Перестань мне сниться - Ольга Християнчук

Он тяжело вздыхает и размышляет, прежде чем ответить.

— Похоже на конец света. Словно началась война. Террористы взорвали почти все важные административные здания. Полицейский участок, пожарная часть, здание мэра. Даже больница. Некуда девать раненых, нет оборудования для медицинской помощи. Нечем тушить пожары. Соседние города откликнулись на помощь, некоторая техника уже прибыла, но все равно не хватает рук. Многие врачи погибли в разрушенной больнице. Это какой-то ужас.

Я встаю, подхожу в притык и обнимаю его за шею. Понимаю, что сейчас Дэнни нужна поддержка. Он чувствительный человек и такое пережить ему тяжело.

— Я вообще никогда такого не видел, — слышу отчаяние в его голосе.

— Не понимаю зачем делать этот ад. Что они этим добились?

— Они парализовали город, а потом спокойно себе грабили банки, богатые дома, магазины и рестораны. Это случалось и раньше в военной стране. Но в нашей стране в первый раз.

— В вашем доме тоже побывали? — спрашиваю едва слышно, затаив дыхание в ожидании ответа.

— Хорошо, что дома тогда никого не было. Кто знает, как все могло закончиться, — Дэнни говорит удрученно и я не знаю, что сказать. Я только крепко обнимаю его.

Он вдавливается мне в живот и слова звучат приглушенно и тихо. Чувствую, как его руки посильнее сжимают меня за талию. Я целую его в висок, поглаживаю рукой волосы, и шепчу всякие мелочи, чтобы отвлечь его от дурных мыслей.

Когда Дэнни покидает меня, на дворе уже поздний вечер. Есть не хочется, поэтому я раздеваюсь и укладываюсь в постель. Но как бы я ни пыталась заснуть, сон меня не берет. Пульсирующая головная боль отвлекает от плохих мыслей, возможно поэтому я и не принимаю таблетку. Понимаю, что произошедшее за последние сутки сильно повлияют на наши жизни и возможно повернут в неизвестную сторону.

Еще час я верчусь из стороны в сторону, пытаясь заснуть, но мне это не удается. Меня что-то мучает, не дает лежать на месте, но я не знаю, что могу сделать. Когда звонит телефон, я резко поднимаюсь с кровати и вынимаю ее из сумки. Номер не известен, но я все равно поднимаю трубку.

— Алло, — отвечаю и задерживаю дыхание.

— Привет, Дженни, — слышу в ответ и мне приятно слышать этот голос.

— Адам? Как ты узнал мой номер? — удивляюсь неожиданному звонку.

— Каюсь, я порылся в твоем телефоне и записал в свой.

Открыла рот, да так ничего и не говорю. А что я ему скажу? Накричу? Кажется это не столь важно.

— Ты что-то хотел? — тихо спрашиваю.

Наверное, Адам не надеялся на мою спокойную реакцию, так как возникает небольшая пауза.

— Просто хотел узнать все ли с тобой в порядке. Все-таки травма головы не шутливое дело.

— Ты такой заботливый, — не привычно слышать такие слова и я против воли улыбаюсь.

— Люблю помогать красивым девушкам, — чрезмерное веселье в его голосе кажется мне обманчивым.

— Можешь не волноваться, со мной все в порядке.

— Это хорошо…

Крик в трубке перебивает его и я напряженно вслушиваюсь в задний фон его телефона. Шум и гамм не прекращаются ни на минуту, а сейчас прибавляются мужские голоса.

— Что у тебя там такое? — не выдержав, спрашиваю.

— Прости, должен идти. Мы разбираем обрушенные здания. Только что нашли кого-то живого. Здесь работы непочатый край. Выздоравливай.

И он отключается. Больше я ничего не успеваю сказать. Возле какой из построек он находится? Кого они нашли? И выжил ли этот человек? Вопросы роются в голове, не давая усидеть на месте. Чтобы ложиться в постель не может быть и речи. Мне хочется куда-то идти, что-то делать. Я вспоминаю слова Ричарда, что он записался в помощь добровольцем. Городу нужны люди, нужны те, кто сможет помочь обездоленным и раненым.

Срываюсь с места и включаю свет. Быстро одеваюсь в удобную и теплую одежду и выхожу из комнаты.

Моя рана не столь серьезна, чтобы лежать в постели в тот момент, когда там в центре нужна помощь.

Школа переполнена людьми. Все классы перестроили в палаты и заполнили ранеными пострадавшими. В помещении стоит тяжелый запах крови, смешанной с лекарственными препаратами. Я работаю в классе географии. Люди лежат прямо на партах, кто может сидеть, сидит на стульях. Я перематываю раненую ногу мужчине лет пятидесяти. Его зацепила взрывная волна, когда он шел мимо полицейского участка. Бедро разрезало до кости, но ему повезло, его быстро зашили и теперь я меняю на чистые бинты. При каждом моем движении он сжимает зубы и тихо шипит, но жаловаться не пытается.

Утренний солнечный свет пробивается сквозь большие окна и освещает разношерстные географические карты, прикрепленные на стенах. Мой взор ловит начертанную на всю бумагу нашу страну и пытаюсь представить себя в безопасном тихом месте. Но вместо этого чувствую страх и хаос. Невозможно подумать, что наш город находится в мирной стране. Такое ощущение как будто мы сейчас в военном государстве. Возможно люди, которые там живут, тоже чувствуют эту безысходность. А возможно они уже привыкли и для них разрушенные постройки вписываются и в обычный день.

— Можно мне таблетку. Нога сильно болит, — обрывистый голос лежащего мужчины вырывает меня из мыслей.

— Да конечно.

Я даю ему лекарство и воду запить. Мои глаза слипаются, я всю ночь была на ногах. Наверное, пора сделать перерыв и немного поспать.

Коридоры переполнены людьми. В воздухе ощущается напряженность и тревога. Усталые и посеревшие лица мерцают перед глазами пока я выхожу на улицу. Только вдохнув полные легкие свежего воздуха, я чувствую себя лучше. Холодный утренний ветер проникает через одежду, заставляя все тело затрястись. Я застегиваю куртку до самого подбородка и прячу руки в карманы.

Когда дохожу до ворот, мимо пролетает легковая машина. Она резко тормозит рядом со школой, и в тот же миг открывается с двух сторон дверцы. Останавливаюсь на минутку, наблюдаю, как из машины выходят мужчины, один лет шестидесяти, другой совсем молодой, но оба с ног до головы в пыли и саже.

«Еще кого-то нашли под завалами» — мелькнула в голове мысль. Они быстро открывают заднюю дверцу и вытаскивают мужчину. Я уже собираюсь продолжить свой путь, но мое внимание привлекает куртка потерпевшего.

Затертая кожаная черная куртка, пролежавшая в моем шкафу долгих пять лет.

Потерпевшим оказывается Адам.

— Что случилось? — я мгновенно оказываюсь у машины.

Мужчины несут Адама к двери школы, а я иду рядом. Он весь грязный, лицо черное от сажи, волосы склеились кровавыми прядями. Мои пальцы едва касаются его свисающей руки. Кажется, любое прикосновение причинит ему боль.

— Здание обрушилось, когда он пытался оттуда достать подростка, — голос молодого парня, держащего пострадавшего за ноги, перебивает безумный стук моего сердца.