свое любопытство по поводу таинственного незнакомца в доспехах Имперского Белого — даже тогда, когда юный Император пригласил избранных на закрытую встречу к себе в кабинет.

Это была отнюдь не тесная комната, а грандиозная зала, сверкающая золотом перегородок и украшенная старинными росписями. Джастин успел снять императорские доспехи. По случаю этой встречи он надел кафтан с золотой каймой, извлеченный из гардероба предшественника. Наряд оказался великоват для мальчишеской фигуры: пришлось его подколоть у подола и в плечах при помощи драгоценных металлических булавок.

Войдя в залу и поклонившись полулежащему на подушках Свету Небес, властитель Кеда с любопытством рассматривал присутствующих.

Мара так и не сняла траурное красное одеяние. При ней находился все тот же таинственный телохранитель. После недавно принятой ванны у него еще не просохли волосы. Его поджарое, тренированное тело, свободное от белых доспехов, теперь скрывал какой-то невразумительный балахон с зеленоватой каймой. Лицо застыло в сосредоточенном напряжении. Подвижные пальцы были аккуратно сцеплены на коленях. Только глаза выдавали его ум; ничто не ускользало от их внимательного взгляда. «Быстрый парень, — подумал властитель Кеда, суждения которого обычно оказывались верными. — Такой не растеряется в трудную минуту, даром что сидит с отсутствующим видом».

От Мары не укрылся интерес властителя Кеды.

— Позволь представить тебе Аракаси, верного слугу Акомы, который пользуется нашим высочайшим уважением.

Любопытство властителя Кеды вспыхнуло с новой силой. Такой неприметный тихоня — неужели это и есть легендарный Мастер тайного знания, который творил чудеса, добывая для Акомы любые сведения?

Тихоня ответил ему прямо, словно прочел мысли Канцлера:

— Когда-то я действительно был Мастером тайного знания Акомы, но потом понял, что у жизни и природы есть тайны более глубокие, нежели людские интриги.

Властитель Кеда обдумывал это замечательное утверждение.

Император, которому они все служили, был еще слишком юн, чтобы разбираться в таких тонкостях. Он нетерпеливо ерзал на златотканых подушках, а потом захлопал в ладоши, подзывая гонца:

— Привести заключенного.

Двое Имперских Белых ввели худощавого человека с обкусанными ногтями и проницательным взглядом. Властитель Кеда его узнал: это был Чимака, который служил первым советником у покойного властителя Джиро. Имперский Канцлер нахмурился: он терялся в догадках, зачем его призвали на это почтенное собрание, ведь он по должности не имел отношения к системе правосудия и не занимался судебными делами о государственной измене.

Несомненно, за убийством Императора Ичиндара стоял властитель Джиро. Клан Омекана использовал осадные орудия, и армии Омекана подоспели как нельзя более кстати, чтобы поддержать заговор Анасати с целью захвата трона. Чимака при всем желании не мог бы оставаться в стороне; более того, именно он, судя по всему, и разработал смертоносный план.

Сомнения властителя Кеды разрешила Мара.

— Тебя позвали сюда как свидетеля, — негромко пояснила она и повернула голову, чтобы видеть, как Чимака отвешивает низкий поклон Императору.

Затем Чимака точно так же склонился перед Марой и тихо проговорил:

— Великая госпожа, я наслышан о твоих добродетелях. Отдаюсь тебе на милость и нижайше прошу сохранить мне жизнь.

Кеда нахмурился. Бывший советник властителя Джиро наверняка был причастен к убийству отца Хокану, да и к попытке отравления самой Мары.

Знала об этом и Мара — достаточно было посмотреть на ее сжатые губы. Если бы не происки этого человека, если бы не покушение на ее жизнь, которое лишь чудом сорвалось, она еще могла бы родить наследника, а муж, с которым она вынуждена была расстаться, жид бы вместе с нею.

Чимака пал ниц; у него мелко дрожали руки. Куда только подевалась былая заносчивость: его униженное раскаяние выглядело искренним.

— Джастин, — охрипшим голосом окликнула Мара.

Мальчик стрельнул глазами на мать; казалось, он сейчас взбунтуется.

Мара попыталась найти верные слова, но вместо нее мальчика урезонил Аракаси.

— Величество, — сказал он скрипучим голосом, — бывают такие минуты, когда нужно затаить злобу, а бывают такие, когда следует проявить милость. Призываю тебя сделать выбор, приличествующий мужчине и Императору. Прояви мудрость. Человек, который сейчас молит тебя о снисхождении, был самым искусным среди моих врагов. Ты уже простил всех остальных врагов в Империи, но это особый случай. Либо вели его казнить, либо отправь в пожизненное изгнание, либо распорядись, чтобы его привели к присяге, и поручи какое-нибудь дело. Он слишком опасен, чтобы отпускать его на все четыре стороны.

Рыжие брови Джастина сошлись на переносице. Он погрузился в глубокое раздумье.

— Не могу принять решение, — признался он наконец. — Мама, этот человек принес нам слишком много горя. Прошу тебя, распорядись его жизнью.