Прах и пепел - Татьяна Николаевна Зубачева

– Та-ак, – задумчиво протянул Гольцев. – Он тебе показывал своё хозяйство?

– Нет. Мы сидели в холле. Обедать я не остался. Прислуживал один из его парней. О делах мы не говорили, Алекс, так… обмолвки. И ещё по сторонам набрал по крупицам. Его… товар стоил очень дорого. Очень. Но мне говорили, что и товар… соответствует цене. Запретов, тормозов у них не было. Пол, возраст, даже раса… Хозяин приказал и всё.

– Но это не телохранитель, – Гольцев закурил предложенную Джонатаном сигарету. – Это палач.

– Да, я слышал, что их и так использовали.

– Бывший телохранитель Ротбуса вырезал за сутки свыше тридцати человек, – Фредди невольно присвистнул. – Да. Как ты и говорил, невзирая на пол и возраст. Грудным пробивал головки кастетом.

– Кто его брал? – спросил Фредди.

– Я, – просто ответил Гольцев. – Кропстон мог купить такого раба у Грина?

– У Бобби был раб-телохранитель? – изумился Джонатан.

– Вы не знали об этом?

– Была… обмолвка, но я не поверил.

– Наша, – Фредди улыбнулся, – Система избегала иметь рабов. Кое-кто, я слышал, занимался перекупкой, но своих не держали.

– Почему? – заинтересовался Гольцев.

– Невыгодно, – ответил Джонатан. – Раб как друг ненадёжен.

– Да, – кивнул Фредди. – Защита по приказу – не защита. А если не прикажут? Бывали… инциденты. Кропстона, кстати, защитил его… раб?

– Кстати, нет, – кивнул Гольцев. – Но тоже… по приказу. А кто мог сдать такого раба Кропстону в аренду?

Джонатан пожал плечами.

– Впервые слышу, чтобы их арендовали. Я пас, Алекс.

Гольцев кивнул.

– Интересное кино. И почему Грин обосновался в таком захолустье, тоже не знаешь?

– Нет. Я знаю только, что у него было ещё имение, там он и сделал что-то вроде учебного центра, но где это? Пас.

– Пас, – развёл руками Фредди.

– Ладно, – встряхнул головой Гольцев. – И на этом спасибо. Вы сейчас куда?

– В Колумбию и Спрингфилд, – ответил Джонатан. – А оттуда уже домой.

– Не знаешь, как там? – спросил Фредди.

– А что у вас в Колумбии?

– Понимаешь, Алекс, – стал объяснять Джонатан, – у нас там точка. Мы дали деньги трём парням, чтобы они открыли своё дело. Массажное заведение. Если их разгромили…

– То плакали наши денежки, – закончил Фредди.

– Ага-ага, – хмыкнул Гольцев. – Пустячок, но жалко. Насколько я знаю, кроме этого… палача и его художеств, там было тихо. А в Спрингфилде что?

– Там наш работник в госпитале.

– Госпиталь под охраной, – улыбнулся Гольцев. – Там-то уж точно ничего.

– Хорошо бы, – кивнул Джонатан. – Спасибо, Алекс.

Гольцев кивнул и посмотрел на часы.

– Сейчас выезжаем, – сказал Джонатан.

– До шести сидите. А то, – Гольцев усмехнулся, – по второму разу залетите.

– А это уже рецидив, – понимающе улыбнулся Фредди.

– Перебор, – кивнул Джонатан.

Гольцев встал.

– Хорошо посидели. Не будем портить.

Джонатан снова достал блокнот, быстро написал на листке, вырвал его, встал и протянул Гольцеву.

– Вот, Алекс. Будешь в наших краях, заезжай.

– Спасибо, – Гольцев спрятал листок в нагрудный карман, улыбнулся. – Меня найти сложнее, но… запоминайте. ВЧ сорок семь двенадцать, майор Гольцев, – и строго повторил: – Запомните.

– Понятно, Алекс, – улыбнулся Фредди.

