Темное наследие. Беззвездная ночь. Нашествие тьмы. Путь к рассвету - Роберт Энтони Сальваторе
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Это было бы мудрое решение, — согласился Дзирт.
Они помолчали.
— Берктгар подумывает об уходе, — внезапно сообщил Дзирт. — Хочет вернуться в Долину Ледяного Ветра и жить так, как жили его предки.
Девушка кивнула. До нее тоже дошли такие слухи.
Снова повисла неловкая пауза. Кэтти-бри отвернулась от дроу, решив, что он ее осуждает. Она подумала о том, что была Бренору плохой дочерью, своенравной и эгоистичной.
— Отец не пытался меня остановить, — выпалила она, чтобы покончить с этим разговором. — И ты не сможешь!
— Разве я говорил, что пришел ради этого? — спокойно ответил Дзирт.
Кэтти-бри замолчала. Когда она впервые сказала Бренору о том, что хочет на время уехать из Мифрил Халла и посмотреть мир, сварливый дворф так рвал и метал, что Кэтти-бри даже опасалась, не рухнут ли стены.
Спустя два дня, когда Бренор влил в себя не так много святой воды, они снова увиделись, и, к изумлению и облегчению девушки, отец рассуждал более здраво. Он сказал, хоть и скрипя при этом зубами, что понимает, каково ей, и понимает, что она должна следовать зову сердца и отправиться в путь, чтобы решить, кто она на самом деле и каково ее место в этом мире. Кэтти-бри тогда еще подумала, как несвойственны такие глубокомысленные рассуждения Бренору, но теперь, глядя в лицо Дзирту, поняла, от кого они исходили. Теперь она была уверена, что дворф переговорил с ним между двумя встречами.
— Это он тебя послал, — обвинительным тоном сказала она дроу.
— Ты уезжаешь, и я тоже, — непринужденно ответил Дзирт.
— Ну не могу я провести остаток жизни в туннелях, — начала вдруг оправдываться Кэтти-бри, выдав тем самым, что чувствовала себя виноватой, решив уйти из дому. Она обвела глазами равнину, всматриваясь в далекий горизонт. — Там так много всего. Сердцем чую. Я это чувствую с тех самых пор, как Вульфгар… — Она вздохнула и взглянула на Дзирта, ища поддержки.
— А уж для меня там сколько всего, — с лукавой улыбкой произнес Дзирт.
Кэтти-бри бросила взгляд назад, на запад, где уже садилось солнце.
— Дни теперь короткие, — заметила она, — а дорога — долгая.
— Ее длина зависит только от тебя, — ответил Дзирт, и девушка снова посмотрела на него. — А дни могут длиться столько, сколько ты захочешь.
Кэтти-бри, не поняв, что он имеет в виду, бросила на него недоумевающий взгляд.
Дзирт, в предвкушении приключений, объяснил ей, широко улыбаясь:
— Один мой друг, старый слепой воин, как-то сказал мне, что, если упорно гнать лошадь на запад, солнце может не сесть никогда.
Не успел он договорить, как Кэтти-бри уже пришпорила лошадь и пустила ее вскачь по заиндевевшей равнине на запад, туда, где лежали Несм и Широкая Скамья, а еще дальше — знаменитое Глубоководье и Побережье Мечей. Она низко пригнулась к шее бешено мчавшейся лошади, а за ее спиной громко хлопал плащ и развевался шлейф густых каштановых волос.
Дзирт открыл мешочек на поясе и посмотрел на ониксовую фигурку. Разве можно мечтать о лучших спутниках, подумал он и, бросив прощальный взгляд на горы, на Мифрил Халл, где правил его друг, ударил пятками по бокам своего жеребца и пустил его в галоп, догоняя Кэтти-бри.
Вперед, на запад, где простирается большой мир и ждут новые приключения!
Путь к рассвету
Пролог
Она была красива: хорошая фигура, светлая кожа. Ее густые блестящие волосы свободно ниспадали вдоль обнаженной спины. Она действовала открыто, дерзко, прикосновения ее были легки. Так легки. Маленькие ласковые пальчики щекотали его подбородок, гладили шею, грудь…
Напрягая каждый мускул, он боролся за то, чтобы не потерять контроль над собой, сражался с соблазнительницей, собирая всю силу воли, еще остававшуюся в нем после долгих лет плена.
Он не знал, почему надо сопротивляться, не помнил, что же именно из того, что предлагал другой мир, настоящий мир, поддерживает его силы. И что «правильно», а что «неверно» в этом месте? Какова будет цена наслаждения?
Что еще ему придется отдать?
Мягкие пальчики продолжали скользить по его телу, массируя трепещущие от напряжения мышцы, вызывая ощущение покалывания всюду, где касались его. Взывая к нему. Упрашивая его сдаться.
Сдаться…
Он ощущал, как слабеет его воля, и уговаривал себя, что сопротивляться бессмысленно. Тогда он сразу же получит свежие простыни и удобный матрас, а кошмарное зловоние, столь ужасное, что за все годы он не смог привыкнуть к нему, — исчезнет. Она могла сделать так. Она обещала ему.
Теряя способность к сопротивлению, он прикрыл глаза и ощутил, какими настойчивыми стали ее прикосновения, почувствовал их острее, чем прежде.
Он слышал, как она зарычала; это был низкий, чувственный звук.
Они находились на горном гребне, одном из бесчисленных хребтов этой неровной, вздымающейся земли, которая дрожала, как будто была живым существом, дышащим, смеющимся, глумящимся над ним. Они находились высоко. Он знал это. Ущелье за хребтом было очень широким, и все же он не мог видеть дальше, чем на пару футов. Ландшафт терялся в дымной пелене.
Бездна.
Теперь настал его черед зарычать, но это не был дикий, примитивный звук. Нет, напротив, крошечный светлячок его прежнего разумного «я», который еще оставался в нем, разгорался все сильнее. Он схватил ее за плечо и оттолкнул от себя. Сопротивляясь, она проявила сверхъестественную силу, какую и представить было невозможно, глядя на ее тело.
И все же он был сильнее и удерживал свою противницу на расстоянии, внимательно вглядываясь в нее.
Сквозь густые волосы на ее голове проглядывал один из крошечных белых рогов.
— Не надо, мой возлюбленный, — промурлыкала она. Ее просьба прозвучала настолько убедительно, что едва не сломила его сопротивление. Как и в ее физической силе, в ее голосе было нечто сверхъестественное. Звук его чаровал, обманывал, нес в себе наивысшую ложь, воплощением которой было само это место.
Из его груди вырвался вопль, и он изо всех сил отшвырнул ее, сбросив с гребня.
За спиной у нее раскрылись огромные крылья, как у летучей мыши, и женщина-суккуб воспарила, смеясь над ним, обнажив при этом кошмарные клыки, которые могли разорвать его шею. Она хохотала, и он понимал, что, хотя он и устоял сегодня, это не победа. Он не мог победить. На сей раз она почти покорила его, подобравшись ближе, чем раньше, а в следующий раз окажется еще ближе. Поэтому она
