Авиаторы Его Величества - Василий Зеленков

Отрезает кусок пластыря и зажимает его губами. Закатывает левый рукав, накладывает себе жгут. Смачивает вату спиртом, протирает шприц и место укола. Вонзает иглу в вену и смотрит, как колба наполняется кровью. Выдергивает. Зубами заклеивает рану пластырем. Развязывает жгут.

Берет флакон. Проткнув крышечку шприцем, выпускает кровь внутрь. Кровь разбегается алыми спиралевидными разводами и тонкими дымчатыми паутинками. Алхимик взбалтывает флакон. Для отделения сыворотки требуются оборудование и время, но у нее – собственный способ.

Осталось подождать десять минут. Алхимик снимает с шеи часы-кулон и, раскрыв, тоже кладет на ветошь.

Альконец сипло дышит, веки с рыжими ресницами подрагивают. Она вкалывает ему морфий, обрабатывает раны, срезает лохмотья одежды, поглядывая то на часы, то на флакон. Кровь постепенно опускается на дно, а наверх поднимается желтоватая сыворотка. Раствор работает как надо.

Дав процессу завершиться, Алхимик стерилизует второй шприц. Снова протыкает крышечку флакона, вытягивает полученную сыворотку и немедля вносит ее в кровь пилота.

Смотрит на часы.

Минута. Две. Три…

Дыхание альконца выравнивается. Серо-зеленые глаза приоткрываются. Взгляд скользит по горам, притупленный туманом боли. Разлепляются губы, выпуская слова на альконском:

– Где я?.. – И с ужасом: – Кто я?..

Вердич Леовен Алеманд.

Визит на Крайний. 5.07.2015

Когда с разрешения капитана вы садитесь в кресло пилота на чужом корабле, обратите внимание, отдал ли вам предшественник свои перчатки, и если да, то как.

Если перчатки вам просто отдали, то капитан абсолютно не беспокоится о судьбе машины под вашим управлением. Если перчатки вежливо преподнесли и настояли, чтобы вы их надели или хотя бы взяли с собой, это подчеркивает: корабль одолжен лишь на время. Если же капитан швырнул перчатки вам в лицо, то вас оскорбили, заявив, что вы, заняв пилотское кресло, замараете репутацию корабля.

Томас Фенкере. Заметки о традициях и суевериях Королевства Альконт

Белоснежная молния вспорола небо, устремилась вниз, изменила направление у самой земли – и падение превратилось в полет. Шасси элитного перехватчика плавно коснулись взлетно-посадочной полосы.

«Фу́льмы» считались одними из самых быстрых, маневренных и качественно снаряженных кораблей Альконта. Машина шла легко – перехватчик выступал курьером и летел невооруженный.

«Фульма» принадлежала Леовену Алеманду.

Когда-то существовало правило: господствовать в небе достоин лишь тот, кто может позволить себе не только обучиться воздушному делу, но и собрать корабль. В былые времена закон сокращал затраты Короны на авиатехнику, а к нынешнему времени изменился и стал традицией. Личными перехватчиками награждались лучшие из пилотов.

Алеманд посвящал оттачиванию летного мастерства столько же времени, сколько фехтованию, но высотой наслаждался куда больше, чем сталью в руке. Он любил небо.

Дизели стихли. «Фульма» замерла – будто огромная птица приземлилась на аэродром, раскинув над самой полосой треугольные крылья и сверкая оперением обоих килей. Алеманд сообщил диспетчеру предполагаемое время стоянки, потом отодвинул фонарь кабины, ловко выбрался наружу и окинул взглядом незнакомое место.

Этот аэродром на Арконе называли Крайним. Его не ремонтировали лет тридцать. Он предназначался для небольшого числа кораблей, хотя здесь хватало рулежных дорожек, перронов, ангаров и складов. Со стороны носа города-корабля аэродром окружал дикий парк, по левому борту светлело утреннее небо, с кормы наступали жилые кварталы. Диспетчерский комплекс виднелся справа. Чуть в стороне от него находилась облепленная жилыми пристройками авиаремонтная мастерская «Балансир».

Туда Алеманду и надо было.

После месяца привычной работы Служба государственного спокойствия Альконта приказала офицеру направить «Вентас Аэрис» к Аркону и забрать «Аве Асандаро» на борт фрегата.

Алеманд встретил указание со скрытыми недовольством и тревогой. На его патрульном маршруте в последнее время появилось много караванов из Харана с сомнительными путевыми. Разношерстные княжества часто не гнушались контрабандой. Долг требовал находиться на дежурстве, а лейтенант Севан Ленид, джентльмен Службы, этот гитец, использовал его как курьера! Однако офицер хорошо помнил посеревшее лицо Севана, когда просветленный-чтец Колин Лелев сообщил, что их обвели вокруг пальца.

С тех пор о Длани ничего не было слышно. В Главной церкви Альконта на Арконе находилась копия. Мистер Гектор Варлин, прикомандированный к «Вентас Аэрис» джентльмен Службы, молчал как карп.

Летный шлем отправился в кабину. Алеманд поправил на боку офицерский планшет, с теплом провел двумя пальцами по извиву имени «Сиа́лла» над крылом и уверенным шагом двинулся к мастерской, на ходу поправляя прическу извлеченным из кармана гребнем.

Несмотря на ранний час, дверь была открыта. В просторном помещении едко пахло маслом, топливом, спиртом и дюралюминием. По стенам висели инструменты, на полу лежали скрученные кабели, на столах и полках громоздились ящики с запчастями.

Кирилл Лемаров, хозяин мастерской – офицер узнал его по снимку из досье Марии Гейц, – возился с тяжелым двигателем. Когда Алеманд вошел, он повернул голову в его сторону.

Увидев нашивки на летной куртке, Кирилл, крякнув, мгновенно поднялся с колен.

– Чем могу помочь, сэр?

Алеманд вежливо наклонил голову:

– Добрый день, мистер Лемаров. У меня дело к вашей семье.

– Мария опять что-то натворила? – покраснел тот. – Да сожги Белое Солнце эту девку!..

Офицер приподнял брови в неприятном удивлении. Видимо, отношения капитана с семьей оставляли желать лучшего.

«Крайне не по-альконски», – неодобрительно подумал он.

В дальнем конце помещения скрипнула дверь к жилым пристройкам, и в мастерскую вошла невысокая ладно сложенная женщина. Не знай Алеманд настоящий возраст Екатери́ны Лемаровой, матери Марии, никогда бы не предположил, что этой маленькой и удивительно красивой венетрийке с обаятельной улыбкой и непроглядными омутами карих глаз за пятьдесят. Что она наравне с Георгием Гейцем, своим братом, тоже механиком, во времена Гражданской войны по восемнадцать часов кряду готовила корабли к вылету, что получила медаль за оборону Аркона… что одна воспитала дочь.

– Нет-нет, – сдержанно поднял руку офицер: «Интересно, кто отец Гейц?..» – Добрый день, миссис Лемарова.

Он посмотрел на супругов.

– Позвольте представиться, Леовен Алеманд, капитан фрегата Королевского флота Альконта «Вентас Аэрис», командир восемнадцатой боевой группы.

Лемаровы переглянулись.

– Коммандер Алеманд сказал, что у него дело к нашей семье, – осторожно сообщил Екатерине муж.