Ведун - Василий Сахаров

— Уничтожение мира? — Лучеврат сразу понял, к чему ведет его друг и помощник.

— Верно. Не получилось забрать планету в свою собственность, значит, ее необходимо уничтожить, чтобы она не досталась светлым богам.

— И наши боги, которые предвидели это, послали нам Вадима?

— Не думаю, что именно его. Скорее всего, их посланниками были наши витязи, которые по доброй воле раньше отмерянного срока предстали перед престолами богов. Однако они не смогли вернуться в мир живых, темные, наверняка, выставили на их пути своих воинов, которые оказались не хуже наших витязей, и тут подвернулся наш случайный гость. К добру это или к худу, точно сказать нельзя. Но пока ничего плохого от потомка ожидать не следует и, как правильно сказал Сивер, надо бы его к нам приблизить. Сила или угрозы в таком деле только во вред, а вот лаской и добрыми задушевными разговорами многого добиться можно.

— Верно говоришь, Ждан. — Лучеврат поджал бесцветные старческие губы и добавил: — Я Векомиру письмо напишу, а ты его передашь. И если Вадим захочет в Арконе пожить, то сделай так, чтобы Сивер рядом с ним остался. Разумеется, если служители Святовида не будут против.

— Как скажешь, Лучеврат.

— Так и скажу. Под столом сундучок, подай пергамент и письменные принадлежности.

— Те, что купцы из Миклагарда[10]привезли?

— Да. Векомир среди всех наших жрецов самый уважаемый, и надо ему не просто грамотку на бересте накарябать, а настоящее послание написать.

Река Укра. 6649 С.М.З.Х.

Лошади всхрапнули и, переминаясь с ноги на ногу, остановились. Дорога вывела нас на высокий бугор, откуда открывался великолепный вид на окрестности. Все как на ладони. И не торопясь продолжить свой путь, я и мои спутники, витязь Сивер и волхв Ждан, осмотрелись.

На синеве чистого небесного свода видны черные точки — это парящие в вышине птицы. Позади нас широкая грунтовая дорога, которая, пересекая земли поморян и лютичей, через Ретру (Радогощь), идет от Щецина до нынешней столицы бодричей Зверина. Слева глубокий овраг, а справа непролазная лесная чащоба. Картина самая, что ни есть мирная, спокойная пастораль в чистом виде. Однако только до тех пор, пока не посмотришь вперед.

Там, змеей извиваясь по равнине и рассекая древние леса, несет к Венедскому морю свои чистые воды река Укра, по правому берегу которой живут люди из поморянского племени укров. И вот здесь все благостное состояние улетучивается и на лицо сама собой наползает хмурая тень, ибо перед взором пепелище. Сожженная дотла деревня, которая стояла у паромной переправы через реку. Поселение по местным меркам было большое, дворов на сорок, и сейчас от него не осталось ничего. Дома, амбары, сараи и склады на берегу — все это поглотил огонь. Людей не видно. Скотины нет. Паромная переправа не работает, поскольку нет самого парома, а от причалов остались только горелые каркасы. Дымов не наблюдаем, а поля вдоль реки заросли бурьяном. С виду полное запустение. А если посмотреть на левый берег реки, то там тоже виден черный неровный квадрат. Все, что осталось от другого славянского поселения, которое находилось на земле лютичей, и было построено племенем редарей.

Вот такие вот пирожки с котятами. Жили себе люди, тихо и мирно. От переправы и дороги, по которой раньше шли богатые торговые обозы, имели серебро и припасы. Содержали постоялые дворы, бортничали, охотились, ловили рыбу, возделывали поля и, наверняка, общались с соседями на другом берегу Укры. Бывало, дрались и ссорились, а бывало, что вместе гуляли, отмечали праздники и отдавали в соседнюю деревню своих невест-красавиц. Но время бежит, все изменяется, заповеди предков превращаются в пустой звук, а выборные правители, согласно историческому процессу, становятся наследными феодалами. Князья поморян и лютичей в ссоре, между ними идет пограничная война, которой не видно конца, а ее результат вот он, перед моими глазами. Две богатые деревни обращены в пепел, дорога понемногу зарастает, родичи по крови и вере враждуют, а германцы, как ненароком бросил в дороге Сивер, уже переименовали Укру на свой лад в Иккер.

