Толлеус. Учитель – ученик - Дмитрий Коркин

Письмо, конечно, идет долго и может быть исправлено противником или же вовсе не отправлено. Однако неприметный человек через амулет узнает о его содержимом в момент написания и сообщит в Палату защиты империи искусным способом быстро и надежно.

В плане есть уязвимые точки, но схема обещает работать. И пусть, положа руку на сердце, добытая информация представляет собой мало ценности – в Кордосе она наверняка уже известна из других источников, – но от стажера-практиканта никто не ждет, что он сумеет выведать секреты императорского дворца.

Но пора, пора! Кони уже запряжены и недовольно фыркают внизу. Люди более сдержанны, но наверняка тоже досадуют на ее задержку. И Корнелия, в последний раз улыбнувшись себе в зеркале, подхватила шкатулку с важными мелочами и зацокала каблуками по лестнице.

Деревня Лысовка

Суть Мира вернулась. Много раз Толлеус пытался снова оказаться в иллюзорной комнате посреди черного ничто, и все без толку. А вот сегодня нежданно-негаданно, когда даже не надеялся, он туда попал. Здесь ничего не изменилось. Звезды-метки, шлейфы с образами, сварливая копия самого искусника – все было на месте.

Старик твердо вознамерился познать все тайны этой обители. То, что плести вязь из искусных фрагментов тут не выходит, он выяснил еще в прошлый раз. Нынче он попробовал отдалиться от своего дома-пузыря. Делал он это осторожно, боясь отвести взгляд от метки, чтобы не потеряться в окружающей со всех сторон пустоте навсегда. В обычной жизни все проще: всегда в пути есть какие-то постоянные ориентиры. Здесь же таковых не было. Даже сами звездочки меняли свое месторасположение. Если бы можно было плести искусные нити, то они послужили бы путеводными тропинками. Нужно найти что-то другое, и Толлеус с ожесточением принялся скрести лысину, силясь придумать способ. Юный оракул, к которому судьба занесла искусника в Красном Ручье, как-то умел ориентироваться в этом хаосе и мог бы рассказать, как это делается. Оставалось лишь сожалеть об упущенной возможности пообщаться с ним. Старик, потоптавшись на месте, побрел обратно. Тут ему в голову пришла одна мысль: чародей-то не ходил ногами по пустоте, а будто скользил или летал. Да и то сказать, по чему здесь ходить?

Искусник раскинул руки в стороны и замахал ими, представляя, будто летит. И ведь, что самое удивительное, полетел! В успешность опыта он сам не особо верил, ведь руки – не крылья. Очевидно, все дело в голове: надо что-то представить – и это сбудется. На воображение Толлеус не жаловался и сейчас же представил, как движется к своей метке, не шевеля при этом ни единым мускулом. Опустить веки он не решился, чтобы не потерять из поля зрения свой единственный ориентир, хотя представлять что-либо удобнее с закрытыми глазами. Идея сработала. Очень странно и непривычно видеть приближающиеся и убегающие за спину звездочки, но не чувствовать движения: ни ветерка в лицо, ни характерной легкой тряски, ни мышечного напряжения. «Удивительное дело! – разволновался искусник. – Получается, здесь на самом деле нет вообще ничего, даже моего тела! Недаром оно казалось мне иллюзорным. Значит, я могу делать что угодно, любую невозможную в реальном мире вещь!»

Старик тут же приступил к экспериментам. Но нет, рука сгибалась только так, как должна была, в обратную сторону – не выходило. И мгновенно перенестись к своей метке – тоже. Чтобы попасть в свой пузырь, нужно было подлететь к нему вплотную. Хотя летать получалось очень быстро. С такой скоростью не удавалось разогнаться даже на Пауке.

Толлеус провел за экспериментами уйму времени и кое-что усвоил, но на главный вопрос – как ориентироваться в этом странном пространстве – так и не нашел ответ. Возвращаться не хотелось – кто знает, когда снова удастся попасть сюда. Но тут искусник заметил, что его иллюзорный двойник – еще одна загадка этого мира – исчез. Очевидно, он, пользуясь отсутствием старика, опять влез в его тело. Острое чувство жадности кольнуло в груди, и Толлеус поспешил очнуться, чтобы изгнать узурпатора.

В конюшне было темно, где-то за спиной, посапывая во сне, совсем по-человечески вздыхала мохнатка, пахло сеном и лошадьми. Никого. Прошла половина ночи, а непрошеные гости все еще не попытались завладеть серебром бывшего настройщика. Пошлепав губами и зевнув, Толлеус собрался снова попытаться прикоснуться к Сути Мира или на худой конец просто уснуть. Привычно потянувшись рукой, чтобы поправить вечно сползающий обруч, старик его не обнаружил. Вместо того чтобы погрузиться в сон, пришлось переворачиваться и шарить руками по полу конюшни. Поиск результатов не дал. Старик заворчал, зажег огонек и принялся искать уже серьезно – по искусной метке.

Ценнейшего артефакта не было! Куда он мог деться – загадка из загадок, потому что деньги и другие амулеты были на месте, а искусную защиту никто не потревожил. Толлеус не на шутку разволновался, сон испарился, будто его никогда и не было. Только у него и у Оболиуса есть сюда доступ! Где этот негодник?

Помощника тоже найти не удалось. Либо он избавился от метки, либо вышел из зоны досягаемости. На этот раз паники, как тогда, когда Рыжик отправился кататься на Пауке, не приключилось.

– Зачем ему брать обруч? – сам себя спросил искусник.

– А зачем люди крадут вещи? – вкрадчиво отозвалось альтер эго, которое словно ждало этого вопроса.

– Вряд ли… – с сомнением пробормотал Толлеус. – У него уже выпадала масса возможностей сбежать с моими деньгами. А как раз сейчас серебро лежит нетронутое. Тут что-то другое.

– Ну, тогда опять взял поиграть, похвастаться или для какой-нибудь глупости. Он же оболтус!

– Похоже. – Старик покивал сам себе. – Тогда утром вернет. Лишь бы не сломал и не потерял! Пожалуй, стоит пока подумать, как его наказать, чтобы впредь неповадно было!

– Стоит поискать негодника прямо сейчас. На всякий случай… – настаивал пессимист, и старик с ним согласился.

На то, чтобы модифицировать обычную сигнальную сеть и раскинуть ее по всей округе, ушел почти час. Направление – куда-то в сторону озера. Расстояние приличное, но метка как будто больше не удаляется. Обычно определить место точнее не получается – сигнальная сеть не показывает карту и не отмечает ориентиры, к которым можно привязаться. Но в этот раз немного проще: искусные нити, стелясь по земле, примерно повторяют рельеф местности, и по их натяжению можно отследить, где возвышенности, а где низины. Поэтому Толлеус легко распознал чародейский холм, а вернее, холм, на котором стоял дом ллэра Гласуса.

– Неужели он поперся в замок? – удивленно пробормотал искусник. – Но зачем?

Поступок помощника казался ему неразумным и даже опасным, впрочем, старик не торопился мчаться спасать бестолкового мальчишку. Утром видно будет.

Начало ночи

Где-то вдали тоскливо затянул свою песню волк. К нему присоединился другой – в стороне, но ближе. Лошадь стала нервно прядать ушами, вслушиваясь в эти звуки. Оболиусу тоже стало как-то не по себе. Темноты он не боялся: ему не раз доводилось ночевать в лугах вместе со стадом, но близость голодных хищников, а также вся эта дурацкая авантюра заставляли его беспокоиться.