Занзибар, или последняя причина - Альфред Андерш

— В моей гостинице ей места нет, — с яростью в голосе произнес хозяин.

Грегор пожал плечами и вышел. Он знал, что лекарство, которое он дал сейчас хозяину, еще какое-то время будет действовать. Необходимо было дать девушке хоть какое-то преимущество во времени, прежде чем владелец гостиницы натравит на нее полицию. Какое-то время он еще подождет, потому что, как заметил Грегор, хозяин зарился на эту девушку, к тому же была ночь, слишком позднее время, чтобы заставить какого-нибудь заспанного портового полицейского действовать. Хозяину придется ждать со своим доносом до утра, если девушка будет отсутствовать всю ночь, а чемодан так и останется в комнате.

Пока пьяные шведы не уберутся отсюда на полусогнутых — а это может случиться и в час ночи, и в два, — хозяин будет при деле. Но после того, как они уйдут, он осознает, что и я не вернулся, подумал Грегор. И тогда им овладеет такое бешенство, что он не сможет дождаться утра и побежит в полицию. А пока… А пока задуманная акция должна достичь кульминационного пункта. Акция «Читающий послушник». Или теперь это акция «Еврейская девушка»? В любом случае это будет моя акция, с вызовом подумал Грегор. Впервые я руковожу акцией, не исходящей от партии. Это дело, принадлежащее только мне. Он чувствовал огромный прилив сил. То восхитительное чувство, которое охватило его, когда он увидел юного монаха, своего товарища, свободного читателя, это чувство уже не покидало его. А тут в игру еще вступила девушка, весьма красивая девушка с длинными черными волосами. Когда расстаешься с партией, снова появляется романтика, подумал Грегор. Холодная как лед акция против этих, и все же романтика.

Холодный романтик, игрок, мастер неожиданных комбинаций, он пройдет со своими фигурами через поле из красных башен и по-ночному темного моря, через поле из черного ветра и золота предательства, по шахматной доске, состоящей из пыльных, как в Тарасовке, и красных, как в Рерике, полей он проведет свои фигуры: товарища Послушника, еврейскую девушку, одноногого пастора и Кнудсена, рыбака с безумной женой.

Кнудсен увидел его выходящим из «Герба Висмара»; он заметил, что молодой инструктор в сером на мгновение остановился и посмотрел на него, Кнудсена. Ну, давай, иди сюда, поторапливайся, подумал Кнудсен, ты же видишь, что я все еще здесь. Он вернулся на «Паулину» только полчаса назад; перед этим он снова побывал дома и подождал, пока Берта заснет. Он сидел на кухне, через какое-то время приоткрыл дверь спальни и проверил, уснула ли Берта; луч света из приоткрытой двери упал на нее, и Кнудсен убедился, что она спит; ее светлые волосы разметались по подушке, несколько прядей упали на ее обнаженное левое плечо и на лицо, с которого наконец исчезла безумная улыбка, сменившись серьезным, замкнутым выражением; ему захотелось изменить, преобразить это выражение — лечь к ней и заняться с ней любовью; они все еще любили друг друга и часто занимались любовью, подолгу и страстно, при этом они порой вели длинные, волнующие разговоры, во время которых он стремился отдалить от нее безумие и сосредоточить ее на страсти. Но он не лег к ней, а вместо этого закрыл дверь, погасил свет на кухне и вышел из дому. Обойдется ли все с Бертой и со мной, думал Кнудсен, направляясь к своей лодке; что будет, когда я вернусь? Только это поручение, потом партии больше не будет. Не будет для меня. Останутся только рыба, лодка и море. Будет ли любовь доставлять мне такое наслаждение? Может, это и есть причина, по которой я жду, по которой я до сих пор не вышел в море, спросил себя Кнудсен, наблюдая затем, как молодой человек, назвавшийся Грегором, направляется к катеру. Может, я хотел немного растянуть прощание с партией, чтобы еще на короткое время сохранить любовь к жизни?

Грегор видел его сидящим на палубе, крупного, черного в темноте человека, с неясными контурами на фоне чуть более светлой черноты ночи, которая своими мощными порывами ветра подталкивала его к набережной.

Между маяком на Лоцманском острове и гаванью не было видно ни одного лодочного фонаря. Лодки, не вернувшиеся на берег, находились ночью где-то далеко от Рерика. На набережной оставалось еще несколько рыбаков; они управлялись с уловом и расходились по домам; через несколько минут гавань станет совершенно пустой и погрузится в кромешную тьму — последние фонари будут отключены. Впрочем, их свет так или иначе не достигал катера Кнудсена, — лодка покачивалась в темноте, словно окруженная расплывчатой световой вуалью, сотканной вокруг четко очерченного круга света, бросаемого фонарем, и потому казавшаяся патиной. Грегор не стал обходить световой круг; он прошел прямо сквозь него к лодке Кнудсена. Одним прыжком он был уже на палубе.

— Хорошо, что ты подождал, товарищ, — сказал он Кнудсену.

Кнудсен молча курил трубку.

— Дерьмо я последнее, что остался ждать, — сказал он.

— Как мы будем действовать? — спросил Грегор.

— Слушай, — сказал Кнудсен, — я сейчас отправляюсь. После полуночи встретимся на Лоцманском острове.

— Гм, а как же я туда доберусь?

— Пойдешь из города по шоссе на Доберан, — объяснил Кнудсен. — У тебя есть карта?

— Да, — ответил Грегор, — но я и так знаю, где шоссе на Доберан.

— Хорошо. Идешь по шоссе двадцать минут до кооперативной молочной фермы. За ней тропинка сворачивает направо, и через десять минут ты будешь у берега. Там я оставлю шлюпку.

— А как ты ее туда доставишь? — спросил Грегор.

— Со стороны залива, отделенного от моря косой. Юнга на веслах доставит ее в указанное место и будет вас там ждать.

— Он надежный?

— Понятия не имею, — ответил Кнудсен. — Я не знаю, что нынешняя молодежь себе думает. Но я шкипер, а он юнга. Он не должен задавать вопросов.

Он должен задавать вопросы, жестко подумал Грегор. И в один прекрасный день он их задаст. Но вслух он сказал:

— Так, отлично, а что дальше?

— Вы вместе доберетесь на шлюпке через залив к Лоцманскому острову. Ты умеешь грести?

Грегор кивнул.

— Вдвоем будет быстрее, — сказал Кнудсен. — Вам понадобится три четверти часа. Шлюпку оставьте со стороны залива, я заберу ее на обратном пути.

— Значит, ты на катере переплываешь залив и ждешь нас на другой стороне острова?

— Именно так, — сказал Кнудсен. — Я поплыву, как положено, мимо маяка, а потом сверну налево и осторожно подберусь к берегу.

— Как я найду место, где ты ждешь?

Кнудсен повернулся и посмотрел на маяк. Грегор глазами последовал за его взглядом.

— Ты видишь, что свет маяка достигает острова в его левой части? — спросил Кнудсен.

— Да, — ответил Грегор. — Ты имеешь в виду, что мы должны пересечь остров в мертвом углу между маяком и точкой, куда падает луч света?

— Верно. На острове есть лесок. Моя лодка будет на уровне левой опушки, так что от маяка вас скроют и деревья.

— Здорово ты все это спланировал, товарищ, — сказал Грегор.