Благородный дом. Роман о Гонконге - Джеймс Клавелл

Смех Джонджона прозвучал глухо, как из бочки.

— Если бы у наших друзей-коммунистов случилась банковская паника, они восприняли бы это далеко не так благодушно. Они направили бы сюда войска!

— Значит, паника все же имеет место?

— У «Хо-Пак» — да. У нас — нет. Во всяком случае, мы и близко не стоим с Ричардом Кваном по рассредоточенности средств. Насколько я понимаю, он действительно предоставил несколько очень опасных займов. Боюсь, что «Цзин просперити» тоже не в самой лучшей форме. Хотя Улыбчивый Цзин заслуживает взбучки после всех его многолетних авантюр с сомнительными предприятиями.

— Наркотики?

— Мне на самом деле трудно сказать, Иэн. Во всяком случае, официально. Но ходят устойчивые слухи.

— Но ты утверждаешь, что этот отток вкладчиков обойдет вас стороной?

— Вообще-то, да. А если и нет… что ж, я уверен, все обойдется.

Джонджон пошёл дальше по коридору, облицованному широкими панелями. Вокруг богатая отделка, все солидно и надежно. Он кивнул пожилой секретарше-англичанке, проходя мимо, и открыл дверь с табличкой: ПОЛ ХЭВЕГИЛЛ. ЗАМЕСТИТЕЛЬ ПРЕДСЕДАТЕЛЯ. Офис был Просторный, обшитый дубом, на огромном столе ни единой бумаги. Окна выходили на площадь.

— Иэн, дорогой. — Хэвегилл встал и протянул руку. — Приношу искренние извинения, что не смог встретиться с тобой вчера. А прием вечером вряд ли подходил для деловых разговоров, а? Как ты себя чувствуешь?

— Нормально. Как мне кажется. Пока. А ты?

— Немного слабит, а с Констанцией все в порядке, слава богу. Добравшись домой, мы оба приняли хорошую дозу старого доброго средства доктора Коликоса. — Этот чудодейственный напиток изобрел доктор Коликос для лечения желудочных расстройств во время Крымской войны, когда британские солдаты тысячами умирали от тифа, холеры и дизентерии. Формула лекарства до сих пор хранится в тайне.

— Ужасная гадость! Доктор Тули тоже заставил нас принять его.

— А с остальными — страшное дело, верно? Жена Токса, а?

— Я слышал, её тело обнаружили сегодня утром под какими-то сваями, — мрачно сказал Джонджон. — Не получи я «розовый билет», мы с Мэри тоже бы были там. — «Розовый билет» означал разрешение жены провести где-то вечер без неё. Можно было пойти поиграть в карты с приятелями, или наведаться в Клуб, или показать город кому-то из приезжих, или предпринять ещё что-нибудь — но с её благосклонного разрешения.

— Вот как? — улыбнулся Хэвегилл. — И кого же из дам ты осчастливил?

— Я играл в бридж с Мак-Брайдом в Клубе.

Хэвегилл рассмеялся.

— Ну что ж, без осторожности нет и доблести. К тому же нельзя забывать о репутации банка.

Данросс чувствовал, что отношения у этих двоих напряженные. Он молча ждал с вежливой улыбкой.

— Чем могу быть полезен, Иэн? — спросил Хэвегилл.

— Мне нужен дополнительный кредит — сто миллионов на тридцать дней.

Наступила мертвая тишина. Оба смотрели на него не отрываясь. Данроссу показалось, что он заметил промелькнувшую в глазах Хэвегилла издевку.

— Это невозможно! — услышал он его слова.

— Горнт ведет на нас атаку, это ясно всем. Вы оба знаете, что мы стоим прочно, надежно и дела у нас идут хорошо. Мне нужна ваша открытая массированная поддержка. Тогда он не осмелится продолжать, а деньги мне, вообще-то, не понадобятся. Но что мне действительно нужно, так это обязательство. Прямо сейчас.

Снова молчание. Джонджон ждал. Хэвегилл закурил.

— А что насчет сделки с «Пар-Кон», Иэн?

Данросс рассказал.

— Во вторник мы подписываем контракт.

— Ты можешь доверять этому американцу?

— Мы заключили соглашение.

И опять молчание. Его смущенно нарушил Джонджон:

— Это очень хорошая сделка, Иэн.

— Да. А ваша открытая поддержка заставит Горнта и «Блэкс» прекратить атаку.

— Но сто миллионов? — проговорил Хэвегилл. — Это вне пределов возможного.

— Я же сказал, что вся сумма мне не потребуется.

— Это предположение, дорогой друг. Нас могут против желания вовлечь в очень большую игру. До меня дошли слухи, что Квиллана финансируют из-за границы: его поддерживают из Германии. Мы не можем ввязываться в борьбу с каким-нибудь консорциумом немецких банков — риск слишком велик. Ты уже перебрал лимит возобновляемого кредита. А ещё эти пятьсот тысяч акций, которые ты купил сегодня и должен оплатить в понедельник. Извини, но нет.

— Поставь это на голосование совета директоров. — Данросс знал, что у него достаточно голосов, чтобы провести решение, даже если Хэвегилл будет против.

Молчание.

— Очень хорошо. Я, конечно, поставлю этот вопрос на голосование — на следующем заседании совета.

— Нет. На три недели откладывать нельзя. Прошу созвать экстренное собрание.

— Извини, но я этого делать не стану.

— Почему?

— Я не должен объяснять почему, Иэн, — отрезал Хэвегилл. — «Струанз» не владелец этого банка и не контролирует его, хотя у тебя значительный пакет наших акций, а у нас — твоих и ты — ценный клиент. Я с удовольствием подниму этот вопрос на следующем заседании. Созывать экстренные собрания — моя, и только моя прерогатива.

— Согласен. Равно как и предоставлять кредиты. Никакое собрание тебе не нужно. Ты можешь сделать это хоть сейчас.

— Я буду рад передать эту просьбу совету директоров на следующем заседании. Ещё вопросы есть?

Данросса так и подмывало размазать по лицу врага удовольствие, которое тот еле скрывал, но он сдержался.

— Мне нужен этот кредит, чтобы поддержать мои акции. Прямо сейчас.

— Конечно, и Брюс, и я прекрасно понимаем, что авансовый платеж по сделке с «Пар-Кон» позволит вам заплатить за суда и частично погасить задолженность «Орлину». — Хэвегилл попыхивал сигаретой. — Кстати, насколько я понимаю, «Орлин» не собирается возобновлять кредит: тебе придется выплатить им все полностью в течение тридцати дней в соответствии с условиями контракта.

— Откуда ты знаешь? — вспыхнул Данросс.

— От председателя, конечно. Я позвонил ему вчера вечером и спросил, бу…

— Что ты сделал?!

— Что слышишь, мой дорогой друг. — Хэвегилл уже открыто наслаждался потрясением Данросса и Джонджона. — У нас есть все права делать запросы. В конце концов, мы — банкиры «Струанз» и должны знать. Наши ценные бумаги тоже подвергнутся риску, если вы обанкротитесь, верно?

— И ты поспособствуешь тому, чтобы это случилось?

С видимым удовольствием Хэвегилл потушил сигарету.

— Банкротство любого крупного бизнеса в колонии, не говоря уже о Благородном Доме, не в наших интересах. О, конечно нет. Беспокоиться не надо. В нужный момент мы вмешаемся и купим твои акции. Мы никогда не позволим Благородному Дому рухнуть.