Боевая Академия: Карахан - Александр Пасацкий

себе представить, но к счастью, к ней вела узкая деревянная лестница. Спустившись по ней, они оказались в самом странном и необычном месте, в котором бывали в своей жизни.

Над головой было яркое, голубое небо, и светило солнце, но какое-то странное солнце — оно светило, но совершенно не ослепляло, если пристально взглянуть на него. Под ногами мягкая зеленая трава, а вокруг раскинулось около трех десятков маленьких, двухэтажных деревянных домиков с квадратными окнами — каждый дом стоял на столбах, поднимаясь над землей на пару метров. Это сразу напомнило Алисе туристический лагерь посреди леса, в котором ей когда-то довело побывать — там дома тоже поднимались над землей, чтобы дикие звери не забрались внутрь. На стене каждого дома была написана цифра, и имена тех, кто в нем обитал. Дома образовывали как бы двойной круг, а посреди круга был искусственный, хотя и достаточно глубокий пруд. И везде, куда ни кинь взгляд, были люди. Одни сидели у своих домов, другие лежали на траве, глядя в фальшивое небо, третьи сидели на низких, вкопанных в землю скамейках, расставленных по всей тюрьме. Но большая часть собралась вокруг пруда, где, по всей видимости, происходило что-то интересное — туда и направились новоприбывшие «заключенные». При их приближении некоторые люди начали оборачиваться, но их лица не выражали ни радость, ни удивление — только усталую обреченность.

— Арианна! — Ханна внезапно изменилась в лице, и двинулась к небольшой группке, стоящей особняком от остальных. Высокая красивая молодая женщина, с волосами точного такого же насыщенного рыжего цвета, как у Ханны, обернулась на ее голос; ее глаза радостно вспыхнули.

— Ханна! Сестра!

Они обнялись, и несколько секунд стояли так. Неловко топтавшийся рядом с Арианной невысокий молодой мужчина, чьи черты внешности сразу выдавали в нем принадлежность к японской национальности — ее муж — тоже присоединился к сестрам, и начал поглаживать то Арианну по плечу, то Ханну, улыбаясь во весь рот. При виде этой трогательной сцены Безумная картинно всхлипнула, и смахнула воображаемую слезу.

— Господи, как я рада тебя видеть! — сказала Арианна, отстраняясь от сестры. — Но как ты здесь оказалась? Неужели… они и тебя тоже?

— Все в порядке, у нас есть план, как выбраться, — ответила Ханна. — Мне пришлось работать на них, чтобы вас оставили в живых, но потом я нашла новых друзей, и перешла на другую сторону. Мы сбежим отсюда, и я вас тоже вытащу.

— Вряд ли у вас получится, — донесся слева знакомый, певуче-музыкальный голос. — Отсюда невозможно сбежать.

Студенты БАМа немедленно повернулись в ту сторону, Дарлинг последовала их примеру.

— Чизуру! — оторопела Ханна. — А ты как здесь оказалась? И… Юко с тобой?

— Мы здесь с того самого вечера, как вы покинули БАМ, и ушли через портал, — ответила глава студенческого совета Караханской Боевой Академии. Она сидела на низкой скамейке, подобрав ноги, рядом с ней примостилась Юко. — Поскольку нашу Академию должны были срочно эвакуировать на Звездоград, представитель дирекции Академии, с которым я… поддерживаю личные отношения, позвонил мне, и назначил встречу в студенческом совете, чтобы обсудить всякие важные вопросы. Однако почему-то назначил эту встречу на поздний вечер — мол, раньше он никак не освободится. Ну и вот, поздним вечером я пошла туда, и взяла Юко с собой. А там, в кабинете, нас уже ждали. Я только вошла, и даже свет не успела включить — они накинулись на меня из темноты, скрутили, а затем оглушили заклятием, или боевым артефактом. Очнулась я уже здесь, вместе с Юко.

— Дела… — протянула Дима. — Значит, и дирекция Академии связана с «Эдемом»?

— Получается, что так, и такого предательства я совсем не ожидала, — вздохнула Чизуру. И, помолчав несколько секунд, неожиданно продекламировала:

Спой мне, милый, про коллегу с работы

Про измену заветные мечты

Про тонкую резинку в коробочке с картинкой

Ту, что напоминаешь ты.

— Круто выдала! — восхитилась Алиса. — Но зачем вы им понадобились? Ну, Юко понятно, а ты зачем?

— Это я виновата, — покаялась Ханна. — Я ушла с вами через портал, и ничего им не сказала, и они решили перестраховаться, и похитили еще двух дорогих мне людей, чтобы усилить на меня давление. Но, вообще-то, я честно собиралась вас всех убить, и спасти семью… до определенного момента.

— Теперь это уже неважно, — прогудел еще один знакомый голос. — Все здесь подохнем.

Оказалось, что это был Серго — он сидел на траве, обхватив себя руками. Рядом с ним примостилась Лада, и рассматривала фальшивое солнце на небе без всякого выражения на лице.

— А вы что тут делаете?! — изумилась Безумная.

— Репетировали в пустой аудитории, пошли домой, увидели, как неизвестные личности тащат куда-то главу студсовета и маленькую девочку, кинулись им на помощь, и нас загребли до кучи, — коротко ответила Лада. — Просто оказались не в то время не в том месте.

— Да, бля… не повезло-то как, а? — согласился с ней Серго.

— Почему же? Как раз наоборот! — Алиса потерла руки. — Теперь мы можем объединить силы, и нагнуть весь этот «Эдем»!

— Сбавь обороты, подруга, — посоветовала Лада. — Ты здесь только несколько часов, и поэтому такая оптимистка. Посмотрим, что с тобой будет через несколько дней.

— Она права, — подала голос Чизуру. — Это место не похоже на обычную тюрьму. Оно словно высасывает из тебя душу.

— Высасывает? — удивилась Катя. — Это как?

— Ну, понимаешь, — Серго потер заросшей грубой брутальной щетиной подбородок. — Когда ты в обычной тюрьме, и видишь решетки и стены, ты всегда помнишь, как хорошо было на воле, и не теряешь надежду вернуться туда. А здесь иллюзия. Ты словно бы на воле — никаких стен и решеток, небо над головой, солнышко — но уйти отсюда никуда не можешь. И, кроме того, никаких связей с внешним миром, погода не меняется — потому что она фальшивая, а не настоящая, ветер не дует, холодно или жарко не становится, и еще здесь постоянно день, ночь не наступает. От всего этого начинают натурально шарики за ролики заезжать.

— Да, мы здесь уже несколько недель, по моим подсчетам, — сказал муж Арианны, Каватаги Мацумото. — Многие люди, которых мы здесь видели, как будто впали в бесконечную апатию, а некоторые начинают разговаривать сами с собой, воображая, что беседуют с родными и близкими.

Безумная задумчиво пожевала губами — в ее планы становиться еще безумнее явно не входило.

— Ну, а тут хоть кормят? — с надеждой спросил Дима. Но на его вопрос никто не ответил — со стороны пруда, где по-прежнему стояла основная масса людей, начали доноситься яростные крики и возмущенные голоса.

Протиснувшись