22 июня… О чём предупреждала советская военная разведка. «Наступающей ночью будет решение, это решение – война» - Михаил Алексеевич Алексеев

1 ноября 1941 г. на основании директивы Ставки ВГК от 21 октября 1941 г. № 004038 в Приволжском военном округе. В состав армии включались: 326-я стрелковая дивизия — Пенза; 324-я — Пенза; 322-я — Кузнецк; 330-я — Сызрань; 323-я стрелковая дивизия — Петровск. Кроме того, две стрелковые бригады должны были прибыть из Уральского военного округа. Штаб армии развертывался в городе Кузнецк.

646 Голиков Филипп Иванович. Указ соч. — С. 231–232.

647 Именной алфавитный указатель посетителей кремлевского кабинета И.В. Сталина (1924–1953 гг.) // На приеме у Сталина. Тетради (журналы) записей лиц, принятых И.В. Сталиным (1924–1953 гг.): Справочник. — М., 2008.

648 Алексеев Михаил. Военная разведка России от Рюрика до Николая II. Кн. II. М., 1998. — С. 255–256.

649 Кегель Герхард. В бурях нашего века. Записки разведчика-антифашиста. — М., 1987. — С. 144–145.

650 Там же. — С. 145.

651 Бочкарев Виктор Викторович

12.07.1916-Витебск, ныне Белоруссия — 28.09.2006-Москва.

Украинец. Из служащих. Полковник. В Советской Армии в 1939–1940 и с 1941. Член компартии с 1942. Окончил среднюю школу, Украинский институт лингвистического образования, Военно-дипломатическую академию (1949–1953). Владел английским, немецким и др. языками.

Преподавал английский и немцкий языки, работал журналистом в центральной украинской газете «Коммунист».

На военной службе в радиодивизионе 7-го полка связи в Куйбышеве, в разведотделении Оперативного отдела, в РО (сентябрь 1939 — апрель 1940) штаба Приволжского ВО.

Переводчик 1-го (западного) отдела РУ РККА — РУ Генштаба Красной Армии (май — декабрь 1940), помощник начальника приграничного разведывательного пункта в Каунасе (январь — июнь 1941).

В начале Великой Отечественной войны участвовал в операции «Z» — подготовка резидентур и агентуры на случай взятия Москвы, был на оперативной и информационной работе в РУ Генштаба Красной Армии, затем работал в 1-м отделе 1-го управления ГРУ Красной Армии, был в распоряжении ГРУ: выезжал с заданиями на фронт, в различные города страны, в Югославию, Германию (1944–1949).

Продолжал службу в ГРУ. Заместитель начальника инспекторского отдела Советской военной администрации в Австрии, старший помощник военного атташе при посольстве СССР в Австрии (1954–1958). Занимался в центральном аппрате азиатскими странами, для ознакомления и выполнения оперативных заданий выезжал в Индию, Таиланд, Филиппины, Японию, Гонконг, Вьетнам (1961–1969), военный, военно-морской и военно-воздушный атташе при посольстве СССР на Кипре (1970–1972).

На ветеранской и общественной работе в Совете ветеранов военной разведки.

Награжден орденом Отечественной войны I-й ст. (1945), медалью «За боевые заслуги» (1944).

Похоронен на Троекуровском кладбище Москвы.

