Описание Отечественной войны в 1812 году - Александр Михайловский-Данилевский

Да и что могло быть справедливее признательности сограждан к полководцу? Августа 17-го принял он в Царевом Займище начальство над армиями против непобедимого дотоле Наполеона, ломившегося в Москву, а через восемь месяцев поставил Русские знамена, увитые лаврами, на берегах Эльбы. В сердце каждого Русского находили созвучие красноречивые слова, которыми изобиловали донесения его к Императору, приказы к войскам, печатные известия, рассылаемые им по губерниям. Исполненный духом смирения, каким Император Александр знаменовал все действия Отечественной войны, Кутузов, на пути славы и побед, обратясь к Престолу, чтобы поведать о чудесах брани, повергал славу земного вождя перед вождем Небесным и восклицал: «Велик Бог!» Державин, Карамзин, Крылов, Жуковский гремели ему на лирах; проповедники сравнивали его с вождем Израиля. «Не минута нечаянности сближает пред нами память бессмертного Михаила с памятью бессмертного Маккавея», – говорил знаменитый духовный вития Филарет. «Церковь предварила сей союз их своим желанием и предчувствием: Промысл оправдал ее желания событием. Вы помните оный благознаменитый день веры и любви к Отечеству, когда подвигнутая опасностью его Церковь взывала к вам, именитые Россияне, пред сим самым алтарем, да воздвигнет из вас Господь новых Маккавеев[649], и кто, кроме Провидения, или управил желание Церкви к предопределенному событию, или устроил событие по ее мольбе? Кто, на глас сего желания и сей мольбы, воздвигнул мужа, которого деяния и судьба не могут точнее быть изображены, как дееписанием Маккавея? Кто повелел, чтобы даже имя сего мужа соотвещало имени Маккавея, и оба имени сии, подобно как оба сии мужи, возглашали единое славословие: «Кто яко Бог?»

Пройдут века, и всегда невредимо и свежо останется воспоминание 1812 года, ознаменованного Русской славой и обремененного преступлениями, содеянными в России народами Европы, называвшими себя просвещенными. Для Отечественной войны нет тлена, но Император Александр восхотел, однако же, увековечить ее тремя памятниками: столпом из неприятельских орудий, медалями с Оком Провидения и храмом, воздвигнутым Христу Спасителю. О монументе из вражеских пушек дан был Графу Ростопчину следующий рескрипт:

«Хотя изгнанный из Москвы неприятель краткое время был в ней, и хотя не преодолением противупоставленной ему обороны вошел в нее, и не силой осадных орудий, но действиями неприличных и срамных для воина зажиганий, грабительств и подрываний нанес ей тяжкий вред; однако же он не престает тем тщеславиться и величаться. Для уничижения и помрачения сего самохвальства его, повелели Мы Генерал-Фельдмаршалу Князю Кутузову всю отбитую у него в разных сражениях артиллерию препровождать в Москву, где, на память многократных побед и совершенного истребления всех дерзнувших вступить в Россию неприятельских сил, имеет из сих отнятых у них орудий воздвигнут быть увенчанный лаврами столп. Да свидетельствует сей памятник не постыдные и хищные дела презренных зажигателей, но славные и знаменитые подвиги храброго народа и войск, умеющих на полях брани карать врагов и наказывать злодеев».

