Спасти нельзя оставить. Сбежавшая невеста - Вера Чиркова

– И сойду с ума от дум, – в тон ему добавила графиня. – Лучше поговорим сейчас.

– Тогда идем в кабинет, – поднялся с места Джарвис. – И Бензора позовем.

– Это мой друг, – пояснил Леаттии глава гильдии, – и помощник. Он обо всем знает, а кроме того, сильный маг и хранитель артефактов гильдии.

Леа кротко кивнула, не совсем понимая, зачем показывать ее хранителю этих самых артефактов, но начиная подозревать, что больше всего любознательным магистрам хочется разгадать тайну ее способностей, как сказал Джар. И пошла следом за магом покорно, не проронив и слова, как настоящая служанка.

Эгрис пришел последним и привел с собой сухощавого высокого мужчину с седыми волосами, но по-молодому живыми глазами.

Маги расселись вокруг большого стола и некоторое время молчали, рассматривая Леаттию так, словно до этого никогда не видели. А тоненькая темнокожая и черноглазая девушка сидела перед ними с безучастным, отрешенным видом, словно и на самом деле была бедной беженкой из Харказа.

– Я выполнил твой заказ, – хмуро произнес наконец Джарвис, не глядя на главу гильдии. – Привел в Гайртон девушку, о которой мы договаривались, в целости и сохранности.

– Можешь забрать свою награду, – так же пасмурно отозвался Эгрис и глянул на хранителя: – Бензор, отдашь ему мою синюю шкатулку.

Они снова смолкли, посматривая на Леаттию, но она так же упорно молчала, вспоминая слова отца. Если кому-то от тебя что-то нужно, дождись, чтобы он заговорил первым, тогда наверняка не ошибешься.

– Лайна, – наконец не выдержал глава гильдии, – ты ничего не хочешь спросить?

– Нет, – мягко отказалась графиня, помедлила и осторожно добавила: – А матушка не оставляла мне письма?

– Не оставляла, – странно посмотрел на нее Эгрис, – но дала свою книгу. Вот она.

Достал из-за отворота черного камзола маленький прямоугольный предмет, завернутый в темный траурный шарф, и бережно подал Леаттии.

– Спасибо, – хрипловато шепнула девушка, с трудом проглотив сжавшую горло боль. – А на словах?

– Сказала, ты сама все поймешь.

Леа едва заметно кивнула: все верно, так она и должна была сказать, если действовала не по принуждению и не вполне доверяла собеседнику, но знала, что их никто не подслушивает. Всего было пять вариантов ответа для такого вот скорбного крайнего случая, и все их Леа заучила еще лет в двенадцать. Ее родители знали, что однажды их налаженная, но ненадежная жизнь может резко измениться, и готовились к этому заранее. И письмо для нее есть, в книге, но прочесть не сможет никто, кроме нее.

Маги по-прежнему молчали, и их лица становились все угрюмее и разочарованнее, но беглянка никак не могла понять, чего они от нее хотят. И напрасно ожидала того выбора, на который намекал ей Джар.

– Я вам ничего не должна? – наконец прохладно осведомилась девушка, не выдержав этого упорного нежелания объявить ей свои условия.

– Нет, – сухо произнес Эгрис и скрепя сердце буркнул сквозь зубы: – Но с этого момента мы тебе тоже не будем ничего должны. Ни защищать, ни помогать.

– Поняла, – резко встала из-за стола графиня. – Значит, я немедленно ухожу отсюда. Джарвис, ты отдашь мне мои вещи?

– Да. – Мрачный как туча маг поднялся со стула и вынужден был идти следом за девушкой, стремительно мчавшейся вниз по лестнице.

Возле распахнутых дверей в ее спальню остановился, посмотрел, как графиня, вытряхнув из мешка на кровать все свое небогатое имущество, дрожащими руками неумело увязывает его в узел, и, яростно скрипнув зубами, вошел в комнату.

Захлопнул за собой двери, обошел кровать и встал напротив Леаттии так, чтобы его нельзя было не заметить.

– Принес? – на миг подняла она взор и тотчас опустила, продолжая воевать с упорными одежками.

Но магу и этого мгновения хватило, чтобы рассмотреть залитое слезами девичье лицо и до крови закушенную губу. Он рыкнул про себя, стиснул пальцы в тугие кулаки и досчитал до девяти, на большее не хватило терпения. А потом скрипучим, въедливым голосом алхимика Белгосто строго произнес:

– Леаттия Люсилия Гардез Брафорт! Вы неверно поняли условие задания, спутали компоненты и получили ложный результат.

Магией смел все имущество гостьи в шкаф, развернулся и направился к дверям.

– Я и без всего уйду, – хватая сверток с матушкиной книгой и ясно понимая, что идти ей некуда, всхлипнула Леа.

– Ты не слышала, что я сказал? – остановившись возле выхода, сурово осведомился маг, но девушка уже ничего не могла ни понимать, ни отвечать.

Давясь слезами и болью, лишь сейчас с предельной ясностью осознав, что она теперь осталась одна на всем свете и никому нельзя ни доверять, ни открывать родовых тайн, Леа пыталась протиснуться мимо него к двери. Ей хотелось только одного: уйти подальше, забиться в какую-нибудь пещерку или под куст и оплакать огромное, неизбывное и непоправимое горе, свалившееся на нее по вине проклятого Кайора.

– Леаттия! – Поймав девушку за плечи, маг тряхнул худенькое тело, и только в этот момент ощутил, как нещадно колотит ее начинающаяся истерика. – Леа!

Он не нашел ничего надежнее, чем прижать девушку к себе, мягко погладить по растрепавшимся волосам и незаметно послать успокаивающее заклятие, совсем слабенькое. Но графиня вдруг вспыхнула в его руках горячечным жаром, опалила лицо и руки угрожающим дыханием огня.

– Что ты пытался сделать? – вмиг приходя в себя, насторожилась она. – Подчинить? Соблазнить?

– Зачем мне это? – неожиданно оскорбился ошеломленно взирающий на нее маг. – Если бы мне это было нужно, я бы обошелся без всяких заклятий!

Посмотрел на побледневшую гостью, снова скрипнул зубами, отстранился и вернулся в комнату. Сел на стул, потер руками виски и глухо проворчал:

– Это успокаивающее заклинание, абсолютно безвредное. Я же еще и лекарь, привык так успокаивать пациентов. А у тебя начиналась истерика.

– У меня никогда не бывает истерик… – еще возражала Леаттия, но уже понимала, что ничего не может теперь сказать о себе с уверенностью, ведь четыре с половиной года она была не такой, как должна бы.

Страшное в своей ясности осознание глубины потери снова окатило ее волной обиды и непоправимости, и девушка горько всхлипнула.

– Предлагал я тебе отдохнуть несколько дней, – с досадой буркнул маг, – и только потом начинать разбираться в своих делах, так нет, заторопилась! Куда, спрашивается?

– Мог бы намекнуть… – прорыдала Леа. – Я вообще ничего о вас не знаю!

– Вот и узнала бы. – Он вздохнул еще тяжелее и, глядя в окно, нехотя выдавил: – Мы же темные маги. Темные… понимаешь? Я ведь тебе объяснял.

И говорил, и намекал, ясно припомнила Леаттия, вытирая платочком лицо. Про то, что они доброе утро или спокойной ночи не скажут без разрешения. И никогда не пойдут в гости, если хозяин дома не пригласит.