Самый дождливый октябрь - Ирина Комарова

Я застонала от обиды и тут же, издала второй стон, от боли. Ой, как же мне плохо, как болит голова! Надо еще проверить, цела ли. А то, может, мне надо не лежать здесь, захлебываясь злыми слезами, а срочно вызывать «скорую»! Неуверенными, слабыми руками, я частично стянула с себя покрывало и, жмурясь от боли, ощупала голову. Вроде, все на месте и дырок не наблюдается. Посмотрела на свои пальцы, смутно белеющие в темноте, понюхала их. Точно, следов крови нет. После этого приятного вывода, я продолжила сложную работу по извлечению себя из под складок толстого (какая удача, что оно оказалось таким толстым!) покрывала. Выбралась и тяжело выдохнула.

– Ф-ф-ф-у-у. Наконец-то.

Теперь предстояла задача не менее сложная – подняться. Встать на ноги и заняться делом. Вызвать Гошку, осмотреть квартиру, разобраться, чем занимался тот гад, который стукнул меня. А может, я попалась ему под руку случайно, может, он хотел убить Валю? Пробрался в дом, затаился и ждал, когда она придет? Ждал, чтобы так же, как и меня, ударить по голове… а чем он, собственно, меня шарахнул? Судя по ощущениям, это было что-то вроде молотка, точнее кувалды. Никогда не приходилось видеть такие здоровые, ими еще дорожные рабочие пользуются? Ладно, если нападавший не унес орудие преступления с собой, то я его найду. Нужно только встать, включить свет и осмотреться. Что может быть проще, не правда ли?

А интересно, сколько времени я была без сознания? Наверное, недолго – минут двадцать, полчаса. Если бы больше часа, то я бы тут одна не лежала, Гошка давно уже примчался бы, проверить, что со мной, почему я не звоню, не докладываю.

Я закопошилась, старательно собирая себя в нечто единое и более или менее целое. С головой проблем нет, голова на месте, хотя и разрывается от боли. Теперь проверим руки, вот они руки, очень хорошо. Шевелятся и на них даже можно попробовать опереться, вот так. Следующее действие – подтянуть ноги. Слушаются не хуже рук, прекрасно. Упорство и настойчивость всегда вознаграждаются: через некоторое время я сумела оторваться от пола. Дрожа всем телом, испытывая страшную слабость и непрерывно облизывая шершавым языком сухие губы, я стояла на четвереньках и собиралась с силами для следующего рывка. Надо позвонить Гоше, а значит, добраться до телефона. Телефон в сумочке, сумочку я отбросила в сторону в момент нападения, значит, она должна быть где-то здесь, неподалеку. Но ползать в темноте, пытаясь отыскать ее на ощупь – нелепо, утомительно и унизительно. Гораздо разумнее подняться на ноги, включить свет и оглядеться. Если этот негодяй, убегая, не прихватил мою сумочку… хотя, вряд ли. Куда она упала в темноте, этот тип видел не лучше меня, а искать – какой смысл? Наверняка сумка вместе телефоном сейчас мирно лежит где-нибудь под столом.

Значит, нужно добраться до выключателя. Вот только встать без надежной опоры, пожалуй, не получится. Имеет смысл подползти к тому же столу или к стене. К стене логичнее – выключатель там, зато к столу ближе. Немаловажный фактор в создавшейся ситуации.

Пока я стояла, покачиваясь на слабых конечностях, на лестнице послышался невнятный шум. Голоса какие-то, что ли? Неужели я ошиблась в расчетах, и времени прошло слишком много? Так много, что Гошка забеспокоился? Сейчас он ввалится в квартиру, и сразу начнет ругаться… Я вдохнула поглубже и зажмурилась, готовясь переждать первый шквал Гошиного раздражения.

Голоса стихли, и я приоткрыла глаза. Может, обойдется? Мало ли какие люди могут ходить вечером в подъезде? Кто-то возвращается домой, кто-то понес ведро на мусорку – встретились соседи на лестнице, перекинулись парой слов. Имеют право. А мне, пожалуй, разумнее двигаться в сторону выхода из комнаты. Туда, правда, еще дальше, но зато я встану на ноги совсем рядом с выключателем. Я глубоко вдохнула и приготовилась сделать первый, если так можно выразиться о продвижении на четвереньках, шаг.

Именно в этот момент, входная дверь грохнула, словно по ней ударили ногой, и распахнулась. Следом раздался громкий топот, неожиданно включившийся свет хлестнул по глазам, заставляя зажмуриться, и грубые мужские голоса заорали:

– Лежать! Не шевелиться! Руки вверх!

Из всех этих взаимоисключающих требований, я выбрало одно, второе. Я замерла. Снова ложиться на пол, от которого я, только что и с таким трудом оторвалась, мне не хотелось, а поднять руки я не могла чисто физически – у меня просто не хватило бы сил. Поэтому я застыла на месте, мелко моргая и ожидая, что будет дальше.

А дальше я услышала смутно знакомый, безмерно удивленный голос:

– Рита? Вот кого не ожидал… Как вы здесь оказались?

С некоторым трудом, я сумела сфокусировать взгляд и поняла, что ко мне обращается Миша – оперативник из группы Володи Стрешнева. Рядом с Мишей стоял незнакомый мне парень, совсем молодой, стажер, наверное. Парень нервно сопел и, вцепившись в пистолет двумя руками, направлял его прямо на меня. Миша свой пистолет уже опустил и смотрел с доброжелательным любопытством, приправленным капелькой сострадания. Очень славный парень, этот Миша, если только он вас не допрашивает. Но я не обрадовалась, увидев его. Не особенно приятно встречать старых знакомых стоя на четвереньках и в весьма растрепанном виде. Тем более, находясь в чужой квартире и имея самое смутное представление о том, что в этой квартире произошло.

– Руки вверх! – повторил стажер, звонко, но неуверенно.

– Да что ты, Сережа, перестань, – мягко укорил его Миша. – Это же Рита Рощина, из агентства «Шиповник». Мы с ними дружим.

– Очень приятно, – Сережа с явной неохотой опустил пистолет.

– Взаимно, – каркнула я. В горле пересохло, и голос звучал отвратительно хрипло. Я перевела взгляд на Мишу и попыталась выдавить что-то более или менее похожее на улыбку, когда он вдруг нервно огляделся, обежал вокруг стола, выскочил из комнаты, через мгновение вернулся и спросил:

– Рита, а где труп?

Я прекратила бороться с судьбой и села на пол.

– Какой тебе труп нужен? Мой, что ли?

Ответить он не успел – в комнату, сердито стуча каблуками, вошел Володя Стрешнев.

– Привет, Рощина, – небрежно взмахнул он рукой и тут же повернулся к подчиненным: – Ну, что тут происходит? Где труп?

– Трупа нет, – доложил Миша. – Я обошел квартиру, ничего похожего. Есть только она, Рита.

Володя снова уставился на меня.

– Уж извини, – пожала я плечами. – Не оправдала.

– Очень смешно, – буркнул он и протянул мне руку. – Чего на полу расселась? Вставай.

Я послушно ухватилась за его ладонь, попробовала подтянуться и снова опустилась на пол, закусив губу.

– Не, Володя, я еще немного посижу.

– Тебе что, плохо? – встревожился он. – Позеленела вся, как старая картошка.

– Спасибо тебе, Стрешнев, – от смеха голова болела еще сильнее, но удержаться я не могла. – Умеешь ты сказать девушке приятное.

– У тебя с головой все в порядке? При чем здесь приятное? – Володя наклонился и пощелкал пальцами перед моим лицом. – Я говорю, может врача вызвать?