Следующим Высочайшим приказом по армиям возвещено было об установлении медалей, назначенных для ношения всем, от Главнокомандующего до солдата, кроме чинов, которые хотя и были на войне, но не участвовали в сражениях: «Воины! Славный и достопамятный год, в который неслыханным и примерным образом поразили и наказали вы дерзнувшего вступить в Отечество ваше лютого и сильного врага, славный год сей минул, но не пройдут и не умолкнут содеянные в нем громкие дела и подвиги ваши. Потомство сохранит их в памяти своей. Вы кровью своей спасли Отечество от многих совокупившихся против него народов и Царств. Вы трудами, терпением и ранами своими приобрели благодарность от своей и уважение от чуждых Держав. Вы мужеством и храбростью своей показали свету, что где Бог и Вера в сердцах народных, там хотя бы вражеские силы подобны были волнам океана, но все они о крепость их, как о твердую, непоколебимую гору рассыплются и сокрушатся! Из всей ярости и свирепства их останется один только стон и шум погибели. Воины! В ознаменование сих незабвенных подвигов ваших повелели Мы выбить и освятить серебряную медаль, которая, с начертанием на ней, прошедшего, толь достопамятного 1812 года, долженствует на голубой ленте украшать непреодолимый щит Отечества, грудь вашу. Всяк из вас достоин носить на себе сей достопочтенный знак, сие свидетельство трудов, храбрости и участия в славе, ибо все вы одинакую несли тяготу и единодушным мужеством дышали. Вы по справедливости можете гордиться сим знаком: он являет в вас благословляемых Богом истинных сынов Отечества. Враги ваши, видя его на груди вашей, да вострепещут, ведая, что под ним пылает храбрость, не на страхе или корыстолюбии основанная, но на любви к Вере и Отечеству, и, следовательно, ничем непобедимая».

О сооружении храма в Москве объявлено Манифестом так: «Спасение России от врагов, столь же многочисленных силами, сколь злых и свирепых намерениями и делами, совершенное в шесть месяцев всех их истребление, так, что при самом стремительном бегстве едва самомалейшая токмо часть оных могла уйти за пределы Наши, есть явно излиянная на нас благодать Божия, есть поистине достопамятное происшествие, которого не изгладят века из бытописаний. В сохранение вечной памяти того беспримерного усердия, верности и любви к Вере и к Отечеству, какими в сии трудные времена превознес себя народ Российский, и в ознаменование благодарности Нашей к Промыслу Божию, спасшему Россию от грозившей ей гибели, вознамерились Мы в первопрестольном граде Нашем Москве создать церковь во имя Спасителя Христа, Да благословит Всевышний начинание Наше! Да совершится оно! Да простоит сей храм многие веки, и да курится в нем пред Святым Престолом Божиим кадило благодарности до позднейших родов, вместе с любовью и подражанием делам их предков».

