Война империй. Тайная история борьбы Англии против России - Андрей Медведев

С приходом к власти Александра I союз с Парижем был разорван. Граф Пален как глава русской дипломатии по повелению императора сообщил находившемуся в продолжительном отпуске в Саутгемптоне бывшему посланнику в Лондоне С. Р. Воронцову 13 марта 1801 года, что «петербургский кабинет, вернувшись отныне к своим принципам, некогда снискавшим ему всеобщее доверие Европы, готов сблизиться с сент-джемским кабинетом, чтобы восстановить между Россией и Великобританией единодушие и доброе согласие, которые всегда характеризовали отношения этих двух империй… Соблаговолите сделать британскому кабинету первые предложения относительно этого и одновременно дайте понять ему, что как только лондонский двор приступит к назначению представителя при нашем дворе, е.и.в. не замедлит со своей стороны ответить взаимностью на этот акт восстановленного доверия и снабдит вас, г-н граф, своими полномочиями»[33]. В письме особо подчеркивалось, что Петербург, «желая видеть восстановленным доброе согласие между двумя странами, будет, разумеется, этому способствовать всеми средствами, которые он сочтет совместимыми с самой строгой справедливостью»[34].

Единственное, о чем попросил Александр, — это условие признания Англией принципов вооруженного нейтралитета, что на самом деле было крайне важно. Потому что зимой 1801 года, еще при жизни Павла, англичане перешли к решительным действиям. Флот адмирала Паркера, пройдя вдоль берегов Швеции, вошел в Балтийское море и подверг варварской бомбардировке Копенгаген. Дальше флот направился к базе русского флота — Ревелю, правда, там они не решились атаковать корабли, находившиеся под прикрытием русских береговых батарей. А потом воевать надобность отпала. С помощью убийства Павла I англичане решили сразу несколько проблем: ликвидировали опасного, несговорчивого русского императора, сделали его сына Александра заложником этого убийства, потому что впоследствии Александр так и не смог оправиться от внутреннего ощущения, что он совершил страшный грех, и по большому счету до самой своей кончины он был глубоко надломленным человеком. И потом англичане использовали Александра как проводника своих интересов и политики. Но самое главное — им удалось устранить ставшую внезапно столь реальной угрозу Индии. Но внутренний страх того, что русские могут повторить поход к берегам Ганга, преследовал Лондон до самой русской революции 1917 года.

После незавершенного похода казаков на Индию английские политики еще долго приходили в себя. Степень ужаса, охватившего официальный и деловой Лондон, трудно представить. Все осложнялось еще и тем, что англичане отлично понимали две вещи. Во-первых, что русские действительно способны дойти до Индии. После суворовских рейдов по заснеженным Альпам ни у кого не было сомнений, что русский солдат обладает волей, упорством, храбростью и невероятной выносливостью. И даже расстояние в тысячи километров не являлось для русской армии серьезной преградой. Учитывая то, насколько расширились границы Российской империи всего за 200 лет, за 17 и 18 века, англичанам было нетрудно оценить потенциал русских военных, дипломатов, путешественников. Во-вторых, в Лондоне понимали, что Индия для русских — это не какая-то далекая, неизвестная земля, что пути в Индию русскими купцами неплохо изучены и что вообще-то от Астрахани или даже Москвы до Дели и Лахора куда ближе, чем от Лондона. И связи между странами были куда теснее, чем нам сегодня кажется.

Еще в 1532 году Бабур, основатель империи Великих Моголов, направил в Москву посла с предложением дружбы Великому князю Московскому. Пока посол добирался до русской столицы, Бабур умер и был похоронен в Кабуле. Впрочем, Великий князь Московский Василий III на предложение Бабура и так не согласился — просто не имел достаточно сведений о положении дел в Индии.

Постоянные и плодотворные торговые отношения между русскими и индийскими купцами сначала были установлены через Центральную Азию, это произошло, когда в Астрахани появилась колония купцов из Индии. И ездили они туда довольно регулярно. Причем часто индийские торговцы добирались и до Казани, и до Нижнего Новгорода. Во всяком случае, уже в 1638 году казанский воевода И. В. Морозов сообщал в столицу о приезде в Казань персидских и индийских купцов и отправлял царю роспись, то есть список, привезенных ими даров и товаров.

«В нынешнем, государь, во 146-м году августа в 2 день писали к нам, холопем твоим, из Астарахани окольничей и воеводы Федор Васильевич Волынской с товарыщи. — По твоему государеву указу отпустили де они из Астарахани к тебе, государю, к Москве персицкого шах-Софиева купчину Бежим-бека с шаховыми товары, а с ним шаховых и его купчининых людей 35 человек. …

Да с шах-Софиевым же, государь, купчиною приехали в Казань индейцы торговые люди Моллачко да Кишнячко, а нам, холопем твоим, подали в твоей государеве съезжей полате астараханскую проезжую грамоту, а в проезжей их грамоте написано, что они отпущены с товары. … И те купчинины росписи даром и товаром и индейцов товаром послали к тебе, государю, под сею отпискою с казанцом сыном боярским… (Оставлено место для вписания имени.) А отписку, государь, и даром и товаром роспись велели подать в Посольском приказе твоим государевым дьяком думному Федору Лихачеву да Максиму Матюшкину да Григорью Львову. А купчин отпустили к тебе, государю, к Москве с тем же астараханским приставом с Ондреем и с толмачем с Митькою. Да с ними ж отпустили индейцов Моллачка да Кишнячка с их товары августа в 21 день»[35].

Причем из росписи видно, что «индейцы» настроены были на серьезный бизнес в Московском государстве.

«У индейцев у Моллачка Седукова да у Кишнячка Молтаева товару: 4600 киндяков, 900 араней, 700 полукисей, 50 кумачей красных, 150 выбоек меньшие руки, 11 выбоек арапских, (л. 17) 196 киндяков, 48 полукисей, 57 ансырей шолку ласу, 40 зенденей, 120 выбоек ардевильских, 26 фереспирей, 15 фат, 200 ансырей шолку аряского, 18 дараг гилянских, 18 дараг кошанских, 150 дараг ляковых, 7 кушаков шолковых, 2 дороги теврюские, 8 скатертей, 16 кисеи, 7 пуд с четью ладану, 3 кисеи, 54 киндяка, 16 бязей лощеных, 64 ансыря шолку ряжского, 9 ансырей шолку пырсу»[36].

В 1647 году царь Алексей Михайлович приказал астраханскому воеводе построить двор для индийских купцов. Из документов известно, что уже в 1649 году этот двор функционировал. Из Астрахани некоторые индийские купцы распространили свою деятельность на Саратов, Ярославль и Москву. В 1648 году индийский купец Сутур получил от царя Алексея заем в 4000 рублей, оставив в залог товаров на сумму в 5000 рублей. По мнению русского и американского историка Георгия Вернадского, большинство индийских купцов, имевших дела с Россией в 17 веке, были родом из Пенджаба и Синда. «Они принадлежали к вишнуитским сектам и имели в Астрахани храм, где почитали бога Кришну. Среди импортируемых из Индии товаров были драгоценные камни, дорогие ткани, специи, лечебные травы и рис. Экспорт в Индию включал меха, кожу, медь, лебяжий и гусиный пух и такие западные товары, как шерстяные ткани, зеркала, стекло, иголки, булавки и бумагу»[37].