Черный Триллиум - Андрэ Нортон

Между тем приближался рассвет. С восточной стороны обозначились крепостные башни. Имму через широкую щель не до конца прикрытой двери наблюдала за тем, что происходит во внутреннем дворе крепости. В свете наступающего дня теперь рядом с караульной будкой стали видны выстроенные в ряд повозки. Вновь запели фанфары… Из широкой двери главной башни в сопровождении свиты вышел офицер и направился к строю солдат. Сержант отдал рапорт, после чего офицер зачитал приказ, отныне под страхом смерти запрещавший всякие грабежи и насилия. Возгласы разочарования раздались в строю, сержант прикрикнул, и солдаты замерли. Офицер разрешил разойтись…

Лаборнокцы разбрелись по внутреннему двору крепости, многие тут же начали оправляться…

— Не гляди, не гляди, принцесса, — затараторила Имму. — Ну что за мужланы, лунь их раздери! Вот уж деревня неотесанная!

— Имму, я вовсе не обращаю на это внимания. Меня беспокоит другое: что нам дальше делать? Как попасть к Бине?

— За все отвечал Джеган. Его брат должен был подогнать к выходу из туннеля лодку и спрятать ее в условленном месте. К несчастью, мы разлучились с ними — они, должно быть, уже далеко-далеко.

Солдаты между тем позавтракали всухомятку и в большинстве своем отправились досыпать…

Имму сидела, сдвинув брови, задумавшись.

— Нам надо придумать, как бы добраться до Тревисты, в тех местах у меня много родни. Они помогут нам связаться с уйзгу, чьи земли лежат к северу от владений ниссомов.

— Но до Тревисты так далеко, к тому же путь, как я слышала, лежит через Черные Топи…

— В том-то и незадача… Нам бы только встретить уйзгу, они бы нашли способ передать весточку о нас Белой Даме.

Неожиданно вновь запели фанфары, и опять забегали солдаты. Сержант, ругаясь на чем свет стоит, подровнял строй и отдал честь вышедшему из главной башни тому же офицеру.

Тот торопливо зачитал боевой приказ:

— Рота сопровождения должна выступить через час. Направление — рувендианское торжище, цель — причалы. Там отряд погрузится на суда и отправится вверх по Мутару до города Тревиста. Список необходимых припасов у меня. Значит, так, — объяснял он, расхаживая перед строем, — съестное, снаряжение и фураж для фрониалов. Все подготовить по списку. Выполняйте…

Сержант отдал честь. Офицер скрылся в главной башне, интендантская команда принялась за работу.

Имму радостно и тихо рассмеялась.

— Одной головной болью меньше. Эти нахалы сами доставят нас в Тревисту. Они ничего не заподозрят. Ты очень голодна, моя девочка?

— Да, и очень устала.

— Ты не сможешь поддерживать невидимость, пока будешь спать, но, я думаю, нам удастся найти укромное местечко в этих повозках.

Выслушав Имму, девушка радостно обняла свою спутницу, потом крепко сжала в руке медальон, прикрыла глаза:

Женщины, вновь ставшие невидимыми, осторожно выбрались из караулки и направились к повозкам.

Все дальше и дальше на север уносили гигантские ламмергейеры принцессу Харамис и ее спутника. Летели они высоко над бесконечной пушистой гладью тумана, который покрыл землю.

Когда наконец испуганное сердечко принцессы успокоилось, когда она более или менее освоилась на спине чудовищной птицы, когда поверила, что это не сон, а чудесное спасение, — пришла пора задуматься над своим положением. Она избежала неминуемой смерти, что само по себе следовало признать огромной удачей. Являлось ли ее спасение делом рук таинственной Бины? Значит ли это, что у Белой Дамы есть и другие чудеса в запасе? Тогда почему она не сумела отвратить от Рувенды злые чары Орогастуса и погубить этих вторгшихся в мирную страну завоевателей?

Огромные крылья взмахивали редко и сильно. Воздух посвистывал в ушах… Покрытая белым оперением спина была широка и мягка, как постель, покрытая пушистым одеялом. Харамис так глубоко зарылась в ямку, что образовалась позади черноперой могучей шеи, что ей, в общем-то, и не требовалось держаться за длинный шелковистый хохол, свисавший с затылка невиданной птицы. После часа полета девушка заметила, что ламмергейер время от времени поглядывает на нее, поворачивая голову то в одну, то в другую сторону и кося огромными глазами.

