Диверсант № 1. Наш человек Судоплатов - Валерий Большаков

Полугусеничный «Ганомаг» взревел, вырываясь вперед, обогнул подбитый танк – и наехал на вторую мину. Грохнуло так, что бронеавтомобиль опрокинулся.

– Огонь!

За танками сгрудились грузовые «Опели» и «Мерседесы», с них повалила пехота. Два пулемета скрестили огонь, а из окон полетели «коктейли Молотова» и гранаты. Смесь номер один окатывала борта танков жарким, копотным пламенем, подрывая навешанные канистры с бензином. Вскоре две «тройки» запылали, как пионерские костры.

Мотоциклисты развернулись, открывая огонь из пулеметов, вот только русские стреляли из окон, под прикрытием толстых стен, а экипажам «Цундапов» укрыться было негде, и пулеметчик из группы Кондратьева здорово отвел душу. До поры. Уцелевший танк развернул башню и выстрелил. 37-миллиметровый снаряд пробить кирпичную стену не мог, но второй выстрел был точнее, наводчик целил в окно. Осколочно-фугасный разорвался прямо в подъезде, где засел Кондратьев с двумя пулеметчиками – стрелком и помощником и положил всех. «Дегтярев» затих…

– Отходим! Митя!

Медведев, садивший во врага из соседней комнаты, малость ошалелый от стрельбы, оглянулся и кивнул. Высунувшись в окно, Судоплатов пустил очередь по бегущим немцам и резко отпрянул. Пуля злобно взвизгнула, выбивая кирпичную крошку. В доме напротив находился Трошкин с «ментами» – в шесть рук они выцеливали противника из трофейных карабинов. Стреляли не часто, но метко. Павел махнул Трошкину рукой: отходим! Евгений кивнул и хлопнул по плечу Шереметева.

Отстреливаясь, подбирая трофеи, разведчики-диверсанты покинули оба дома, выбираясь во дворы. Ермаков выбежал с двумя бутылками в руках. Видимо, бросать жалко, а подбивать уже как бы и некого – «неподжаренные» танки далече. Но тут удача вознаградила запасливость «мента» – ломая заборчики, во двор ворвался «Ганомаг», паля из пулемета. Ермаков, не тратя на размышления ни секунды, швырнул оба «коктейля» в кузов броневика. Одна из бутылок разбилась о бортик, окатывая горючкой пулеметчика, и его дикий вопль огласил двор.

«Это вам за летчиков!» – подумал Судоплатов.

Перебежав улицу (немецкая форма здорово помогла – в своих немцы не стреляли), разведчики-диверсанты выскочили к опустевшей больнице, пересекли аккуратный садик и оказались на пустыре.

– Бегом!

Им удалось одолеть почти все пустое пространство, когда сзади ударили два «MG-34» мотоциклистов. Рустама почти разорвало в поясе очередью. И вот он, лес-спаситель. Павел нырнул за деревья, слыша, чуя, как пули впиваются в стволы, выщербливают кору, сбривают ветки.

«Чем дальше в лес, тем толще партизаны! – прыгало в голове дурацкое присловье. – Чем дальше в лес…»

Постепенно бой, город, немцы отдалялись, группу окружили сосны. Хмуро выслушав доклад Медведева и Трошкина насчет убитых, Судоплатов кивнул и достал карту из планшета.

– Идем, куда шли, – сказал он. – Там, дальше, еще одна дорога. Может, хоть с третьего раза разживемся транспортом? Вперед!

Ночевать пришлось в лесу, выстроив шалаши, разведя костер да «поужинав» кипяточком, заварившим листья малины, земляники, пару горстей переспевших ягод и пучок душистых трав. Такой вот партизанский чай. А с утра двинулись к дороге. Полчаса бодрой ходьбы – и вот она, трасса.

Бравые бойцы подрубили большую сосну, что росла у самой обочины и стали ждать, распределившись по обе стороны дороги. В первые часы после рассвета шоссе пустовало, а потом сплошным потоком двинулись колонны немецкой техники – танки, бронетранспортеры, грузовики, полевые кухни, масса подвод, запряженных уныло кивавшими лошадками.

Тормозить большую колонну означало бы бессмысленно сгинуть, а поодиночке машины почти не ездили. Однако повезло. Часа за два до полудня показались две машины – впереди ехал «Ганомаг», за ним погромыхивала бортами трехтонная «Татра».

– Давай! – махнул рукою Судоплатов.

Несколько ударов топором, и сосна, затрещав, пошла клониться да и рухнула, встряхивая ветвями, перегораживая дорогу. Броневик резко затормозил – водитель «Татры» едва не врезался ему в задок, пришлось сворачивать на обочину. Снайперы быстро отработали по водителям, заодно пристрелили какого-то мелкого чина, восседавшего в люке «Ганомага». Пулеметчики схватились за свои «MG», даже успели выпустить пару очередей, но на большее их не хватило – жизнь кончилась. В кузове «Татры» обнаружился насмерть перепуганный фриц, возлежавший на тюках стираного белья.

– Гитлер капут! – заблеял он мигом, но злым партизанам некогда было возиться с пленными, и война для немца завершилась в кювете.

Трое «зольдатиков» в «Ганомаге» попытались оказать сопротивление, однако длилось это недолго.

– Трупы – в лес! – скомандовал Судоплатов. – Сосну – с дороги!

Зацепив ствол дерева веревкой, бойцы прицепили ее к «Татре», и грузовик сволок сосну за обочину, освобождая путь.

– По машинам! – крикнул Павел, оттирая ветошью кровь на сиденье.

Команда была подана очень вовремя – за поворотом уже гудела подъезжавшая колонна. «Ганомаг» с «Татрой» резво покатили на восток. Солнце вышло в зенит, когда машины проехали Ружаны и приблизились к железной дороге, что шла к Бресту и Барановичам. Движения никакого, тишина зловещая, и только с запада доносится глухое грохотанье – завтра или послезавтра немцы выдвинутся на этот рубеж и направятся дальше, на Минск. «В той жизни» столицу Белоруссии фашисты заняли 28 или 29 июня. Блицкриг…

– Притормози-ка, – сказал Судоплатов.

Володя послушно выжал педаль и съехал к обочине.

– Посмотри. Вон, видишь?

– Вижу, – удивился шофер. – Поезд!

– Надо глянуть. Проедешь?

– А чего ж? Вон сразу за переездом вроде как дорога.

– Давай.

Будка на переезде пустовала, шлагбаумы задирали вверх тощие полосатые шеи. Состав выглядел целым, хоть паровоз и не дымил. Пять или шесть замурзанных цистерн с бензином и соляркой, несколько товарных вагонов и платформы – четыре новеньких «Т-34», кое-как укрытые брезентом, семь или восемь 85-миллиметровых зенитных орудий образца 39-го года, десяток «захаров» – трехтонок «ЗИС-5В». В конце состава болталось с десяток пустых платформ.

– Мить! – позвал Судоплатов, высовываясь из окна.

– А?

– Глянь, что в вагонах!

– Понял!

– А мы к паровозу.

– Ага!

Возле черного локомотива обнаружилась вся бригада машинистов – двое резво вскочили с травы, где восседали, а третий почесал было к лесу, но, остановленный криком старшого, неохотно вернулся.

– Не пугайтесь, – улыбнулся Павел, вылезая из «Ганомага». – Свои.

– А почему… – затянул седой усатый машинист в черной тужурке и мятой фуражке, зыркая на чужую форму и оружие.