Бухта надежды. Задача - выжить - Галина Громова

Медсестра живо натянула кроссовки. К счастью, размер ноги у неизвестной спортсменки Марины был ненамного больше, чем у самой Ани, да и кофта пришлась впору, хоть и оказалась немного колючей.

– Ну так что, можно мне с вами?

– Садись уже! – махнул рукой Виктор, захлопывая дверцу. – Господи, ну за что мне все это?

11.30. Роддом № 1, Стрелецкая бухта

Алена Никитина, молодая мать

Алена Никитина в свои двадцать шесть лет считала себя женщиной неглупой, но сейчас она недоуменно и испуганно уставилась на пикающий короткими гудками телефон. Толком ничего из сказанного мужем она не поняла. Лишь слова «запрись и забаррикадируйся» крутились у нее в голове адской каруселью. По голосу мужа она тотчас сообразила, что это не дурацкая шутка, таким голосом явно не шутят.

– Муж? – поинтересовалась ее соседка Наташа, которая как раз заканчивала кормить второго из близняшек – то ли Сашку, то ли Степку. Сама Наталья их различала только по цвету пластмассы на пустышках, а уж для Алены два карапуза с черными как угольки глазами и вовсе были на одно лицо. Атака клонов, блин!

– Да, – кивнула Алена, махнув отросшей челкой, которая тут же полезла в глаза. – Сказал закрыть двери и никого не впускать, – растерянно добавила Никитина, присев на кровать, сетчатое днище которой тут же провалилось под тяжестью девушки.

– В смысле? – нахмурилась соседка, вынимая опустошенную, но все равно довольно-таки объемную грудь изо рта заснувшего младенца и пряча ее в специальный бюстгальтер. То ли Сашка, то ли Степка довольно зачмокал пухлыми губками, насытившись вкусным и сладким молоком. Наташа аккуратно приподнялась, переложила сына в пластиковое прозрачное корытце для новорожденных и практически вывалилась из кровати. Сидеть ей было нельзя – при родах она очень сильно порвалась, и теперь у нее было две альтернативы – либо стоять, либо лежать. Поэтому и детей она кормила либо лежа, либо расхаживая по палате, как юнит в режиме патрулирования.

– Сказал, что в городе какая-то эпидемия… то ли бешенства… то ли еще чего-то этакого. Люди заражаются, потом кидаются на других, – пожала плечами капитанша, а после добавила полушепотом, как будто боялась, что это правда. – И это смертельно…

– А он у тебя, часом, не того? – покрутила пальцем у виска Наталья, включая электрический чайник.

Палата, несмотря на дешевый ремонт, была оборудована чайником, небольшим холодильником и даже телевизором, который все равно никто не смотрел. А еще была эмалированная раковина, старая, советская, и один на двоих пеленальный столик.

– Нет. Он у меня в милиции работает.

– А-а-а. Ну понятно! – скептически хмыкнула соседка.

– Я бы так не сказала, – откликнулась Никитина. – Мой муж не отличается паникерством и буйной фантазией.

Алена проворно спрыгнула с кровати, несмотря на остаточное кровотечение, которое, по словам осматривавшего ее утром врача, будет длиться еще минимум часов двенадцать, обула тапочки и, попросив соседку приглядеть за спящим Артемкой, выскочила в коридор.

На третьем этаже было пусто, только периодически слышались вопли очередного недовольного младенца. Алена вдруг неожиданно для себя отметила, что подозрительно осматривается…

– Да что ж это?

Мотнув головой, женщина решительно направилась к дежурной, сидящей за стойкой возле входа в послеродовое отделение.

– Добрый день, – вежливо поздоровалась она, не зная, какие слова подобрать, чтобы начать разговор. – Не сочтите меня психом, но позвонил мой муж – он работает в милиции – и предупредил, что в городе беспорядки.

– Да. Я слышала сегодня. Это правда, – подтвердила дежурная, немного полноватая ярко-рыжая женщина лет пятидесяти с короткой стрижкой. Она еще что-то хотела добавить, когда на лестнице раздался душераздирающий крик. И шел он точно не из родового отделения.