25 Декабря возвещено было Государству благополучное окончание Отечественной войны следующим Манифестом: «Бог и весь свет тому свидетель, с какими желаниями и силами неприятель вступил в любезное Наше Отечество. Ничто не могло отвратить злых и упорных его намерений. Твердо надеющийся на свои собственные и собранные им против Нас, почти со всех Европейских Держав, страшные силы, и подвизаемый алчностью завоевания и жаждой крови, спешил он ворваться в самую грудь великой Нашей Империи, дабы излить на нее все ужасы и бедствия, не случайно порожденной, но издавна уготованной им, всеопустошительной войны. Предузнавая, по известному из опытов, беспредельному властолюбию и наглости предприятий его, приготовляемую от него нам горькую чашу зол и видя уже его с неукротимой яростью вступившего в Наши пределы, принуждены Мы были с болезненным и сокрушенным сердцем, призвав на помощь Бога, обнажить меч Свой и обещать Царству Нашему, что Мы не опустим оный во влагалище, доколе хотя един из неприятелей оставаться будет вооружен в земле Нашей. Мы сие обещание положили твердо в сердце Своем, надеясь на крепкую доблесть Богом вверенного Нам народа, в чем и не обманулись. Каковой пример храбрости, мужества, благочестия, терпения и твердости показала Россия! Вломившийся в грудь ее враг всеми неслыханными средствами лютостей в неистовстве не мог достигнуть до того, чтобы она хотя единожды от нанесенных ей от него глубоких ран вздохнула. Казалось, с пролитием крови ее умножался в ней дух мужества, с пожарами градов ее воспалялась любовь к Отечеству, с разрушением и поруганием храмов Божиих утверждалась в ней вера и возникало непримиримое мщение. Войско, вельможи, дворянство, духовенство, купечество, народ, словом: все Государственные чины и состояния, не щадя ни имуществ своих, ни жизни, составили единую душу, душу вместе мужественную и благочестивую, толико же пылающую любовью к Отечеству, колико любовью к Богу. От сего всеобщего согласия и усердия вскоре произошли следствия едва ли имоверные, едва ли когда слыханные. Да представят себе собранные с двадцати Царств и народов, под едино знамя соединенные, ужасные силы, с какими властолюбивый, надменный победами, свирепый неприятель вошел в Нашу землю. Полмиллиона пеших и конных воинов и около полутора тысяч пушек следовали за ним. С сим толико огромным ополчением проницает он в самую средину России, распространяется и начинает повсюду разливать огонь и опустошение. Но едва проходит шесть месяцев от вступления его в Наши пределы, и где он? Здесь прилично сказать слова священного песнопевца: видех нечестиваго, превозносящася и высящася, яко кедры Ливанские, и мимоидох и се не бе, взысках его и не обретеся место его. Поистине сие высокое изречение совершилось во всей силе смысла своего над гордым и нечестивым нашим неприятелем. Где войска его, подобные туче нагнанных ветрами черных облаков? Рассыпались, как дождь. Великая часть их, напоив кровью землю, лежит, покрывая пространство Московских, Калужских, Смоленских, Белорусских и Литовских полей. Другая, великая часть, в разных и частых битвах, взята со многими военачальниками и полководцами в плен, и таким образом, что после многократных и сильных поражений, напоследок целые полки их, прибегая к великодушию победителей, оружие свое пред ними преклоняли. Остальная, столь же великая часть в стремительном бегстве своем гонимая победоносными нашими войсками и встречаемая мразами и голодом, устлала путь от самой Москвы до пределов России трупами, пушками, обозами, снарядами, так, что оставшаяся от всей их многочисленной силы, самомалейшая, ничтожная часть изнуренных и безоружных воинов, едва ли полумертвая может прийти в страну свою, дабы к вечному ужасу и трепету единоземцев своих возвестить им, коль страшная казнь постигает дерзающих с бранными намерениями вступать в недра могущественной России. Ныне, с сердечной радостью и горячей к Богу благодарностью, объявляем Мы любезным Нашим верноподданным, что событие превзошло даже и самую надежду Нашу и что объявленное Нами при открытии войны сей свыше меры исполнилось: уже нет ни единого врага на лице земли Нашей, или, лучше сказать, все они здесь остались, но как? Мертвые, раненые и пленные. Сам гордый повелитель и предводитель их едва, с главными чиновниками своими, отселе ускакать мог, растеряв все свое воинство и все привезенные с собою пушки, которых более тысячи, не считая рытых и потопленных им, отбили у него и находятся в руках наших. Зрелище погибели войск его невероятно! Едва можно собственным глазам своим поверить. Кто мог сие сделать? Не отнимая достойной славы ни у Главнокомандующего войсками Нашими знаменитого Полководца, принесшего бессмертные Отечеству заслуги, ни у других искусных и мужественных вождей и военачальников, ознаменовавших себя рвением и усердием, ни вообще у всего храброго Нашего воинства, можем сказать, что содеянное ими есть превыше сил человеческих. Итак, да познаем в великом деле сем Промысл Божий. Повергнемся пред Святым Его Престолом и, видя ясно руку Его, покаравшую гордость и злочестие, вместо тщеславия и кичения о победах наших, научимся из сего великого и страшного примера быть кроткими и смиренными законов и воли Его исполнителями, не похожими на сих отпадших от веры осквернителей храмов Божиих, врагов наших, которых тела в несметном количестве валяются пищей псам и вранам! Велик Господь наш Бог в милостях и во гневе Своем! Пойдем благостью дел и чистотой чувств и помышлений наших, единственным ведущим к нему путем, в храм святости Его, и тамо, увенчанные от руки Его славою, возблагодарим за излиянные на нас щедроты и припадем к нему с теплыми молитвами, да продлит милость Свою над нами и, прекратя брани и битвы, ниспошлет к нам побед победу, желанный мир и тишину».