Не зная, как поступить, растерянная принцесса пробормотала:

— Я бы хотела выразить вам глубокую признательность за наше спасение.

Девушке показалось, что птица поняла ее и важно кивнула в ответ. Или ей померещилось? После этого ламмергейер больше не поворачивал голову. Харамис иногда взмахами руки приветствовала Узуна, но подать голос не решалась — птицы летели слишком далеко друг от друга.

Ночь была светлая, ярко сияли звезды, внизу по-прежнему простиралась безмолвная, жемчужно-серебристая равнина. Харамис увлеклась поиском знакомых созвездий, четко вырисовывающихся на бархатисто-черном небосводе. Вон Натянутый Лук, а там сияет Небесный Кувшин, возле него созвездия Ладу, Великий Червь, а вот и Северная Корона…

Боже мой, корона!..

Здесь она, здесь… В перевязанном через плечо плаще, на котором остались капли крови ее матери. Харамис торопливо развязала узел, достала венец королевы с крупной янтарной вставкой, внутри которой просвечивал бездонной чернотой трехлепестковый цветок. Все-таки Волтрик не добрался до тебя, с мрачной усмешкой подумала девушка, и никогда не доберется, покуда я жива. Ты погубил родителей, но я-то жива, значит, и Рувенда не погибла.

Она усилием воли остановила навернувшиеся на глаза слезы. Теперь я — королева Рувенды, теперь мне предстоит защищать страну и людей. И дети мои, когда меня не станет, продолжат мое дело. У нее перехватило горло. Я всегда знала, что придет день, и меня увенчают этой короной, но и подумать не могла, что это случится так скоро. При таких обстоятельствах… Надеюсь, Белая Дама поможет мне, я сейчас так нуждаюсь в поддержке, откуда бы она ни исходила.

Действительно ли в ее медальоне и в том цветке, что в королевской короне, таится великая сила, или ее спасение, прилет этих прекрасных царственных птиц — только случайное совпадение?

А что, если попробовать? Харамис вытащила амулет, крепко сжала его в руке и мысленно приказала: «Немедленно перенеси меня в обитель Белой Дамы!»

Ничего не изменилось — ламмергейеры, как и прежде, продолжали размеренно взмахивать крыльями.

Тогда она попыталась добиться чего-нибудь попроще и попросила: «Пусть передо мной явится хотя бы кусочек еды, или я умру от голода».

Опять все впустую. Ее желудок отозвался долгим неприятным нытьем.

Где же магическая сила? Почему ничего не выходит?.. Глубокое уныние овладело ею. О короне размечталась! Где оно, королевство?! Где он, супруг, дети, которые радовали бы ее материнское сердце?.. Где он, храбрый витязь, который сумел бы защитить ее от всех бед? Ты еще представь, как мы победителями въезжаем в главные ворота Цитадели… Трубят фанфары, бьют барабаны… Глупо! Глупо и пошло… Она всегда ненавидела помпезные торжества, лицемерные любезности, нескончаемые церемонии, которые, в общем-то, и составляли смысл жизни придворных. А долгие заседания отца по самым пустяковым вопросам, бесконечное переливание из пустого в порожнее? Много ли радости доставляли ей многочасовые официальные обеды, устраиваемые ее матерью? А еще утомительные приемы и невыносимая, глупейшая болтовня придворных дам. Если говорить откровенно, то даже ее мать, умнейшую и добродетельную женщину, куда больше занимало сочинение дрянных поэм, разбор их несуществующих достоинств, чем заботы о будущем королевства. Все время ее царствующие родители бежали от ответственности, от раздумий о судьбах страны; все время пытались переложить свои обязанности на плечи недобросовестных и ленивых помощников. При дворе невозможно было проявить инициативу — отец и мать чурались энергичных людей. Харамис, ты же всегда испытывала отвращение к подобному образу жизни, с тоской ждала, когда тебя выдадут замуж, напялят корону и впрягут в этот размеренный, неспешный церемониальный круг… Теперь, конечно, от этого не уйти, свой долг она исполнит, но как все нескладно получается! Разгром государства, поиск выхода из тупика, подготовка сопротивления… Справится ли она?