И что дальше? Насколько я помню историю, со временем здесь будет княжество Священной Римской империи, одно из многих, а славяне, которых окрестят, окажутся на положении бесправных рабов, онемечатся и станут воевать против своих восточных сородичей. Все просто и понятно, и за примером далеко ходить не надо, достаточно лужицких сербов вспомнить, которые живут дальше к югу. Они участвуют во всех походах германских феодалов и примут самое активное участие в будущем Крестовом походе на вендов, который не отменить. Да и позже себя покажут. Вон, хоть Вторую Мировую Войну вспомнить. Вождь Третьего Рейха «своих славян» весьма хвалил, не одного летчика, танкиста и военачальника Железным крестом наградил, и ничего, никаких угрызений совести. Хотя когда наши войска форсировали Вислу и Одер, в некоторых городках их встречали радостными выкриками и большими плакатами с надписью: «Добре дошли братушки!» Ну, это и понятно, про славянское братство наши дальние европейские родственники всегда вспоминали в первую очередь, когда танки с красными звездами на башнях приближались к границам Болгарии, Словакии, Югославии, Хорватии или Польши. Где-то радовались искренне, а где-то, лишь только наши солдаты уходили дальше на запад, в спину плевали.

Впрочем, если покопаться, за каждым человеком, родом, племенем и народом можно найти какие-то некрасивые и нелицеприятные поступки, которые не стоит афишировать. Так что нечего на зеркало пенять, коли рожа кривая. Долой мысли о будущем, возвращаюсь в день сегодняшний.

Мы в пути уже третьи сутки. Ехать тяжело, так как мое молодое неокрепшее тело постоянно бунтует и подвывает в тоске. Однако постепенно я все же втягиваюсь в ритм движения. И если в дороге не случится чего-то неожиданного, еще через три дня наша небольшая группа будет в Волегоще. Ну, а там сутки-другие и Аркона — место, значение которого для славян можно сравнить только с Римом в системе католицизма, Константинополем для ортодоксов или Иерусалимом для истинных иудеев. Что меня там ожидает? Жрец Триглава говорит, что все будет в порядке. У меня заберут громовник, расспросят о том, что я знаю по истории, а затем предоставят право выбора — уйти или остаться, и я ему верю, поскольку мое чутье на опасность молчит. И что дальше? Четкого ответа на этот вопрос я не имел неделю назад, и его нет до сих пор. Только смутные планы и не более того, хотя, надо отметить, что под влиянием Сивера, который вчера впервые погонял меня с мечом, и сопровождающего нас волхва, я все больше склоняюсь к тому, чтобы остаться на острове Руян.

Ну, а чего? Вокруг меня не чужаки. Отнеслись ко мне с пониманием и колодку на шею не одевают, а в Арконе можно будет пожить, освоиться, накачать мускулатуру, заработать репутацию, обрести полезные связи, язык подучить, клинки и прочее вооружение освоить, да и предкам помочь. При этом моя помощь, как я ее вижу, состоит не в том, чтобы подтолкнуть научно-технический прогресс или совершить мега-подвиг, например, уничтожить папу римского или императора Фридриха Барбароссу, а убедить жрецов Святовида, самых влиятельных людей племени ранов, провести ряд реформ. В первую очередь реорганизовать свою структуру, перевести экономику на военные рельсы, нанести упреждающие удары по наиболее влиятельным сторонникам крестового похода против славян и самим перейти в наступление по всем четырем сторонам света. Волхвы должны меня понять, ведь уловили мою основную мысль Сивер и Ждан, а значит, мое появление в прошлом может принести братьям-славянам какую-то пользу. Глядишь, будет меньше жертв с нашей стороны и больше со стороны врагов. Кстати сказать, крестоносцев я рассматриваю именно так — они враги, которых необходимо уничтожать без всякой жалости. И тогда, очень может быть, история пойдет по иному пути. «Дранг нах Остен» начнет пробуксовывать, а затем остановится, и не будет захвата Прибалтики и Пскова, и не состоится битва на Чудском озере, разумеется, если она вообще была. Почему я в этом сомневаюсь? Объясню.