Улыбнись мне, Артур Эдинброг - Антонина Крейн

хрипло рассмеялся. — Как я мог позволить им сожрать такую прекрасную, неунывающую землянку?

— Прекрасную вряд ли, — чувствуя, что сердце вот-вот выскочит из груди, я утёрла разбитый нос. — Как минимум прямо сейчас.

— Самую прекрасную на свете, — галантно возразил Бор. — Только тсс-с! — Он лукаво приложил палец к губам. — Это секрет, договорились?

— Что именно?

Эйфория от пережитой гонки захлёстывала меня с головой. От сидящего рядом Бориса буквально исходили волны жара, и, контрастируя с прохладной водой фонтана, в которую я опустила руку, они одновременно приносили удовольствие и приближали меня к обмороку.

— Всё наше приключение. Я хочу, чтобы детали принадлежали только нам с тобой. Это важно, Вилка! И то, что я такой нежный, — тоже тайна.

— Но ты не кажешься нежным^

— Покажусь, если познакомимся поближе. Признаться, пока ты не появилась, я часто думал, что все последние три года — это вообще галлюцинация, и на самом деле я лежу в коме, попав под машину, и никакого Гало не существует, а я лишь вижу чудный, странный сон, — финансист вдруг вздохнул так горько, что у меня в груди что-то понимающе сжалось. Тень пробежала по его лицу, и Бор, поморщившись, покрутил одно из своих колец на пальцах. — Хотя, возможно, ты тоже мираж, — добавил он, хмыкнув. — Просто усложнённый.

— Я точно не мираж, не надейся.

— Любой мираж сказал бы, что он не мираж!

Я ущипнула его за запястье:

— Видишь? Миражи так себя не ведут.

— Ты ущипнула меня! — наигранно вознегодовал он. — Я тебя спасаю, а ты меня щиплешь! О нет! Коварная!

Я засмеялась.

А потом продолжила хохотать. Это была чистейшая истерика: вечеринка и погоня, кровь и вино, ангелы и сущности, прошлое и будущее, моя сжатая пружиной тоска — одиночество в незнакомом мире… Вероятно, такое же, как у Бориса. Я смеялась почти до слёз, а Бор смотрел на меня торжествующе и азартно.

— Можно я проверю по-своему? — подмигнул он, выгадав паузу в моём хохоте.

— Что?

— Что ты действительно не мираж, — тихо сказал он и, не дожидаясь ответа, потянулся вперёд и поцеловал меня.

Ох. У меня внутри всё буквально обрушилось.

В смысле, и так, при взгляде на финансиста, ни у кого не возникало сомнений, что он хорош — ходячий тестостерон, чистейший образец альфа-самца, уверенного в своей неотразимости и испускающего такие феромоны, что даже скептически настроенные люди вроде меня чувствуют некое притяжение. Но одно дело теоретизировать, а другое — ощутить на себе.

Дикая смесь из гонки, спасения, страха и облегчения взрывалась внутри меня фейерверком, и поцелуй в теории мог бы стать идеальным, киношным её завершением. Ведь Борис знал, что делает: в первое мгновение я совсем обалдела от нахлынувших эмоций. Я судорожно вздохнула и прикрыла глаза, чувствуя, как сердце обливается горяченной кровью — возможно, такими и должны быть настоящие приключения?..

Но не тут-то было: поначалу ошеломивший меня факт поцелуя уже через секунду растерял всё своё потенциальное обаяние и, более того, вызвал у меня резкое отторжение. Ведь я кое о чём вспомнила. Вернее, кое о ком.

О холодном и строгом юноше, на которого с какой-то радости повесили судьбы мира.

Эта мысль была максимально внезапной, но… Именно появившийся перед моим внутренним взором Артур Ван Хофф Эдинброг в мгновение ока заставил меня прийти в себя, вздрогнуть и отстраниться.

Борис попробовал придвинуться ближе, но я ещё резче рванула назад, чуть не ухнув в бассейн.

— Не надо.

— Почему?..

— Просто не хочу.

— Хм. О’кей, — Борис кашлянул и отодвинулся. Взъерошил волосы и, подумав, подмигнул мне, мол, зря ты так, конечно, но я не обижаюсь. — Однако помни, Вилка, всё случившееся с нами — тайна! Тсс-с-с-с. — лукаво приложил он палец к губам.

А потом встал и за два быстрых шага скрылся в правом коридоре.

— Вилка! — тотчас услышала я негромкий оклик вдалеке.

И из-за левого угла вылетел маленький шарик-пульсар. Он подлетел ко мне, прочертил вокруг меня дугу, как спутник планеты, и с ликующим визгом унёсся обратно во тьму. Не успела я подскочить и хоть как-то пригладить волосы, поправить долбаную тогу, как шарик вернулся.

На сей раз за ним шёл Артур.

— Ну привет, фамильяр, — ровно сказал он, оглядев меня с головы до ног.

Лёгок на помине.

19

ВРЕМЯ

ВЗЯТЬСЯ ЗА УМ

Представляю, как я выглядела. В простыне, с разбитым носом, босиком и с таким характерным блеском в глазах. Ещё минуту назад он родился как блеск ликования, но теперь стремительно превратился в отблески стыда.

Стыда, разъедающего, как кислоты в фильмах про психопатов.

Артур молчал, продолжая смотреть на меня в упор. От него не укрылось ни моё тяжёлое дыхание, ни припухшие губы.

— И тебе привет, Артур, — наконец выдавила я. И, поскольку он не спешил с ответной репликой, сдавленно добавила: — Наверное, я должна попросить у тебя прощения.

Уточнять, за что, я не стала. За всё сразу. Пакетное предложение.

Эдинброг нахмурил брови.

— При чём тут прощение? — раздражённо процедил он. — Мы не друзья. Не родственники. Просто вынужденные партнёры в неприятной игре. И вроде как собирались сотрудничать. Я просил тебя поступить определённым образом. Ты проигнорировала эту просьбу. Что ж… Я сделал выводы. А извинений не надо. Они интересны только от тех, к кому ты неравнодушен. Занимайся дальше, чем хочешь: мне всё равно.

Он говорил, а я медленно заливалась краской. В носу щипало. К горлу подкатил комок.

— Чтоб ты знал, я занималась тем, что пыталась выведать информацию о том, куда попала и чьим фамильяром стала! — неожиданно взбрыкнула я. — Ни ты, ни твои идиотские соотечественники не спешили делиться со мной сведениями, тогда как дураку понятно, что сплетни об апокалипсисе, — я выделила это слово, — на пустом месте не рождаются! Я просто хотела узнать о тебе побольше!

— Перепихнувшись с другим? — зло уточнил Эдинброг.

Вот это он зря сказал.

Зря-зря-зря.

Я зарычала, готовая вцепиться ему ногтями в лицо:

— Ты должен был мне всё рассказать, придурок! Ты вёл себя просто бесчестно, укрывая от меня такое!

— Ничего я тебе не должен! — рявкнул он в ответ. — Тебя здесь скоро не будет, какая тебе разница? Меньше знаешь — крепче спишь!

— Иди к чёрту! Это мне решать: я имела право на свободу выбора — знать или не знать! А вы тут все ходите, закрыв глаза, рот и уши, как те дурацкие обезьянки, и если бы не нимфин, я бы вообще была не в курсе ваших грандиозных проблем!

— Вот и отлично, говорю же! Провела бы этот месяц как отпуск, без лишних нервов! — Артур сжал кулаки.

— По-твоему,