Мелькнул чулок - Элизабет Гейдж

Кристин жила в грязи и зарабатывала деньги на чужой похоти и разврате. Но юность и гордость позволяли ей оставаться чистой, свежей и красивой. Тони восхищенно наблюдал, как Кристин причесывает волосы и, грациозно ступая, идет через комнату. Она настоящий ангел.

По мере того, как шло время, чувственность итальянца все сильнее воспламенялась, но попытки заставить ее лечь с ним в постель становились все более робкими и неуверенными. Даже когда он брал Кристин, все равно понимал, что она чувствует, как необходима ему, ощущает мольбу в каждом его прикосновении.

Он не мог вынести сознания того, что вынужден просить, когда имеет право приказывать. И, как это ни невероятно, Тони начал томиться по девушке, но напрасно проклинал собственные страдания – сердце неодолимо жаждало одного: навеки принадлежать ей.

Но Кристин, казалось, даже не подозревала, что делается с Тони при одном взгляде на нее, и занималась своим делом, словно не замечая его страданий.

И это терзало Тони больше всего.

Поэтому он проглотил еще порцию виски, надеясь, что прохладная жидкость снимет обжигающую боль в паху.

Потом снова наполнил стакан и лег на кровать, когда услыхал, что шум воды в ванной стих.

Через минуту появится Кристин в своей укороченной пижаме и потихоньку заснет, а он еще долго будет мучиться, зная, что она так близка и все же недоступна.

Тони подозревал, что Кристин специально делает это – чередуя ночи, когда ему приходилось часами лежать без сна, и короткие моменты, в которые позволяла делать с собой все, что угодно. Но Тони ничего не мог поделать, потому что терял последнее мужество и теперь попросту боялся приблизиться к девушке.

Из ванной доносились тихие шорохи, такие спокойные, домашние звуки, несущие в себе иронию, слишком тонкую, чтобы Тони сумел ее понять.

Только неотвязные мысли стучали в мозгу, вонзались в душу и сердце, словно осколки стекла.

Он услышал, как тихо открылась дверь, послышался шум вентилятора. Тони попытался закрыть глаза, не желая, чтобы она поняла силу его страсти.

Кроме того, он не мог вынести этого зрелища – полуобнаженной девушки. Но и противиться не сумел.

Тони повернулся и взглянул на Кристин. Она подходила к кровати: махровое полотенце завязано небрежным узлом на груди. Голые ноги бесшумно ступали по полу.

Кристин села на край кровати, взяла у Тони стакан и поставила на ночной столик.

Тони ощутил свежий запах мыла и шампуня для ванны. Узел развязался, и полотенце сползло к ногам. Тони увидел вожделенный треугольник золотистых волос между ляжками.

Она наклонилась с легкой улыбкой на губах и поцеловала Тони. Волосы покрывалом опустились на его глаза и щеки. Он почувствовал неукротимое желание, и в этот же момент Кристин оседлала его и откинулась назад, словно хищное молодое животное, так что влажные нежные губы нависали прямо над пульсирующим пенисом. Руки Кристин нашли его пояс, и пряжка отстегнулась будто сама собой. Тони взглянул на девушку. Лампа в углу комнаты бросала золотистые отблески па облако ее волос. Изгиб губ был не виден в тени. Она чуть приподнялась и застыла.

Безумное облегчение затопило душу Тони, мгновенно воспламенив его вожделение – он знал, что через секунду войдет в нее, обретет покой и счастье, пусть тело сотрясают все более жестокие спазмы, опустошая его, лишая сил. Тони сознавал, что это случится помимо его воли – не он будет хозяином и повелителем.

Видно, Кристин – его благословение и проклятие, словно Святая Дева, незримо присутствовавшая в молитвах маленького Тони, наполнявшая его душу стыдом за совершенные грехи и одновременно обещавшая искупление, бесстрастная, достойная поклонения, но такая далекая.

Тони почувствовал, как Кристин принимает его в себя, окружает, душит…

В ужасе от собственного бессилия Тони сдался.

Нью-Йорк, 1968 год, 11 апреля

На следующее утро Кристин вернулась в свою маленькую квартирку около западной стороны Центрального парка, оставив Тони после того, как провела с ним положенное время.

Она встала рано и приступила к заведенному раз и навсегда режиму, от которого ее не могли отвлечь ни сутенеры, ни клиенты и никакие события.

Сначала Кристин полчаса занималась акробатикой, в бешеном темпе выполняя сложные упражнения, разминала шею, спину, руки и пальцы, без усилия сделала больше сотни приседаний. Хотя внешне девушка казалась тоненькой и хрупкой, на самом деле была очень сильной и не намеревалась сдавать позиции.

После гимнастики она двадцать минут медитировала, сидя со скрещенными ногами на ковре. Это помогало прояснить мозги и спокойно встретить наступающий день.

Кристин не занималась йогой и не питала почтения к вошедшему в моду мистицизму, но считала необходимыми попытки собственной волей направлять течение мыслей.

Когда она открыла глаза, дыхание было неглубоким, кожа прохладной. Не поднимаясь, Кристин обдумывала дела на сегодняшний день.

Обед и ужин с богатыми клиентами, а во второй половине дня свидание с президентом банка и членом совета правления, считавшим ее своей содержанкой. На молодого администратора, которого она пыталась завлечь, времени сегодня не хватит.

Она не увидится с Тони несколько дней. Но Кристин не нуждается ни в его присутствии, ни в его защите. Приобретенный опыт научил ее предвидеть проблемы, которые могут возникнуть с каждым из ее любовников, и предпринимать необходимые меры для их разрешения.

Выполняя все стадии сложной работы, зная, как заставить клиента обратить на себя внимание, нуждаться в ней, даже влюбиться, а потом вытянуть из мужчины как можно больше денег, Кристин оставалась неизменно хладнокровной и сохраняла полное спокойствие.

Она была непревзойденным мастером своего дела и выполняла нелегкие обязанности с чувством ответственности, рожденным гордостью.

У нее имелись постоянные клиенты во многих городах, и девушка регулярно посещала их по маршруту, который менялся в зависимости от времени года. Все мужчины безумно боялись ее потерять, и она намеренно усугубляла эту зависимость: встречалась с ними как можно реже и постоянно повышала цену.

Ее прибытие в Нью-Йорк на несколько недель подействовало на клиентов словно укол героина на бьющегося в ломке наркомана. Человек двадцать богатейших людей в этом огромном городе жаждали ощутить прикосновение ее мягких рук и услышать спокойный голос.

То же самое происходило в Бостоне, Чикаго, Атланте, Филадельфии, Балтиморе, Майами и, конечно, в Вашингтоне. За каждую ночь Кристин получала тысячи долларов. Словно машина, печатающая деньги, Кристин зарабатывала около миллиона долларов в год и знала это. И Тони знал, что она это знает.

За завтраком, состоящим из чашки овсянки с обезжиренным молоком и фруктового сока, Кристин тщательно просмотрела «Нью-Йорк таймс» и «Уолл-стрит джорнал». Кристин привыкла следить за финансовыми и политическими событиями, которые могли повлиять как на ее клиентов, так и на нее. Не раз за последние годы забастовки, затишье на рынке, расследования, проводимые Конгрессом, вынуждали Кристин изменить профессиональные планы: часто богатого клиента вырывали из ее объятий неотложные дела, банкротство или тюрьма.