Обмен рукопожатиями, и Гольцев ушёл.

Фредди встал и устало потянулся, упираясь кулаками в поясницу.

– Сколько нам осталось, Джонни?

– Два часа. Почти.

– Ложимся, – решил Фредди. – Хоть час, да наш.

– Ага-а, – Джонатан протяжно зевнул. – Я думал, будет дороже.

– Он много знает, помимо нас, – Фредди прошёл в спальню и стал раздеваться.

– Да, ты прав, он уточнял и проверял. Как и мы, впрочем.

– Мы сделали, что могли, Джонни.

Чисто машинально, думая уже о другом, Джонатан закончил:

– И пусть другой попробует сделать больше.

Тетрадь тридцать девятая

Графство Эйр

Диртаун

Утро начиналось обычно. Подъём, оправка, уборка камеры, завтрак. Каша, хлеб, чай.

– Так сидеть можно, – высказал общее мнение Грошик.

Ему ответили дружным хохотом. Хотя некоторые смеялись не слишком охотно: тревога за семьи всё-таки давала себя знать. И поскольку расстрел явно не планировался, всё больше вспоминали о прошлом и думали. О будущем. Мартина второй день донимали расспросами о работах. Шахты – понятно, лесоповал – тоже в принципе ясно, а вот…

– А вот как о себе дать знать?

– А написать.

– А кто писать будет?

– Мартин и напишет.

– А если его в другое место пошлют?

– А с какого перепоя?!

– Да здесь с нами, и там вместе будем.

– А если…

– Заткните дурака, кто ближе.

– Меченый, как думаешь…?

Но выяснить, как и о чём он думает, не успели. Распахнулась дверь, и им велели выходить с вещами. Они быстро натягивали куртки, обувались и выходили, привычно заложив руки за спину и опустив глаза. Проход по коридорам и гудящим под сапогами лестницам.

Большая комната, чуть меньше сортировочного зала, а там… Ого! Всё наши, в других камерах, видно, были. Их поставили рядом, и Мартин опять в который раз удивился ловкости, с которой они, меняясь местами и перешёптываясь, быстро выяснили, что у тех всё было так же.

– Допросы…

– Да какие на хрен допросы, по морде ни разу не съездили.

– А спрашивали о чём?

– Да о том же.

– Ну, об этом и с небитой мордой говорить можно.

– Мартин, чего нас сюда?

– Отцепись, он с нами пришёл.

– Сам ты… Чего мы знаем, и чего он.

– А всё то же…

Появились русские офицеры, и все замолчали. Долго выкликали имена, фамилии и прозвища. Убедившись, что все на месте, офицер заговорил очень чётко, делая паузы, чтобы до них дошёл смысл сказанного.

Их действия признали необходимой самообороной.

Неясный гул пробежал по комнате. Непонятно и потому особенно страшно.

Их отпускают. Они свободны.

И опять недоверчивый, настороженный шёпот.

Сейчас им вернут их вещи. И они могут уйти. До Джексонвилла будет машина. В десять часов. Но кто хочет, может уйти сразу.

Эркин почувствовал, что он словно глохнет, как тогда в имении, когда им объявляли Свободу. Он тряхнул головой, отгоняя наваждение. В Джексонвилл? А зачем ему туда? Жени нет, Андрея тоже, Алису забрали Даша с Машей. А они где? Где их искать? А если… если они ещё не уехали?! Тогда надо в Джексонвилл. Чёрт, голова кругом.

А их уже вызывали по пятеро и уводили в другую дверь. Не в ту, через которую вводили.

– Меченый, ты на машине? – шепнули сзади.

– Да, – ответил он, не оборачиваясь.

Не из страха: русские не мешали им переговариваться, а… а не нужен ему никто сейчас. Да и чего там? Да, надо в Джексонвилл, а вдруг они там. Если в Цветном не знают, сходить к ним в больницу, они при больнице жили.

Уже его черёд. На этот раз он оказался в одной пятёрке с Мартином