Алена почувствовала, что от этого звука ее начало колотить, а коленки предательски задрожали. Дежурная отбросила ручку, которой заполняла бланк, и та, отскочив от стенки стойки, шлепнулась на пол. Рыжеволосая медсестра выскочила из-за стойки и со всей прытью, на которую было способно ее немолодое тучное тело, рванула на лестницу, находящуюся прямо напротив. Жена капитана Никитина торопливо последовала за ней, хотя внутренний голос советовал бежать в палату и запереться. И каковы же были удивление вперемешку с отвращением, когда, выскочив на пролет лестницы, молодая мама увидела, как несколько окровавленных человек повалили какую-то девчонку на пол и зубами отрывали от нее куски мяса. Девчонка в цветастом халатике, скорее всего кто-то из рожениц, визжала от боли, дергалась, пыталась отпихнуть нападавших от себя, а заодно увернуться от укусов, но это у нее не получалось. Из ран текла кровь и собиралась в большие лужи на полу, воздух был пронизан запахом железа и каким-то еще непонятным, но знакомым запахом.

Дежурная, застыв на какое-то мгновение, бросилась по ступенькам вниз, крича, чтобы немедленно отпустили девчонку, но окровавленные люди не слышали ее. Они грызли роженицу, царапали ее плоть своими пальцами, пытаясь отодрать кусок побольше. Девчонка истошно вопила, стоял дикий шум, от которого закладывало уши. Медсестра попыталась оттолкнуть одного из нападавших, дернув того за плечо, но ничего не получилось.

– Алексей Иванович! Алексей Иванович, родненький! Что же вы делаете?! – жалобно причитала дежурная, хватала врача за руки и пыталась оттащить от кричащей девушки, пока не разглядела страшную рану у основания шеи мужчины. Существо, бывшее когда-то акушером-гинекологом родильного дома номер один, перестало вырывать куски из ноги упавшей девчонки и повернуло голову в сторону дежурной медсестры. Жуткие, подернутые белесой пеленой глаза на мертвенно-бледном лице, заляпанном кровью, увидели новую цель. Медсестра в ужасе отшатнулась, но, споткнувшись и больно ударившись затылком о край ступеньки, потеряла сознание.

Алена, наблюдавшая за всей этой картиной, в ужасе зажала себе рот, чтобы не закричать. Она не стала смотреть, как перестает дергаться в луже собственной крови поваленная роженица, как врач Алексей Иванович, который принимал у нее роды и еще сегодня утром осматривал, впился зубами в целлюлитную, всю в капиллярных звездочках ляжку лежащей на ступеньках дежурной медсестры.

Женщина как можно тише проскользнула обратно на этаж, налетев спиной на подбежавших девушек-рожениц из соседней палаты, и попыталась запереть двери, но никакого замка или щеколды не нашла – на дверях были только петли для навесного замка.

Вопреки всем попыткам Алены помешать одна из девчонок, резко распахнув дверь, все же дернулась было на лестничную клетку, но, увидев кровавое зрелище, завизжала, прижав сжатые кулачки ко рту, и тут же разрыдалась. Она попыталась сделать шаг назад, но ноги ее не послушались – мышцы сковало судорогой. К счастью, остальные подбежавшие девчонки тут же втянули рыдающую соседку на этаж и захлопнули двери.

Алена начала всхлипывать и нервно оглядываться, ища, чем бы подпереть двери. На глаза ей попался старый обшарпанный стул, на котором еще недавно сидела дежурная. Женщина стремглав кинулась к нему, подхватила за две ножки и одним ударом о стенку разломала ветхую мебель. Главное – ей удалось сделать то, что нужно, – две ножки отлетели от сиденья, и теперь женщина могла хоть как-то запереть двери, продев деревяшки через вертикальные прутья. Но Алена прекрасно понимала, что стеклянная дверь не выдержит напора, если тем тварям приспичит ворваться на этаж.