652 «Как-то один из сотрудников посольства в разговоре со мной заметил, что господин Шелленберг, который некоторое время тому назад нагрянул в Москву в качестве представителя химической промышленности Германии, является очень странным человеком. Ему, сотруднику посольства, выпала неблагодарная задача показать этому господину Шелленбергу достопримечательности Москвы. А по вечерам этот господин, накачавшись водки, безответственно несет какую-то околесицу. Если он вообще проявляет интерес к советской химической промышленности, то этот интерес весьма поверхностный. … Я уже кое-что слышал об этом мнимом представителе германской химической промышленности Шелленберге и его пребывании в Москве, но еще не познакомился с ним лично. Навострив уши, я спросил, что же рассказывает этот господин за графином водки. И узнал, что, придя в результате изрядных возлияний в соответствующее настроение, Шелленберг распускал язык и под строгим секретом рассказывал своим немецким собутыльникам о том, что дни Советского Союза уже сочтены и война между Германией и Россией неизбежна. Эта война начнется скоро. А Советский Союз — это “колосс на глиняных ногах” (здесь и далее выделено мной. — М.А.). Одного сильного удара германского вермахта будет достаточно, чтобы “господство большевиков” рухнуло. Надо-де только сбросить с самолетов на русские деревни достаточно пулеметов, винтовок и боеприпасов, и в мгновение ока всю страну охватит пожар. Русские крестьяне сами рассчитаются с “еврейско-большевистскими заправилами”. Я не был склонен расценивать подобные высказывания господина Шелленберга лишь как глупую обывательскую болтовню тупого фашистского “стратега”. Может быть, мне следует рассказать обо всем этом моему другу Петрову? Так я и поступил. Этот Шелленберг приехал в Москву явно не для того, чтобы вести переговоры о поставках оборудования для химических заводов. Чтобы по-лучше во всем разобраться, я рассказал Хильгеру о речах упомянутого мнимого представителя химической промышленности Германии в ресторанах гостиниц “Националь” и “Метрополь”. И спросил Хильгера (советник посольства, непосредственный начальник Кегеля. — М.А.), что за птица на самом деле этот странный человек. Как мне показалось, Хильгер был обеспокоен поведением Шелленберга в Москве. Но мне он дал пока уклончивый ответ. Через несколько дней он позвонил мне по внутреннему телефону посольства и попросил немедленно зайти к нему в кабинет. У него как раз находится господин Шелленберг из Берлина, сказал мне Хильгер, и он намерен рассказать нам весьма важные вещи. Через несколько минут я был в кабинете Хильгера, который познакомил меня с гостем. Встреча происходила в предобеденный час, и Шелленберг был трезв. Он весьма подробно и явно гордясь своей осведомленностью о делах государственной важности рассказал нам о ходе подготовки к агрессивной войне против Советского Союза. В том, что война начнется скоро, он был абсолютно убежден. Это будет, уверял он, одна из разновидностей блицкрига. Победа, так сказать, у Гитлера в кармане. Хильгер сделал осторожное скептическое замечание. Чтобы оживить разговор, я выразил убеждение в том, что при подготовке войны, конечно, учитывалось, что зима в России обычно значительно холоднее, чем в Центральной Европе. Эти замечания лишь подзадорили Шелленберга, и он стал с еще большим воодушевлением рассказывать о подготовке к войне. Ее масштабы настолько велики, хвастался он, что их просто невозможно себе представить. Все до мелочей предусмотрено и учтено. Поскольку в Советском Союзе, как известно, разглагольствовал Шелленберг, почти не имеется телефонной связи на большие расстояния, то неподалеку от мест сосредоточения войск для атаки сложены штабеля телефонных мачт, и сразу же победоносно наступающими войсками будет сооружаться телефонная сеть, связывающая захваченные районы России с тылами Германии. А что касается зимы, то немецкие солдаты будут зимовать в Москве, Киеве и Ленинграде, а может быть, и в городах и деревнях Урала. К началу зимы война уже будет давно закончена. И поскольку мы с Хильгером все еще делали скептические мины, господин Шелленберг сообщил нам, разумеется под строжайшим секретом, что названные и многие другие детали чрезвычайно доверительного характера он знает по службе. Он может также сказать нам, как будет протекать война, которая не только обеспечит Германии на все времена достаточное «жизненное пространство», но и наше мировое господство. Никогда не забуду, как Шелленберг подошел к занимавшей всю стену кабинета Хильгера огромной карте Советского Союза, схватил лежавший на письменном столе карандаш и показал на карте исходные позиции