Будь моей парой - Алина Лис

К тому же в чужой ванной, в отличие от ее собственной, обнаружилось полотенце. И даже халат - мужской, темно-синий. Сойдет.

А поцелуи с демоном по утрам работают круче любого кофе. Во всем теле ощущалась какая-то бешеная кипучая энергия, подъем. Хотелось петь, смеяться и провоцировать одного беловолосого нахала, наслаждаясь тем, как темнеет его взгляд. А потом снова таять под его поцелуями.

Дженни мельком взглянула на себя в зеркало и поразилась шальному блеску, бесовщинке в глазах.

"Дура! - взвыл внутренний голос. - Не смей в него влюбляться! Пожалеешь!"

Ручку с той стороны дернули. Задвижка недовольно лязгнула, протестуя против подобного обращения.

- Детка, открой.

- Не-а.

- Я потру тебе спинку.

Предложение было соблазнительным, но тогда купание грозило затянуться до обеда, а Дженни и так опаздывает на первую пару.

- Сама справляюсь, - Дженни отвернула кран.

- Ты мою ванную заняла, - возмутились с той стороны двери.

- Можешь отомстить, - предложила она, шагнув под тугие струи воды. - И занять в ответ мою.

В следующее мгновение болт, удерживающий задвижку, жалобно хрустнул, вылетел и покатился по каменному полу.

- Предпочитаю принимать душ у себя, - промурлыкал демон, вставая за ее спиной.

Девушка возмущенно зашипела, обернулась и наткнулась на смеющийся взгляд. И ведь ни капли не стыдно, гаду рогатому.

- Ты не должен врываться ко мне, когда я запираюсь.

- Почему? - деланно удивился беловолосый. Выдавил на ладонь немного геля для душа, притянул к себе Дженни и развернул спиной к себе, несмотря на ее протестующий писк. Скользкие руки погладили плечи, обвели грудь, чуть пощекотав предательски съежившиеся соски. Возбужденный ствол уперся в ее ягодицы.

- Тебе не больно все время со стояком ходить? - прошипела девушка, в желании хоть как-то уязвить его. - Я слышала это вредно для мальчиков.

- Есть такое дело, - ухмыльнулся демон, лаская языком ее ухо. - Но ведь ты мне поможешь справиться с этой проблемой, детка?

И, завладев ее ладонью, положил себе на член. Вместо того чтобы отдернуть руку, Дженни зачем-то сжала пальцы. Двинула раз, другой, вспоминая подсказанный им в машине ритм...

- Нет, это надо прекращать, - потерянно пробормотала она. Но не прекратила. Наверное, потому что как раз в этот момент чужая шаловливая рука добрались до тесно стиснутых бедер, а вкрадчивый голос прошептал на ухо:

- Хочу поцеловать тебя здесь, Дженни-конфетка. Можно?

Ах, чтоб его! От одного воспоминания, как это было в прошлый раз, ноги стали ватным, а по телу разлилась губительная слабость. Дженни чуть прогнулась, положив голову демону на плечо. Струи воды падали на запрокинутое лицо, стекали вниз по телу, смывая гель.

Учеба? Да в бездну учебу!

И все равно на первую пару она уже опоздала.

- Раум я серьезно.

- О чем ты, детка?

Они снова валялись на кровати. Волосы после бурных игр в душе, что у Дженни, что у демона намокли. Вода стекала с них, оставляя темные пятна на белье. В теле ощущалась приятная истома, от воспоминаний о горячей плоти под пальцами, поцелуях в струях воды, дразнящих и нежных прикосновениях языка - там, внизу - тело снова сводило сладкой судорогой. Всхлипывая и вскрикивая от умелых, пугающе интимных поцелуев демона Дженни поняла, что хочет в следующий раз ответить ему тем же. Попробовать его на вкус везде, и там тоже. Свести с ума, подарить самое изысканное наслаждение.

Почему бы и нет? Раз доктор Мактулл сказал, что "альтернативные способы" не считаются.

От кожи пахло чужим гелем для душа - терпкий и резкий мужской запах. Можно вдыхать его весь день, вспоминать это утро и представлять каким будет вечер.

Хорошо.

И все же вопрос запертых дверей требовал некоторого прояснения.

- Ты не должен врываться в мою комнату, если я запираюсь.

- Строго говоря, - со смешком ответил демон, - это была моя комната.

- Строго говоря, все комнаты в этом доме твои.

- Именно. И я не люблю закрытые двери.

- Но ведь так нельзя!

- Чем ты недовольна, Дженни-отшельница? Мне казалось, тебе все понравилось.

- Мне не понравилось, что ты вломился, - она нахмурилась. - Пойми, мне надо знать, что я могу сказать "нет"! Закрыться, спрятаться.

Раум по-прежнему улыбался, но по тому, как сузились его глаза, Дженни поняла, что этот разговор злит его.

- И зачем тебе прятаться?

- Просто... иногда хочется побыть одной. Или хотя бы знать, что есть такая возможность. Это... ну, просто помогает чувствовать себя в безопасности.

Она стушевалась было под его недовольным взглядом, а потом упрямо сжала губы. Все равно она права! Даже в самых близких отношениях должна быть возможность уединения.

- Представь себя на моем месте. Тебе бы понравилось, если бы я врывалась в любой момент, и не важно чем ты занят и в каком настроении?!

Это подействовало - демон задумался. А потом кивнул.

- Ладно, допустим.

Дженни выдохнула. Надо же, а с ним вполне можно иметь дело.

- И мне нужно платье, - не в тему добавила она. - Вчерашнее не подойдет, если я приду на пару в вечернем платье, магистр Хенсен забудет о чем лекция.

- Все-таки собираешься в академию? - удивился демон.

- Конечно! У меня еще три пары.

- Детка, тебя только вчера выпустили из тюрьмы и сняли обвинение, которое тянуло на пожизненную каторгу. Ты имеешь право немного отдохнуть. Хотя бы до конца недели. Давай позавтракаем и продолжим, - он приподнялся на локте, вглядываясь в ее лицо.

При взгляде на него сердце снова суматошно заколотилось, а в теле проснулся отзвук голодного желания. Словно и не было бесстыдных объятий в душе всего десять минут назад. И так захотелось остаться! Провести весь день с Раумом - валяясь в постели, болтая, лаская, изучая его тело.

Но если Дженни хочет претендовать на стипендию в Вестфилде, в ее личном деле не должно фигурировать прогулов.

- Нет, мне надо учиться! - она тряхнула головой и села. - Высушишь волосы?

- Ага, - демон притянул ее к себе, обнял сзади, снова рождая внизу живота тревожную истому. Пальцы зарылись в волосы, скользнули вдоль влажных прядей, приглаживая и подсушивая их. Губы прижались к нежной коже за ухом, спустились по шее к ямке ключицы, вторая рука по-хозяйски накрыла грудь.

- Останься, - вкрадчиво предложил Раум. - Ты же хочешь, я вижу.