Счастливые дни - Робин Грейди

К горлу Тринити подкатил комок.

– Меня не покидает мысль, что нам следовало сделать больше.

– Тринити, мы не обязаны это делать. – Он провел ладонью по лицу. – Через пару дней ты сама начнешь это понимать. Тебе нужно отпустить ее и двигаться дальше.

Часть ее знала, что он прав, но перед глазами у нее стояло улыбающееся лицо Бонни, в ушах звучал ее смех. Мысль о том, что у ее юной матери множество проблем, приводила Тринити в ужас. Но когда Зак обнял ее крепче и прижался щекой к ее макушке, она сказала себе: «Он прав. Разумеется, он прав».

Та малышка никогда не принадлежала им.

Тринити не хотела оставаться на ланч. Она вообще не хотела оставаться, поэтому быстро приняла душ и собрала вещи. Зак вызвал ей такси и настоял на том, что проводит ее в аэропорт. Он хотел подождать, пока она зарегистрируется на рейс, но она сказала, что этого не нужно.

А чего еще он ждал, когда говорил, что нужно двигаться дальше?

Они поцеловались на прощание у здания терминала, и она, грустно улыбнувшись, ушла. Зак очень хотел ее остановить, потребовать, чтобы она осталась, но вместо этого он позволил ей войти в здание вместе с толпой других людей, которые задержались в городе из-за снежной бури.

Он стоял на месте, пока таксист не окликнул его:

– Куда едем, сэр?

Действительно, куда?

Забравшись на пассажирское сиденье, он назвал шоферу адрес в Денвере.

* * *

Когда Тринити в тот же день прибыла в Нью-Йорк, она чувствовала себя разбитой, но ничто не могло заставить ее помедлить с осуществлением решения, которое он приняла в самолете.

Выбравшись из такси, она вошла через автоматически раздвигающуюся дверь в офисное здание, находящееся в деловой части города.

Отпустить прошлое и двигаться дальше.

Ей приходилось много работать, чтобы у нее были средства для оплаты обучения в колледже. Окончив его, она уехала из Огайо и начала новую жизнь. Она никогда не забудет, какую радость испытала, когда ее взяли на работу в «Стори мэгэзин». Ее квартира в Бруклине была маленькой, но она наполнила ее вещами, которые делали ее счастливой, – книгами, сувенирами, подарками друзей. И все же это место так и не стало для нее домом в истинном смысле этого слова. Оно для нее всего лишь временное пристанище.

Войдя в лифт и нажав кнопку, она осознала, что ей нигде не было так спокойно и комфортно, как в домике Зака в пригороде Денвера.

Но Зак никогда об этом не узнает. Их короткий роман закончился. После их удивительной ночи он сказал, что хотел бы продолжать с ней видеться в Нью-Йорке, но что-то ей подсказывало, что он ей не позвонит. Это объяснимо. У него налаженная жизнь, любимая работа с конкретными целями и планами, дружная семья и множество поклонниц, готовых в любой момент составить ему компанию. Ему не нужна женщина с непростым прошлым, у которой постоянно меняется настроение. По правде говоря, он ей тоже не нужен. У нее есть план.

Выйдя из лифта, Тринити кивнула секретарше в приемной и направилась прямиком в офис Кейт. Она точно знала, что ей нужно. Она никогда ни в чем не была так уверена, как в правильности этого решения. Когда она отработает положенный срок, у нее начнется новая жизнь.

– Я знаю, что обещал заставить Деркинса под писать договор, – произнес Зак. – Я пока еще не сдался.

Томас, сидящий за длинным столом, наблюдал за тем, как его старший брат меряет шагами конференц-зал офиса Харрисонов в районе Плаза-Дистрикт. Зак понимал, что, наверное, выглядит как тигр в клетке. Именно так он себя чувствовал. С тех пор как он два дня назад вернулся из Колорадо, он не мог сосредоточиться на работе. Сделка с Деркинсом так и не была заключена.

Он уже начал подумывать о том, чтобы воспользоваться советом Тринити и предложить Деркинсу соглашение о совместном владении отелем. В глубине души Зак хотел помочь старику, но здравый смысл напоминал ему, что так дела не делаются. Равноправное партнерство влечет за собой споры по малейшему поводу. Любая уступка – это удар по деловой репутации Харрисонов и противоречие его собственному девизу, который звучал так: «Отбрось эмоции, сосредоточься на цели и достигни ее».

Поскольку его отец заглядывает в офис лишь время от времени, а братья работают с девяти до пяти, кому решать все важные вопросы, как не ему?

– Возможно, нам следует отказаться от этой сделки, – сказал Томас. – С тех пор как папа с мамой разошлись, он не так внимательно следит за тем, что происходит в компании. Впрочем, я не думаю, что они расстались навсегда.

«Правда? Кто это сказал?»

– Наша семья не является неуязвимой, Томас. Мы все просто пытаемся убедить себя в обратном.

– Что с тобой, Зак? С того момента, как ты вернулся, ты сам не свой. Во время вчерашнего школьного спектакля Ники ты только и делал, что хмурился. Что, черт побери, произошло в Колорадо?

– Ничего существенного.

– Всякий раз, когда я спрашиваю тебя о двух женщинах, вместе с которыми ты пережидал бурю, ты уклоняешься от ответа. Я хочу знать, что там произошло? Тебя кто-то шантажирует?

Зак подошел к окну, из которого открывалась панорама Мидлтауна, которая обычно вдохновляла его. В Колорадо он отдыхал, но вся его жизнь была в этом шумном городе, полном возможностей.

– Не надо драматизировать.

– Судя по тому, что ты мне рассказывал, одна из твоих подружек пыталась тебя шантажировать.

– И я послал ее куда подальше вместе с ее угрозами. Если она хочет распускать слухи о разладе в семье Харрисон, пусть лучше старается. Ничто не способно вывести меня из душевного равновесия.

– Я тоже всегда так думал, но в этот раз, очевидно, что-то нарушило твое хваленое спокойствие.

Томас подошел к нему и встал рядом:

– Мы с тобой больше чем братья. Мы друзья. Поговори со мной. – Он положил руку на плечо Зака. – Позволь мне тебе помочь.

Все эти два дня Зак старался игнорировать чувство пустоты, но у него это плохо получалось.

– Ты мне не поверишь, – пробормотал Зак, садясь в кресло.

– Ты не можешь знать наверняка, – сказал Томас, последовав его примеру.

Немного помедлив, Зак начал рассказывать брату о том, что с ним приключилось во время его недавнего пребывания в Колорадо. Томас удивился, узнав, что Зак решил привезти малышку к себе домой. Он смеялся, когда Зак рассказывал о том, как к их компании присоединилась огромная собака.

Больше всего Зак говорил о Тринити, о том, как хорошо она заботилась о малышке. Он даже упомянул о том, какой несчастной она выглядела, когда отдавала Бонни, и о чувствах, которые он сам испытывал в те минуты.

– Я никогда так сильно не переживал, – при знался он, снова поднявшись. – Очевидно, из-за долгого нахождения в замкнутом пространстве у меня помутился ум. Я начал сочувствовать двум женщинам, большой и маленькой, по вине которых оказался в этой ситуации. Как это называется? – Он щелкнул пальцами. – Кажется, стокгольмский синдром?