Тайна сердца - Арина Теплова

— обратился учтиво Штуммер к пожилым людям в богатой одежде и снял шляпу, кланяясь. — Здравствуйте, Наталья Матвеевна, — добавил он, устремив цепкий взор на девушку.

— Здравствуйте, штабс-капитан, — кивнул ему в ответ дородный Матвей Михайлович. Дамы тоже кивками поздоровались с молодым человеком.

Даша и Иван почтительно остались стоять чуть в стороне.

— Не желает ли Наталья Матвеевна со мной с горы прокатиться? Я как раз пару ищу, — спросил по-простому Штуммер и призывно улыбнулся девушке, которая вмиг зарделась. Ее отец нахмурился, видимо, совсем не желая отправлять дочь на гору с этим гвардейцем, у которого на лице было написано лукавство и хитрость.

— Наташенька, ты хочешь? — обратилась к ней мать.

— Если можно, я бы прокатилась, — скромно ответила девушка.

— Вот и чудесно! — воскликнул Платон и, вновь обратив взор на Матвея Михайловича, спросил: — Вы разрешаете, Матвей Михайлович?

— Идите, разрешаем! — рассмеялась Варвара Гавриловна и, взяв под локоть мужа, что-то начала шептать ему на ухо.

Платон понял, что мать девушки успокаивает Матвея Михайловича и убеждает в том, что Наташе надобно сходить покататься. Наташенька кокетливо улыбнулась Платону и, опершись на подставленный им локоть, поспешила с Штуммером к горе вслед за Михайловым и Дашей.

Глава VIII. Блины

Вдоволь накатавшись с ледяных гор, молодые люди решили чем-нибудь подкрепиться у съестных шатров. Именно отсюда разливался на всю округу аппетитный запах блинов. Бабы-служанки, одетые в русские сарафаны и телогрейки, ходили между богато одетыми гостями и раздавали всем желающим жирные горячие блины.

Уже стало темнеть, и лакеи выставили на улице огромные факелы для освещения места гуляния. Для желающих согреться были сооружены огромные костровые бочки, топящиеся дровами, от которых шло тепло. Вновь повалил снег, покрывая округу.

Михайлов, Штуммер, Бибиков и Даша с Лизой как раз стояли у одной из таких бочек, греясь и весело обсуждая свои забавы, когда появился Теплов. Он вернулся в еще более мрачном настроении, чем пребывал с утра. Колючий взор Ильи тут же пробежался по всем, и молодой человек занял место между девушками.

К ним подошла очередная баба с блинами, и Бибиков взяв новую порцию, уже в который раз предлагая угощение Лизе. Илья, отказавшись от еды, громко сказал, что, наверное, пора ехать домой. Молодые люди, проигнорировали фразу Теплова, с удовольствием поедая вкусные блины, кто со сметаной, кто с медом. Лиза согласилась наконец, но, попробовав, капризно заявила, что угощение невкусное.

— А вы не ешьте, Лизонька, нам больше достанется, — усмехнулся в усы Штуммер. Михайлов и Даша оценили его шутку и заулыбались.

— Господа, я что-то совсем замерзла, — недовольно заметила Лиза. — Может, уже поедем домой, как предложил Илья?

— Вы, Лизонька, просто мало с горы катались, — подтрунивая над ней, заметил Платон. — Вот Дашенька накаталась вдоволь и не замерзла. Да и сейчас блинки с аппетитом ест.

— Ей-то, конечно, платья не жаль. Оно у нее старое. А мое привезено из Парижа, вдруг я его порву? — надулась Лиза.

— Ах, ну если с самого Парижу, то понятно, — как-то ехидно добавил Штуммер.

— Не время ехать еще, — заметил Иван. — Как совсем стемнеет, фейерверки будут. Разумовский обещал большую иллюминацию и залпы разноцветные.

— Что ж вас, Лизонька, Бибиков не согрел, когда вы у горы с ним стояли? — не унимался Платон.

— Дак как же я могу? — начал недоуменно Бибиков.

— Ты что ж, Дмитрий, неужто об объятиях подумал? — тут же усмехнулся Штуммер.

— И не думал я, — набычился Бибиков.

— Думал, думал, — рассмеялся Михайлов, который подавал очередной блин Даше.

— Я Бибиков, намекал на то, что ты мог Елизавету Григорьевну во дворец сопроводить, — усмехаясь в усы, заметил Штуммер, откусывая кусок сладкого блина. — Там и тепло, и комнаты для отдыха имеются.

— Ах, какая хорошая мысль, — воскликнула Лиза. — Может, и вправду, Дмитрий Гаврилович, проводите меня до дворца? Я чуток отдохну до иллюминации.

— Как вам будет угодно, сударыня, — поклонился Лизе Дмитрий.

— Конечно, проводи, — кивнул Платон с каким-то тайным намеком. Когда Лиза и Бибиков направились ко дворцу и уже не могли слышать их, Штуммер, прожевав очередной кусок, добавил: — Надеюсь, они не заблудятся в комнатах для отдыха, а то не дай Бог пропустят иллюминацию.

Михайлов рассмеялся, поняв намек Штуммера. А Даша, почти не слушая молодых людей, маленькими кусочками откусывала второй блин. Илья стоял молча и никак не реагировал на шутки друзей. Он не участвовал в разговорах и не ел, а лишь хмурился. Даша то и дело ловила на себе колючий взор Теплова, стоящего рядом справа от нее. И девушку не покидало ощущение, что он винит ее в чем-то. Она старалась не замечать недовольства старшего брата и макала горячий блин в чарочку с медом, которую услужливо держал перед ней Михайлов, стоявший с другой стороны.

В очередной раз обмакнув блин в мед, девушка с удовольствием откусила его. Часть меда потекла по ее губам, и Даша уже хотела облизать сладость, но Иван мгновенно среагировав, занес над ней свою руку с платком.

— Позвольте, Дарья Сергеевна, я вам медок с губки вытру, — произнес над ней Михайлов и осторожно кружевным платком начал промокать губы девушки. Это не укрылось от цепкого взора Теплова, и тот с недовольством заметил:

— Иван Федорович, по-моему, ты переходишь границы!

— Отчего же? — ухмыльнулся ему в ответ Иван и, вновь обратив ласковый взор на девушку, спросил: — Еще блинок?

— Да, я бы съела еще один, спасибо, Иван Федорович, — ответила Даша.

— Я сейчас, мигом! — кивнул Михайлов и умчался за очередной порцией, чуть не сбив с ног Штуммера, следившего в этот момент за веселой забавой с медведем.

— Осторожнее, бешеный! — пожурил его, смеясь, Платон, когда Иван нечаянно толкнул его в бок.

Даша проглотила последний кусок блина и довольно заулыбалась. То вино, которым только что угощал ее Михайлов, с непривычки уже ударило ей в голову, и девушкой в эту пору владело веселое шутливое настроение. Заметив быстрый темный взгляд Ильи, направленный на ее губы, Даша неожиданно улыбнулась брату и, решив подшутить над ним, вымолвила:

— Зря ты, Илья, отчитал Ивана Федоровича. И теперь так грозно смотришь, будто сам хотел вытереть мне медок с губ.

Она тут же увидела, как